Представляется история как во время выслеживания остатков отрядов мордорских или лучше мглистых орков скрывшихся от возмездия требуется проводник, в которое эльф-разведчик вынужденно берёт орочку за компанию как проводника и они вдвоём идут по плохо изученной местности в предгориях мглистых гор, или ищут отряд орков, похитивших его друга чтобы спасти его жизнь, переживают трудности и опасности, сначала она из действует из вынужденного подчинения под давлением указа более сильного и вооруженного, но часто язвит ему а затем он старается выстроить отношения с доверием добротой, понимая что так выгодней, и сам хочет попытаться исправить орка добротой, и это работает, он относится к спутнице мягче и их отношение друг к другу становится доверительное, без враждебности. Случается событие когда она выручает его из под камнепада благодаря ловкости и быстрой реакции. Однажды они промокают в ледяной воде и вынуждены вместе греться у костра и сушить промокшую одежду, а сами без неё и увидят друг друга совершенно голыми, околоэротический момент. И после того у орочки закрадывается мысль что мужик то рядом с ней хороший. Красота универсальна для всех ведь. А женщины всех рас падки на необычного но привлекательного мужчинку-иностранца. И у неё проскакивает шальная мысль вот бы он её завалил, сорвал с неё одежду и овладел ею. По неопытности она знает только по своим наблюдением за своим селением как это происходит у орков, где разгорячённый с противником после ритуального поединка орк под тестостероном силой грубо и бестактно овладевает орчикой, не спрашивая её мнения, а её возгласы протестов постепенно сменяются на возбуждённые, у орков почти изнасилование, как она подглядела однажды. И она думеат о том что лучше пусть с ней такое сделает внешне красивый статный эльф с гладкой кожей и приятным ароматом волос, чем страшненький орк, она даже сопротивляться ему не будет и представляет как тоже будет издавать возгласы наслаждения и ощутит на талии захват его крепкими на красивыми руками, ведь всё именно так и происходит.
Однажды её попутчик оказывается в смертельной опасности. Он поскальзывается на камне около реки, ударяется затылком о камень и теряет сознание, падая в горную речку. Приходит в себя он на берегу, оказывается его спасла вытащив из реки, иначе бы он захлебнулся. Она заботится о нём и помогает оправиться к его удивлению. Он глубоко благодарен своей попутчице, он проникается к ней большей симпатией, обучает своему языку постепенно, думает учить грамоте и помочь устроить жизнь. У них возникают чувства друг к другу, эльф после колебаний решается на отношения с ней, ведь он не видит в ней злобной твари а просто слегка диковатую, но хорошую особу. Когда она прямолинейно предлагает себя и просит так отблагодарить за спасение жизни, он принимает её правила игры и удивляет её, сексом без какого-либо проявления насилия а только нежность и ласку, секс проходит удивительно приятно и оставляет глубокий отпечаток на их сознании, они оба были неискушенные в этом деле, но теперь чувствуют себя друг с другом без всяких барьеров как молодая прекрасно понимающая друг друга пара с идентичным взглядом на мир. Потом в итоге они спасают его товарищей и близких друзей из плена, попутчица тоже весьма хорошо орудовала луком издали и уничтожила нескольких агрессивных орков. Всё хорошо, кроме того что нужно объясняться со своим народом за отношения с оркой, но аргумент что его бы перед ними не стояло и не было в живых, если бы не она, видимо сработает.

