Когда я была маленькой, одна из моих школьных подруг рассказала мне, что если положить собаку на спину и сесть ей сверху на пузо, то становится сначала тепло, а потом, ненадолго, даже приятно и хорошо. Я удивлялась, расспрашивала её, сомневаясь в правдивости услышанного. Выяснилось, что нужно какое-то время тереться трусами о живот, и когда у собаки на животе между лап появится смешная красненькая штучка, то тогда и станет приятно, а до этого будет просто тепло. Я ни капельки ей не верила и сказала, что собака на ничем от стула отличаться не будет. А на сидеть стуле, как известно, ни тепло, ни приятно, а просто обычно. Обиженная, она предложила нам зайти к ней в гости и самой убедиться в том, что она не обманывает. Они жили в частном доме, совсем недалеко от школы, мне было не по пути, но ради такого я решилась сделать небольшой крюк. Тем более что родители были на работе и дома никто не ждал. Она долго показала мне свою коллекцию кукол, рассказывая целые истории почти о каждой. А затем учтиво предложив мне попить в кухне чаю с сушками, отправилась за собакой, которая жила у них во дворе в будке. Это был небольшой черный кобелёк по кличке Дружок. Увидев меня, Дружок неодобрительно затявкал, но пары ласковых слов и кусочка сушки было достаточно чтобы мы с ним подружились. Она потрепала Дружка и приказала ему лечь. Он вальяжно развалился на полу, поглядывая на меня, видимо, в надежде заполучить ещё одну сушку. Перевернув его на спину она обратила моё внимание на его совершенно плоский живот и, задрав свою юбку, в трусах села на него сверху. Дружок сразу же весь исчез под юбкой: на виду остались только его виляющий хвост да безмятежная острая мордочка, к которым чуть позже добавились ещё и задние лапы, активно пинавшие полы юбки. Моя подруга чуть нагнулась вперёд и опёрлась на руки для удобства. Насколько можно было понять по её движениям, она начала тереться трусами о его живот, и сейчас ей должно быть «тепло». Я скептически смотрела на всю эту картину, нарочно громко прихлёбывая чай из кружки. И даже когда она зарумянилась и, тихо, почти шепотом, сказала что уже началось «приятно», я всё равно ей ни капельки не верила. Перестав елозить, она ещё какое-то время просидела у Дружка на пузе. И это, по её словам, это всё и испортило. Когда она встала, то никакой обещанной «красненькой штучки» там не было. Она в замешательстве водила рукой по скользкой и мокрой шерсти на пузе, объясняя мне, что обычно эта штучка обычно торчит откуда-то отсюда и через какое-то время исчезает. Но, для меня это всё было неубедительно. Пробовать самой мне совершенно не хотелось, поскольку и сам Дружок и вид его намокшего пуза вызывали у меня острый приступ брезгливости. Выгнав Дружка обратно во двор, мы с ней просто допили чай, доели все сушки, и я отправилась домой. Мне было совершенно ясно, что моя подруга затеяла всё это исключительно чтобы похвалиться передо мной своими куклами. Почему пузо Дружка оказалось мокрым, так и осталось для меня загадкой. Эта история довольно быстро забылась, ни я, ни моя подруга об этом больше не вспоминали. А через какое-то время они, вообще, переехали в другой район, и я её больше никогда не видела.

