В: Помните ли вы о каких-либо изменениях, которые произошли с изначальным сюжетом? Были ли большие изменения в лоре, внесенные уже в ходе разработки карт?

О: За время разработки произошло много изменений с сюжетом. Изначальный Иллидан всё также был братом Малфуриона, но он был еще и сатиром. Он превратился в одного из них из-за своих заигрываний с магией. Это точно была попытка ввести в сюжет Пана из Шекспира, и она ощущалась очень слабой. У нас всех была такая реакция: “Чтооооооо?” Так что Крис сел назад за создание концепта и сделал из Иллидана куда более крутого парня. Наверное, одного из моих любимых персонажей.

Джайна должна была умереть в очень раннем этапе кампании, но от этой идеи отказались довольно быстро. Артасу не нужно было какой-то дополнительной мотивации к погони за Мал’Ганисом вдобавок к той, что у него уже была. Но это задумывалось главным сюжетным элементом. Также задумывалась любовная история Артаса и Джайны, но это не сработало. Это слишком походило на повтор истории Рейнора и Керриган, потому что Джайна должна была стать банши или что-то вроде того… Я точно не помню деталей, но этот сюжетный элемент очевидно был отдан Сильване Ветрокрылой. Между сюжетными линиями Starcraft и Warcraft 3 было много общего - настолько, что первые несколько черновиков истории переделывались по несколько раз.

Я помню, что ближе к концу разработки игры был всплеск отрицательной реакции на заключительный ролик, где на Архимонда нападает сок деревьев ночных эльфов. Было много посиделок и споров на эту тему. Пардо практически подначивал народ наехать на отдел по созданию кинематографических роликов, потому что они выдали нам нечто практически нереализуемое в игре. Но в итоге, мы смогли сделать это. Хотя шутка о Мировом Древе, изливающемся на Архимонда, всплывала, по крайней мере, один или два раза в месяц до тех пор, пока мы уже не выпустили игру.

Из интервью Slootbag с Йоном “Watcher” Хаззикостасом, заместителем директора по World of Warcraft:

В: Где Гневион?

О: Он поблизости! Игравшие в альфу уже видели Гневиона в Крутогорье, доме Нелтариона, его отца. Однако, само его появление сбивало с толку: представитель племени Крутогорья оказывался замаскированным Гневионом. Такой поворот вызвал бы много сюжетных проблем.

Он исчез не навсегда. Многое в его эндшпиле связано с пришествием Легиона в Азерот. Мы слышим о не в последний раз.

В: Кампании классовых оплотов - планируете ли вы развивать их истории на протяжении Legion?

О: У нас точно есть планы продолжать эту историю. Вряд ли появится больше чемпионов в духе того, как появлялись новые соратники. Чемпионы задуманы так, что их есть всего горстка, и вам не нужно постоянно отправлять их на новые задания.

А по сюжету оплоты будут продолжать развиваться.

В: Алчные гоблины еще есть в Legion? В альфе и бете они были просто повсюду.

О: На данный момент, мы их убрали, но может еще вернем их в будущем.

Сами знаете откуда.

>>115360
Восстание пандаренов

12000 лет до Темного Портала

Гибель Лэй Шэня ослабила могу, но их цивилизация продолжала господствовать в Вечноцветущем Доле. Страдания рабов под пятой наследников Повелителя Грома было велико и каждый новый правитель был еще более жестоким, чем его предшественник.

Последний император могу Лао-Фе заслужил титул Рабовяза. Империя приходила в упадок, а он считал, что поток рабов будет бесконечным. Для того, чтобы они беспрекословно подчинялись, он разделял семьи рабов за малейшие проступки. Родители жили отдельно от детей, которых отправляли за Змеиный Хребет – они были пушечным мясом в войне против мантидов.

Таковой была судьба семьи пандаренского пивовара Канга – его сына послали на войну с мантидами, а жена погибла, пытаясь предотвратить это. После того как могу покинули его дом, разрушив его жизнь, Канга поглотило отчаяние. Но вскоре его мысли стали возвращаться к одному и тому же вопросу: почему? Почему могу приносят столько страданий?

Канг размышлял о рабстве своего народа и пришел к глубокому выводу. Беспредельная жестокость могу не была признаком силы. Это был признак из слабости. Они полностью зависели от своих слуг, потому что без них ничего из себя не представляли.