>>500301

> Вспоминаем, что есть магия по Толкину

>Слово «магия» я использовал не вполне последовательно; эльфийская королева Галадриэль даже вынуждена объяснять хоббитам, что они ошибочно употребляют это слово как для обозначения уловок Врага, так и действий эльфов. Моя непоследовательность объясняется тем, что термина для обозначения последнего не существует (ведь все человеческие истории страдают той же путаницей). Однако эльфы призваны (в моих историях) продемонстрировать разницу. Их «магия» — это Искусство, освобожденное от многих его человеческих ограничений: более легкое и непринужденное, более живое, более полное (произведение и замысел идеально соответствуют друг другу). А целью ее является Искусство, а не Власть, вторичное творчество, а не подчинение и не деспотичная переделка Творения. «Эльфы» «бессмертны», по меньшей мере пока длится этот мир, и потому их скорее занимают горести и тяготы бессмертия среди изменчивого времени, нежели смерть. Врага в последовательных его обличиях всегда «естественным образом» занимает абсолютная Власть, он — Владыка магии и машин; но проблема,— что это страшное зло может родиться и рождается от вроде бы доброго корня, из желания облагодетельствовать мир и других— быстро и в соответствии с собственными планами благодетеля,— становится повторяющимся мотивом.

....

>Боюсь, что в вопросе «магии» и особенно в том, что касается употребления этого слова, я проявил вопиющую небрежность; хотя Галадриэль и прочие, критикуя «смертных», неправильно применяющих это слово, тем самым свидетельствуют, что самая эта мысль возникла не просто так, из ниоткуда. Но это оч. обширный вопрос, и крайне трудный; и история, которая, как вы совершенно правильно указываете, посвящена главным образом мотивациям (выбору, искушениям и т.д.) и намерениям, с которыми используется все то, что есть в мире, вряд ли стоит обременять псевдофилософскими изысканиями! Я вовсе не собираюсь углубляться в дебаты насчет того, реальна ли и возможна ли в мире «магия» в каком-либо смысле этого слова. Но я так понимаю, в контексте данной истории есть, так сказать, скрытое отличие,— то, что некогда называлось отличием между магией (magia) и гоэтейей (goeteia). Галадриэль говорит об «обольщениях Врага». Очень хорошо, но магия могла считаться и считалась благой (сама по себе), а гоэтейя — дурной. Ни то, ни другое в данном предании не являются ни хорошим, ни плохим (само по себе), но лишь в силу мотивации, или цели, или применения. Обе стороны используют и то, и другое, но из разных побуждений. Самый дурной мотив (в рамках данной истории, поскольку именно этому она и посвящена)— это подчинение чужой «свободной» воли. Нельзя сказать, что Враг использует лишь обольщения гоэтейи; нет, пользуется он и «магией», реально воздействующей на физический мир. Однако магию свою он использует для того, чтобы подмять под себя все живое и неживое, а гоэтейю — чтобы запугивать и подчинять. Используют магию и эльфы с Гандальвом (в умеренных количествах): их магия производит реальные результаты (как, скажем, поджигает отсыревший хворост) в определенных благих целях. А вот «гоэтические» эффекты носят исключительно художественный характер и на обман не направлены: эльфов они никогда не обманывают (хотя могут обмануть или сбить с толку неподготовленных людей), ведь для эльфов разница столь же очевидна, как для нас — различие между литературным вымыслом, живописью, скульптурой и «жизнью».

>Обе стороны пользуются главным образом «обыкновенными» средствами. Враг или те, кто ему уподобились, выбирают «технику» — с целями губительными и вредоносными,— поскольку «чародеи», привыкшие пускать в ход магию главным образом ради утверждения собственной власти, именно так и поступят (и поступают!). Ключевой мотив для Использования магии — не вдаваясь в философские рассуждения касательно того, как она сработает,— это непосредственность воздействия: быстрота, сокращение затрачиваемых усилий, а также сведение к минимуму (или к нулю) разрыва между представлением или желанием и результатом или эффектом. Но магией не всегда разживешься, и в любом случае, если в вашем распоряжении множество рабов или машин (что на поверку зачастую то же самое), при помощи таких средств можно также быстро или достаточно быстро сокрушить горы, свести под корень леса или выстроить пирамиды. Разумеется, тогда вступает в действие еще один фактор, фактор морали или патологии: тираны уже не видят цели, становятся жестоки, теперь им просто нравится крушить, причинять вред и осквернять само по себе. Вне всякого сомнения, возможно было бы оправдать введение беднягой Лото более производительных мельниц; но не то, как Шарки и Сэндимен ими воспользовались.