Отец с нами не жил, и поскольку времена были неспокойные, я объясняла ей что нам просто необходим защитник. Ну, не могла же я в самом деле рассказать ей что меня влечёт к собакам. Моё упорство было вознаграждено где-то через полгода трёхмесячным щенком боксёра. Он и стал самым важным «человеком» в следующие девять лет моей жизни. Я ухаживала за ним и дрессировала. В первый же день я приучила его лизать мою дырочку. Помню, что сначала он делал это неловко, неохотно, часто отвлекаясь, но уже через пару недель он лизал меня с таким увлечением, что приходилось его останавливать. Пыталась приставить его членом к себе, в надежде что он начнёт меня трахать, пыталась сосать. Но, к моему удивлению, он не проявлял никакого интереса. И, только к седьмому месяцу, когда однажды, кончив от его языка, я заметила красный кончик его члена, робко выступающий из мехового мешочка. Ещё не веря своему счастью, я попыталась взять его в рот. А уж когда он почувствовав мои тёплые губы, изогнулся дугой и застрочил своим тазом, то у меня из глаз полились слёзы радости. В следующий момент меня одолела такая истома, что не думая ни секунды, я поволокла своего кобелька на угол дивана, так чтобы по прикидкам, его член был на нужной высоте, и затащив его к себе на живот, незамедлительно приставила меховой мешочек к своей изнывающей от похоти дырочке. О, это был крупный, горячий и быстрый член. Первый раз его хватило ненадолго, он даже не успел толком раздуться, когда мой любовник закончил свои процедуры. Несмотря на все мои старания удержать его мне его с первого раза не удалось. Более-менее соображать, что мне нужно, чтобы он тихо спокойно стоял он начал где-то на пятый, если не десятый раз. Моя писечка наконец-то получила свой личный и такой вожделенный член. Мальчики для меня совсем исчезли. Теперь всё свободное время я проводила с моим Джеком. И, разумеется, когда матери не было дома, я давала волю своей страсти. Через какое-то время я первый раз поймала себя на мысли что мы с Джеком делаем щенков. С тех пор это была моя постоянная фантазия, и если Джек пропихивал в мою дырочку узел, и затем тихонько кончал наполняя меня своей спермой, всегда представляла как его живчики плывут к моей яйцеклетке и там случается чудо: зарождаются новые жизни. И я ждала этого чуда. Но, к моему удивлению щенков у нас не получилось даже спустя девять месяцев чуть ли не ежедневного секса. А потом я узнала, что у женщина не может родить от кобеля. Только от мужчины. Это было как гром среди ясного неба. Я вдруг осознала, что наши с Джеком отношения лишены будущего, что мы умрём не оставив потомства, сначала он, поскольку он собака, а потом, через много-много лет — и я. Несколько ночей я ревела в подушку, и после твёрдо решила переквалифицировать Джека в обычную собаку. Он воспринял всё спокойно. Первую неделю я была просто убита горем моего открытия. Вторую у меня была менструация, и мне вообще было не очень. Но и после менструации я стойко держалась: перестала ходить по дому голышом, отдалилась от Джека, теперь он больше не спал со мной в кровати и вообще «переехал» в коридор, под разными предлогами я стала уклоняться от гуляний, и вообще перестала уделять ему внимание с головой погрузившись в учёбу.

>>54737
Занервничала я когда мать голая вышла из душевой и направилась к своему шкафчику за одеждой. Мать и раньше иногда так делала, особенно, когда забывала что-нибудь взять с собой в ванную. Джек, до этого никогда не обращавший на мать никакого внимания, в этот раз увился за ней, и когда она нагнулась, чтобы залезть в самый нижний ящик, он по-хозяйски осадил её так, что она от неожиданности оказалась на четвереньках на полу в крепких объятиях передних лап Джека. Я незамедлительно бросилась оттаскивать его. Джек был здоровым кобелиной, и сразу мне не удалось снять его. Из-за разницы в наших с матерью габаритах тогда он не смог сделать задуманное. Хотя я видела как он активно пытался «нащупать» нужное место. А когда мне наконец удалось его снять, то между задних лап у него предательски «горел» ярко-красный кончик члена. У матери был шок. По бокам были две глубокие кровоточащие царапины от когтей. Она оглядела Джека, меня, смущённо державшую его за ошейник, достала свою одежду и пошла обратно в ванную. Я же от всей души высекла Джека, выговаривая ему что так нельзя делать. С тех пор мать больше не выходила из ванной голышом, и всегда звала меня, если что-то надо было ей подать. Поведение Джека тоже вроде бы стало спокойней. Меня он осаждал уже с куда меньшей энергией, и как мне тогда показалось, ещё через пару недель, он обо мне даже забыл.
Я пробиралась ночью в туалет мимо лежанки Джека. Джека не было, и я решила что он спит на кухне, поскольку в коридоре было жарко. На кухне Джека тоже не было. Оставалась только комната матери. Я приоткрыла дверь и увидела Джека, мирно храпящим на коврике около её кровати.