Канг посвятил свою жизнь тому, чтобы раскрыть уязвимость могу. Кроме тех, кого посылали защищать Змеиный Хребет, никому больше не разрешалось даже трогать оружие (наказанием была смерть). Канг научился использовать свое тело, как оружие. Для того, чтобы избежать вечно наблюдающих за ним глаз, он научился маскировать занятия боевыми искусствами, выдавая их за танцы.

После того, как он отточил свое мастерство, то стал предлагать своим собратьям подраться. Никому не удалось даже ударить Канга. Его «танец», его плавные движения, не давали противникам возможности до него дотянуться. Эти рабы стали умолять Канга научить их драться без оружия. Канг научил и слухи о его странном боевом стиле быстро распространились среди народов империи могу.

Сотни рабов обучились стилю Канга и посвятили себя оттачиванию этого нового мастерства, впоследствии известного как «путь монаха». Когда слухи об этом достигли ушей могу, Канг увел учеников на гору Кунь-Лай, поскольку знал, что его последователи еще не готовы полностью к восстанию против своих поработителей. Пандарены в тайне построили монастырь среди овеваемых ветрами пиков и стали готовиться к тому, чтобы стать орудиями справедливости.

На горе Кунь-Лай Канг обнаружил то, чего не ожидал – тюрьму Сюэня, Белого Тигра. Канг часто общался с Августейшими Небожителями, изучая секреты внутренней силы. Пандарен передал мудрость Сюэня своим ученикам. Наконец, они были готовы к бою.

Первую настоящую победу они одержали в Подземельях Могу’шан, священных залах, где был Двигатель Налак’ша. Здесь повстанцы с успехом отбили у могу их главный инструмент создания живых существ. Разгромив могу в стремительной атаке, они отрезали их от источника, который пополнял ряды новыми воинами.

Эта успешная атака не только воодушевила пандаренов, но и подняла другие народы на восстание. Хозены, цзинь-юй, груммели и новый народ дородных людей-быков, (которые называли себя яунголами) – все объединились в борьбе против империи могу.

Шаг за шагом, восстание набирало обороты. Канг был прав – могу стали слишком зависимы от своих рабов. И чем больше ширилось восстание, тем более империя ввергалась в хаос. Груммели, мастера-проводники и торговцы, прерывали пути снабжения врагов. Летучие отряды могучих яунголов наводили ужас и разорение на северо-западе. Хитрые хозены рыли тоннели и проникали в неприступные крепости могу. Мистики цзинь-юй общались с водой, чтобы предвидеть будущее, рассказывая силам Канга где атаковать и когда отступать.

В конце концов силы Лао-Фе отступили в Вечноцветущий Дол, сердце империи. Канг знал, что пропитанную силой землю могу будут защищать столько, сколько пожелают. Поэтому, чтобы победить, повстанцам нужно было открыть себя и пойти в прямую атаку.
Канг не колебался. Он лично повел повстанцев в бой, прорываясь вглубь Дола. Он вступил в схватку с Лао-Фе и победил его, но тот успел нанести ему смертельные ранения. Император Рабовяз и его бывший раб умерли вместе.

Вдохновленные победой, освобожденные рабы искали мести, уничтожая могу так, как когда-то они делали на протяжении столетий. Однако один из самых приближенных учеников Канга остановил бойню. Тайный хранитель истории пандаренов, ученик Сонг, запомнил многое из того, чему учил его Канг. Сонг пересказал это освобожденным рабам, напомнив о приверженности Канга истинной справедливости, но не мести. Он ходил по просторам павшей империи до конца своей жизни, рассказывая всем мудрость Канга, вызывая ко всем живым существам блюсти внутреннюю гармонию.

По мере того, как истории Сонга ширились среди народов, другие стали следовать его словам. Все больше и больше пандаренов стали странствовать по землям, передавая мудрость и вдохновляя всех, кого встречали на поиски гармонии в себе. Эти «Хранители Истории», как их в конце концов назвали, стали не только искусными рассказчиками, но еще и миротворцами, которые, используя аллегории и метафоры помогали всем сторонам находит общий язык.

Так начинались времена мира и процветания вокруг Вечноцветущего Дола, как пандарены и другие народы так называли это место. Так, на руинах воинственной империи возникла новое государство, построенное на принципах справедливости, мудрости и доброты.