>Как бы то ни было, характерная особенность использования «магии» в моей истории состоит в том, что ни через «знание», ни через заклинания к ней не приходят; это — врожденная способность, и люди как таковые ею не владеют и обрести ее не в состоянии. «Целительский дар» Арагорна можно рассматривать как «магический», или по крайней мере как сочетание магии, фармацевтики и «гипнотических» приемов. Но о нем (в теории) сообщают хоббиты, с наукой и философией почти незнакомые; в то время как А.— не просто «человек», но через многие поколения — один из «детей Лутиэн».

Ну так чего там у нас всё больше и больше?

Для меня всегда было загадкой, почему не только орки, но и люди шли за Морготом, а потом Сауроном. Что он им такого рассказал, чем привлёк? Только ли каким-то материальными посулами вроде власти? Почему люди (те же харадрим, например) верно и долго ему служили, воевали не за страх, а за совесть?

Когда я читал/слушал о мифологии, у меня возникла идея на этот счёт, которая для меня всё обьяснила.

В древнейших мифах создателями мира выступают хтонические божества. У них достаточно силы, чтобы создать мир, но в силу своей стихийности они же могут этот мир уничтожить. Безумный Бог, который не ведает, что творит - что создал, то тут же может уничтожить. Ураган, смерч, который случайно сложил дом из кирпичей (спонтанный порядок), но так же может его немедленно развалить. Поэтому в мифах обычно есть второе поколение богов, которое, чтобы не погибнуть вместе с миром, слишком хрупким в руках своего хтонического творца, убивает Создателя. Или, реже, низвергает его. Нередко это выражается в образе ритуального оскопления - как символ лишения творящей силы.

Итак, по-моему Моргот и есть такой первотворец, который реально создал мир, но, в силу своей хаотичной природы, мог его и уничтожить по капризу левой пятки, встав не с той ноги. Чтобы этого не допустить, его и свергли младшие местные боги, отняли Неугасимый Огонь, а остальное - это уже история, написанная победителями.

Так второе поколение шумеро-аккадских богов уничтожило Творцов - Абзу и Тиамат, которые собирались погубить своё же детище.

Так Зевс убил Кроноса, который уже сожрал всех его братьев и сестёр, а до того Кронос убил первотворца Урана.

Моргот и его посланцы, представляясь людям, доказывают, что они на самом деле сторонники истинного создателя мира - это и служит сильнейшим аргументом. Вот он, перед вами - настоящий Творец, свергнутый узурпаторами на небесах. Это и подкупает, это заставляет хранить верность вопреки любым неудачам - мы на стороне истинного Творца, в том числе и создавшего нас, мы обязаны ему жизнью и миром, в котором живём. Корыстный мотив тут может идти лишь вторым номером - о том, что он нас вознаградит и не забудет, когда вернётся к власти.

Конечно, многое говорит против моей теории. Прежде всего это речи Саурона в Нуменоре. Сами по себе они интересные, потому что Саурон не говорит о небесных узурпаторах и свергнутом творце, а выступает как атеист, называя Валар обманщиками, которые только выдумали Эру и манипулируют миром, ссылаясь на Его волю.

В пользу, на мой взгляд, то, как сам Мелькор представляется Хурину - он называет себя именно создателем мира, претендуя на единственность в этом деле: "I am the Elder King: Melkor, first and mightiest of the Valar, who was before the world, and made it".

Все эти мысли у меня возникли больше от изучения мифологии, я не хочу становиться очередным апологетом "тёмной стороны", который доказывает, что "Мелькор был хорошим". На мой взгляд, тут может сочетаться и то и другое - хтонический творец действительно может создать мир (иногда без намерения это сделать, просто по своей природе), но он же является для него самой главной угрозой, поэтому восстать и свергнуть такого - это вопрос жизни и смерти.

