Следующим утром, Глеб, как обычно явившись на стройку с похмелья, обнаружил разительную перемену в своём друге: Лёшка сбрил усы и выглядел помолодевшим. При этом, он был заметно грустен и молчалив, как будто его терзали какие-то сомнения, высказать которые Глебу он почему-то не решался. Просидев в бытовке до обеда и почти не разговаривая, Говнов решил прервать это гробовое молчание: "Лёха! Ты у нас какой-то грустный, хуй что ли сосал невкусный?" - по-дружески подтрунил он над молодым коллегой. "Глеб! Нам нужно поговорить!"- коротко ответил тот, делая рукой жест в направлении двери, как бы намекая, что разговор этот будет между двоими, тет-а-тет. Друзья вышли из бытовки и направились в отдалённую часть стадиона, где стройка только ещё набирала обороты и, посему, находиться там было опасно.

Оказавшись среди строительного мусора, в полной, несмотря на дневное время, тьме, Лёшка внезапно остановился и встал на колени. "Глеб! Я в Питере третий месяц и никого тут не знаю, кроме тебя. Будь моим другом, умоляю!" - со слезами на глазах произнёс он и тут же начал расстёгивать ширинку на джинсах Глеба. Говнов при этом не сопротивлялся: "Будешь моей сучкой?!"- тоном победителя произнёс он. "Буду! Покорной, готовой на всё колхозной сучкой!!!" - подыгрывал ему Лёшка, беря в рот немытый член. Спустя минуту Глеб зарычал и обильно кончил в рот другу. Находясь на вершине оргазма, он сделал резкое движение пахом вперёд и ударил, тем самым, Лёшку в лицо почти всей массой своего тела. От неожиданности, тот, стоя на коленях, отпрянул назад, и потеряв равновесие, упал. К несчастью, прямо за спиной Лёшки находилась шахта ещё не установленного лифта, куда Лёшка с выпученными глазами и провалился. "Глееееееееееб!"- это было последнее, что успел прокричать он перед смертью, устремляясь навстречу Вечности и бетонному полу.

Говнов стоял, скованный ужасом и со спущенными до колен штанами, с конца его свисала большая капля спермы, так и норовя упасть вслед за Лёшкой на бетонный пол, неизбежно поддавшись силе всемирного тяготения. Действовать нужно было быстро - Глеб уже услышал вдалеке голоса, которые с каждой секундой усиливались. Было очевидно, что народ со стройки уже сбегается к месту трагедии. Спрятавшись в тёмном углу за бетонную колонну, от которой пахло плесенью, Глеб остался незамеченным и прошмыгнул за спинами собравшихся у шахты лифта людьми. Добежав до бытовки, Глеб собрал все свои скудные пожитки, покидав их в сумку. Воспользовавшись моментом, что в бытовке он был один, Говнов залез в карман чужой, висящей на ржавом крючке куртки, и как истинный петербуржец, скрысил оттуда все деньги. Улов был небогат и составил жалкие 500 рублей. "Бог простит! Да и Лёшку помянуть надо!"- оправдывал себя Глеб, направляясь к выходу со стадиона. Минув несколько постов охраны, он оказался на улице.

Тревога, тем не менее, только нарастала. "Они же вычислят меня по остаткам спермы"- рассудил Глеб, но тут же привёл в уме контраргумент: "Он, наверное, там всему Крестовскому пересосал этот хлопец, хули я загоняюсь!"- эта мысль успокоила Глеба. К тому же, украденные только что 500 рублей, обещали приятный вечер в виде литрухи Ладожской, но это уже совсем другая история...Больше на стройке Глеба никто никогда не видел.