Вытряхивая из корзины для грязного белья шмотки для стирки я обратила внимание на её трусы с прилипшей к ним собачьей шерстью. Трусы были не одиноки в своей шерстяной компании, их было несколько, плюс ещё её ночнушка, И носки. Я тут же вспомнила как однажды пришла домой а Джек расхаживал в одном полуспавшем носке на передней своей лапе. Меня осенило: а что если всё не так просто между Джеком и мамой? Ведь последние два месяца, с тех пор как я его оттолкнула, они с мамой, можно сказать, стали лучшими друзьями. Я даже стала Джека к маме немного ревновать. А ведь если тогда она поняла что именно от неё хотел мой Джек… Отвратительно. Я живо представила себе картину, как моя полноватая мать, пользуясь тем, что в школу мне нужно уходить на полтора часа раньше чем ей на её работу, милуется с Джеком. Как она даёт ему себя лизать, как сосёт у него, если конечно она любит это делать. Как затем встаёт на колени и Джек загоняет в неё свой член. Как он со скоростью швейной машинки трахает её и затем они долго стоят с ним в узле. Как она покачивает своими огромными бёдрами, стонет и, может даже, кончает с ним. А затем, слизывает всё что из неё вытекло прямо с пола, если ей это тоже, конечно, нравится. Может, просто вытирает лужу тряпкой, или своими трусам, которые затем неосмотрительно бросает в нашу общую корзину для грязного белья.

>>55714
К моим отвращению и ревности теперь примешивалось ещё и возбуждение. Джек лежал в коридоре на своей лежанке. Мать занималась стряпнёй на кухне. Я взяла её трусы, те которые показались мне особенно грязными. И брезгливо поднесла их поближе чтобы рассмотреть. Да, были пятна. Была шерсть Джека. Я развернула их и машинально поднесла понюхать, наверное, надеясь понять пахнут ли они Джеком. На моё удивление, они пахли нежно, почти как пахну я когда возбуждена. Запах был не отталкивающий, а скорее притягивающий, зовущий, завораживающий. Я решительно направилась с трусами в коридор к Джеку. Сунула ему в нос. «На, нюхай, изменник.» Но, Джек лишь вяло повилял хвостом. Это было странно. Я вернулась к стиралке, ещё раз вдохнула аромат её трусов и бросила их в машинку. Вернувшись в свою комнату, я стала обдумывать как бы вывести их на чистую воду. В идеале конечно, хорошо бы поставить какую-нибудь камеру и заснять всё что происходит в моё отсутствие. Но это было технически сложно и неосуществимо для девочки-подростка. План созрел не сразу. Я долго думала, как можно сделать так чтобы она явно засмущалась, поскольку для меня это и было бы признанием с её стороны. Решила, что когда она позовёт меня обедать, я перед этим оголю член Джеку и возбужу его так чтобы узел раздулся и мешал члену спрятаться обратно в его мешочек. Затем когда Джек в таком виде придёт в кухню, буду следить за реакцией матери: смутится ли она, покраснеет. Наконец из кухни донёсся голос матери. Я, распираемая своим планом метнулась в коридор к Джеку, но его там уже не было — он сидел на кухне и преданно смотрел на мать в надежде что ему наложат в миску его обед. Этот план провалился. Но идея с торчащим членом Джека мне всё ещё казалась продуктивной. После нескольких безуспешных попыток, я, наконец, вспомнила сценку когда мать голая вышла из душа и как Джек на неё пытался запрыгнуть. Мать всё ещё была на кухне. Она запихала посуду в посудомойку и теперь смотрела телевизор. Джек сопел у её ног, уткнувшись носом ей в тапок. Теперь план был следующий: я брала бельё и шла в душ через кухню. На кухне я невзначай забывала бельё. И затем, после душа должна была его забрать. Я пришла в кухню, как мне показалось незаметно оставила свой халат на стуле рядом с мамой и Джеком и ушла в «мыться». Минут через десять, я, голая и мокрая, как бы забыв обо всех предосторожностях отправилась в кухню «искать» свой халат. На мой голый вид Джек отреагировал молниеносно. Стоило только мне нагнуться в поисках моих «упавших» трусов, как я моментально ощутила его холодный нос у себя между ног. Ещё через мгновенье, когда у меня как бы «подломились» колени, его сильные лапы сдавили мои рёбра, а сзади я ощутила его недвусмысленные тычки. Я поджала ноги и выгнула спину чтобы Джек не попал в меня и затем вскрикнула. Я пыталась понять что же будет делать моя мать. Она, как будто очнувшись от ступора, оттащила от меня Джека. И от души, как и я тогда, отлупила его своим тапком. После она вывела его из кухни, закрыла дверь и принялась за меня. Меня она тоже лупила тапком приговаривая что я дура, хожу голая по дому в присутствии взрослого кобеля, что это опасно, так как он мог вовсе и не играть со мной… Тут она немного осеклась, но тапок подолжал охаживать мои плечи. Я самым что нинаесть показным образом разревелась. И громко всхлипнув, набрала воздуха чтобы спросить её что бы случилось дальше, если бы вокруг никого не было чтобы оттащить от меня Джека. Но мать, решив что уже перегнула палку, прижала меня к себе и мой вопрос затих у неё на груди. Она подала мне трусы и халат, велела одеться и только после открыла дверь в кухню. Джек после побоев даже и не думал показываться в кухне. А меня жгло чувство обиды: меня предал Джек, меня предала мать.