Думаю, стоит заметить, что в книгах нет никого, кто действительно видел бы само творение и мог бы свидетельствовать, так что "правды нам узнать не от кого". Моргот не появляется от первого лица, Саурон - это вторичная информация, да и то, что он говорит тянет на отдельную (фактически - атеистическую) версию. А Валар - молчат. Кроме того, все лица, которые свидетелями Творения были, учитывая раскол на небесах, заинтересованы давать ту или иную картину. Версия, которую я предлагаю, так или иначе невыгодна обеим сторонам. Для Валар и Эру это значило бы признать первенство Мелькора и свой узурпаторский статус, для Мелькора - признать, что он хтонь, которой доверять созданный мир было бы что в русскую рулетку играть.

Не хочу эту идею развивать, записывать видео на Ютубе, но и девать её некуда, поэтому вот она вам. Может, чуть разожгу тред.

"Местный Келеборн будет мягким и заботливым, смирит бешенство и подростковые метания местной Галадриэль, она одумается, остепенится, обзаведётся новым домом. Но... всё-таки дурка по молодости не проходит даром и она сбегает, чтобы прыгнуть на кукан к Саурончику. Потом, конечно, возвращается к доброму Келеборну, и тот её прощает, безропотно надевая массивные рога"

Ахахах, прямо как у Клеолинды:

"ГАЛАДРИЭЛЬ: Заткнитесь, я тут пытаюсь донести до вас предание. В то время самой мудрой, самой прекрасной и самой знаменитой среди Средиземных Эльфов была я. Но даже мудрейшие могут ошибаться. Мне было всего 1 743 года, когда я встретила Аннатара. Он прикатывал в Эрегион на своем Harley Птеродактиле XL и после школы брал меня покататься. Я крепко прижималась к его косухе из драконьей кожи, а Келеборн дожидался на обочине с моими книжками, следя за нашими забавами щенячьими глазами. Все говорили, что Аннатар дурно на меня влияет, что он явился из неблагополучного района и неизвестно из какой семьи. И Финарфин запирал меня в горнице, но по ночам я сбегала через окно, чтобы встретиться с Аннатаром — мне было на всех наплевать. Мы мчались, наплевав на ограничения скорости, по всей Арде, и ветер играл моими чудесными волосами. И однажды ночью он посмотрел на мое мифриловое кольцо (с единственным белым камушком, блестевшим как ледяная звезда) и сказал: «Детка, я дам тебе настоящее кольцо власти». А Мелиан мне сказала, что у таких парней, как он одни гульки на уме, но я знала: Аннатар – Единственный и Неповторимый. А на следующее утро, когда я пришла в школу, у всех девчонок были такие же точно кольца власти. Примерно у шестнадцати! Вот ведь морда наглая! И по-настоящему его звали вовсе не Аннатар, а чертов Саурон! Позже мы узнали, что в трех королевствах он был объявлен в розыск за мошенничество, вооруженное нападение и подделку банковских чеков. Так что я вернулась к Келеборну, который к тому время изучал металлургию в Белериандском Университете..."

(КЛЕОЛИНДА, "ФИЛЬМЫ СЕРИИ "ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ" ЗА 15 МИНУТ")

>>501066
>>501071
>>501072
>>501074
Доспехи народов Средиземья

Познакомившись с гномами, эльфы переняли у них многие секреты мастерства и, в частности, секрет изготовления кольчуги. С тех пор эльфы стали повсеместно использовать кольчуги, изготовляемые как ими самими, так и гномами. Помимо кольчуг эльфы носили и другие доспехи, хотя и не в таком количестве как гномы, которые предпочитали заковываться в железо с ног до головы.
Особое внимание следует уделить гномьим доспехам. Как уже говорилось, именно гномы достигли наибольшего мастерства в работе с металлом и именно им приписывается создание такой вещи как кольчуга. Физически очень сильные, гномы часто надевали на себя очень много доспехов, оказываясь закованными в железо с ног до головы. В описании Битвы Пяти Воинств сказано, что гномы были облачены в длинные, до колен, стальные кольчуги (hauberk of steel mail) и штаны из гибкой металлической сетки (hose of flexible metal mesh). Кроме того, именно гномы первыми стали употреблять металлические личины. В "Сильмариллионе" говорится, что именно это помогало подгорным воителям выдерживать даже драконий огонь. Видимо, именно от гномьих наличников произошло забрало, так как эльфийские шлемы не закрывали лицо.
Доспехи людьми употреблялись разные. Например, в главе "The Riders of Rohan" говориться, что Роханские всадники были облачены в легкие шлемы (helm) и кольчуги, достававшие им до колен. В главе "Minas Tirith" приводится следующее описание одеяния воинов Гондора: "...На головах у них красовались необычные шлемы - очень высокие, плотно закрывающие щеки, с белыми чаячьими крыльями у висков ... они были из чистейшего мифрила... На черном облачении стражников было вышито белое дерево ... а над деревом - серебряная корона...". Отсюда, правда нельзя было сделать вывод, одеты ли были стражники в какие либо доспехи, или нет. В другом месте, в описании вооружения харадрима, говорится, что на нем был панцирь из перекрывающихся медных чешуй. Шлемов, по видимому, харадримы не носили, зато они заплетали свои длинные волосы в косы, переплетая их золотом (наверно, золотой приволокой), и, скорее всего, это немного защищало их головы. Точно также делали морские пираты XVII-XVIII веков, вплетая в свои косы проволоку и пеньковые веревки и закрывая ими голову. Что же касается шлемов среднеземских воителей, то среди них было две реликвии. Одна из них, называемый Дракон Дор- Ломина (Dragon-helm of Dor-Lomin) или Шлем Хадора (Helm of Hador), родовая святыня дома Хадора, шлем, который носил Турин Турамбар. Вторая - корона Гондорских властителей, которой Гэндальф короновал Арагорна. Она так описывается Толкином: "...По виду она напоминала шлем гвардейцев башни, но была выше и белого цвета; по бокам на ней блестели чаячьи крылья из серебра и перламутра... Семь бриллиантов сверкало на ободе короны, а на самой верхушке горел еще один...". Считалось что раньше это был боевой шлем нуменорских властителей.
Доспехи у орков были те же, что и остальных народов Среднеземья. Можно вспомнить что Фродо и Сэм одели на себя в Мордоре, переодеваясь в Орков. Из доспехов на них были тяжелые кольчуги и открытые шлемы. Все орочье вооружение было черным. Про троллей известно немного. Их твердая чешуя обеспечивала им надежную защиту, поэтому они не употребляли каких-либо доспехов.

>>501972
Напоминаю оркоебам, что Толкин склонялся к версии что орки это животные типа обезьян, у них нет души. Они могут существовать только под контролем тёмного властелина, без него они вымирают, что и случилось после окончательного поражения Саурона. Ни о каком нормальном сосуществовании их с людьми и речи быть не может. Это злобные твари, которые убивают и едят даже своих собратьев, даже находясь на службе у Саурона.

"Орки – это животные, не имеющие души. Их речь ближе к речи попугаев, а то немногое сознание, которым они обладают – это часть души Моргота, вложенной в его создания.

Самая вероятная из версий и единственная, которая не оспаривалась самим Профессором. Ее можно считать базовой концепцией создания орков - как минимум, для "поздних времен".

"В общем: я думаю, следует признать, что речь не обязательно является признаком обладания "разумной душой" или fёa[7]. Орки были животными в гуманоидном облике (в насмешку над людьми и эльфами), преднамеренно приближенном к подобию людей. Их речь на самом деле была прокручиванием "записей", вложенных Мелькором. Даже осуждающие, повстанческие речи, - он знал о них. Мелькор научил их говору, и они унаследовали его, а их независимость от Хозяина была не большей, чем независимость собак или лошадей от человека. Их речь была по большей части звукоподражательной (как у попугаев). Во "Властелине Колец" сказано, что Саурон был вынужден изобрести для них язык"
(с) История Средиземья. Том 10. Кольцо Моргота. Часть 5. Преображённые Мифы.