>>55868
Почему-то теперь у меня уже не было сомнений что они трахаются всё время когда меня нет дома. Более того, теперь мне казалось что я мешаю им, и мать только и ждёт чтобы я куда-нибудь ушла. Я оделась и незамедлительно вышла из квартиры, сказав матери что пойду к подруге, поскольку она забыла отдать мне мой учебник. На её просьбу взять с собой Джека, я никак не отреагировала и молча закрыла входную дверь. Я спускалась по лестнице и представляла себе как моя мать сразу же позвала к себе Джека и полезла к нему морщинистыми губами со своими вечно слюнявыми поцелуями. Как затем она избавилась от своего вечно грязного домашнего халата, как стащила с себя нестираные трусы, как в приступе звериной похоти развела свои непропроциональные коленки. Как подтащила к себе морду Джека. Как короткими пальцами широко раздвинула перед ним своё мерзкое волосатое жерло. Как Джек начал вылизывать её, глубоко залезая в её бездонную дыру своим умелым языком. Как она смрадно и тяжело дыша прислонила свою бесформенную толстую задницу к стене и стояла так наморщив свой лоб и закрыв глаза. Как потом она потащила Джека к себе на кровать. Как села на продавленный край ковати, как раздвинула перед ним свои целлюлитные ляжки, как затащила его к себе на свой сморщеный живот покрытый растяжками, Как, наконец, она самым бесстыжим образом принудила Джека с совокуплению, поджав его сзади своей задранной кверху и подогнутой короткой волосатой ногой. Как обессиленный Джек уронил морду на одну из её расплывшихся обвисших сисек с волосатыми сосками. Как теперь она стонет под ним своим грудным скрипучим голосом. Как своей ненасытной безразмерной вагиной прямо сейчас она остервенело зажимает его узел жадно выдавливая из Джека всю его жизненную силу. К моим омерзению и ревности смешанными с возбуждением теперь примешивалась злоба. Погодите, я выведу вас на чистую воду. Пройдя ещё пару сотен метров я решила вернуться домой, тихо открыть ключом дверь, и застать ничего не подозревающих мать и Джека за тем делом, которое я себе только что так живо представляла. Но, по пути назад я встретила свою мать в подъезде. Она направлялась к нашей тётке, поскольку, как выяснилось, та ещё утром звонила и просила помочь с закрутками на зиму. Мать предложила мне пойти с ней, а когда я торопливо отказалась, снова напомнила мне о прогулке с Джеком. Она не знала когда вернётся домой. Закрыв за собой входную дверь я прошла на кухню. Джек встретил меня лёжа возле миски и виновато виляя хвостом. Я закрылась в ванной и ревела. Затем сняла с себя одежду и вышла к Джеку полностью раздетая и встала в коленно-локтевую позицию, так чтобы Джек понял как я возбуждена. Джек не заставил себя ждать: уже через мгновение две мощные лапы сжали мои рёбра а тонкий и горячий член заскользил у меня внутри, становясь толще, горячее и напористее. И, наконец, остановился раздувшись во мне так, как мне показалось он никогда до этого и не раздувался. Надо мной, почти лёжа моей спине тяжело дышал Джек, а я снова наслаждалась близостью ним, закрывая глаза и уносясь в небеса от своих чувств. Через час мы ушли с ним гулять. Теперь в моей голове вертелась мысль что я совратила маминого любовника, эта мысль меня возбуждала так, что теперь я была полна сочувствия и нежности к своей матери.

>>56037
Теперь мне самой хотелось распластаться на её тёплом и мягком животе, потереться щеками о её большую чуть обвисшую грудь, дотронуться губами до её сосков аккуратно обрамлённых тонкими тёмными волосиками. Хотелось забиться ей под мышку, может быть, даже украдкой поцеловать её в губы. Теперь мне безумно хотелось её внимания и тепла. Я вспомнила обволакивающий сознание запах её трусиков и у меня между ног начало теплеть. Вот с такими мыслями я поздно вечером вернулась домой. Джек поел и отправился спать, а я, в одном в халате даже без трусиков осталась на кухне, с мамой досматривать её дурацкие телешоу. Я придвинулась к ней и положила голову на её мягкую укрытую халатом грудь. Так мы и лежали. Мне показалось что я задремала. А когда проснулась, то увидела что свет горит, телевизор всё так же работает, а моя мама крепко спит. Я осторожно отодвинула полу халата и стала рассматривать её сосок. Он был маленького размера, почти без ореола вокруг, похожий на набухшую почку. Волоски вокруг напоминали уже где-то виденные мной мужские соски. Я робко дотронулась до него языком внимательно слушая не изменилось ли дыхание моей мамы. Я немного осмелела и взяла сосок в рот. В этот момент мама зашевелилась, устраиваясь в моё отсутствие поудобнее и я поспешно, вернула халат на место. Мама сползла на спину, и теперь почти лежала на нашем небольшом кухонном диванчике одну ногу согнув, а другую опустив на пол. Она всё так же звонко похрапывала. Её халат был перевязан поясом, но согнутая нога была оголена и я решила осмотреть её поближе. Мама не удаляла волосы на ногах. Но теперь я нашла это естественным и не отталкивающим. Её чуть толстоватая нога мне показалась пропорциональной, даже изящной. Я не удержалась и провела ладонью по её ноге. Но реакции снова не последовало. Тогда я повела свою ладонь выше до самого халата, пола которого совсем сползла к ней между ног. Я колебалась. Наконец, снова удостоверившись что мама спит, я аккуратно приподняла полу халата и переместила её ей на живот, полностью обнажив широкие мамины бёдра и волосы на лобке. Моё сердце громко стучало: нижнего белья на маме не было. На кухне было достаточно светло и я приблизилась к маме, чтобы рассмотреть её поближе. У мамы была аккуратная, обрамлённая волосиками писечка. Малые половые губы были скрыты большими, а сверху был едва заметен капюшон клитора. Это ни в какое сравнение не шло с моей огромной брухлей. Я как завороженная смотрела на эту красоту отчётливо ощущая её манящий запах. Мама всё так же звонко похрапывала, и я подлезла ещё ближе и вдохнула полной грудью её женский аромат. В этот момент у меня в голове как будто что-то щелкнуло и я буквально впилась губами в эту мамину красоту. Мама проснулась не сразу: я успела залезть в неё языком и ощутить её женский вкус. Мама сдвинула ноги и не говоря ни слова ушла в туалет. Затем она вернулась ко мне, как ни в чём не бывало поцеловала меня в лоб и ушла к себе спать. Теперь я заметила что от неё пахло алкоголем, а рядом был пустой бокал. Наверное, она выпила немного, когда я отрубилась. Это был мой шанс. Я выждала минут пять и направилась к ней в комнату. Дверь была незаперта, а мама, полностью голая уже снова похрапывала на кровати. Помня о напористом характере Джека, я закрыла дверь, и сняв с себя халат легла рядом с ней, закинув на неё свою ногу так чтобы чувствовать её теплое бедро между своих ног. Мама незамедлительно повернулась в мою сторону на бок и приобняла меня своей рукой. Так я и заснула головой между её грудей, с ногою между её ног.