«Когда гибнет разжиревшая тварь, управлявшая своими подданными из центра копошащегося муравьиного холмика, муравьи бегут кто куда, мечутся без цели и смысла, тычутся по углам и, ослабев, умирают; так и выкормыши Саурона орки, тролли, порабощенные с помощью чар звери бежали теперь в разные стороны не разбирая дороги, очумело кидаясь то вправо, то влево. Одни убили себя, другие прыгнули в пропасть; остальные с воем ринулись прочь, ища спасения под землёй, в тёмных убежищах, далёких и от солнца, и от надежды».
(с) Властелин Колец. Возвращение Короля. Часть 6. Глава 4. Кормалленское поле.

«Весь род орков Мелько вывел из подземного раскаленного ила. Сердца у них были гранитные, а тела уродливые; на их отвратительных лицах никогда не бывало улыбки, а хохот их подобен скрежету металла, и больше всего им по душе выполнять самые подлые замыслы Мелько»
(с) История Средиземья. Падение Гондолина.

"Будет ясно, что воля орков, Балрогов и т.д. - всего лишь часть "рассеянной" мощи Мелькора. Их дух - дух ненависти. Но ненависть не согласованна (разве что из страха). Отсюда восстания и мятежи в кажущееся отсутствие Моргота. Орки суть животные, а Балроги - искаженные Майар. Также (NB!) Моргот, а не Саурон, стал источником воли орков. Саурон всего лишь один из слуг (пусть величайший). Орки могут восставать против него, не теряя своей неисправимой преданности злу (Морготу). Ауле хотел любви, но он, конечно, и не думал о рассеянии своей силы. Только Эру может давать любовь и независимость. Если это пытается сделать сотворец, он хочет абсолютной любящей покорности, но она оборачивается рабством робота и становится злом".
(с) История Средиземья. Том 10. Кольцо Моргота. Часть 5. Преображённые Мифы.

Брего, сын короля Бальдора, чье тело нашли Арагорн и его спутники, был облачен в позолоченную кольчугу (gilded hauberc), перепоясанную отделанным золотом поясом и темно-красными камнями. Шлем также был украшен золотом. Князь был вооружен длинным мечом.
Стражники у ворот Эдораса были вооружены копьями и облачены в кольчуги.
Стражники Золотых Палат сидели при входе с обнаженными мечами, рукоять которых была украшена зеленым драгоценными камнями (green gems). Кроме того, они имели при себе зеленые щиты с изображенным на них солнцем (sun was blazoned upon their green shields) и были облачены в длинные сверкающие доспехи (long corslets, burnished bright). Наиболее вероятно, что этими доспехами были кольчуги (ср. доспех „corslet“ Эовюн, который позже описан словом „mail“), однако не исключен и иной тип доспеха. На момент описания стражники были без шлемов, однако вероятнее всего, что их просто сняли. Позже один из стражников приносит шлем, полный воды, чтобы смыть плевок Гримы (это, кстати, говорит о том, что шлем не был ламеллярным).
Король Теоден владел мечом Херугрим (Herugrim), который хранился в золотых ножнах, усыпанных зелеными каменьями (scabbard clasped with gold and set with green gems). В битве при Хорнбурге и на Пеленнорских полях король имел при себе длинное копье и щит, покрытый позолотой (golden was his shield and his spear was long).
В королевской оружейной хранились шлемы и кольчуги гондорской работы (helms and coats of mail), щиты, украшенные красными, зелеными и белыми драгоценными камнями, с золотым умбоном.
Гимли достался небольшой щит с гербом Эорла: белым конем на зеленом поле, (который Теоден носил в детстве) и легкий кожано-металлический шлем (cap of iron and leather).
Меч Эомера, Третьего Маршала Марки назывался Гутвинэ (Gúthwinë). Его вооружение не отличалось от вооружения остальных всадников, за исключением шлема с украшением в виде конского хвоста.
Роханские всадники (эоред Эдораса) были облачены в легкий кожано-металлический шлем, длиннополую кольчугу-хауберк из колец мелкого плетения. Кроме того, они носили большие, расписанные красками миндалевидные щиты с умбоном и были вооружены длинным мечом и длинным ясеневым копьем.