Глеб Говнов шел по улице с довольной ухмылкой. В кармане весело хрустели пятьсот рублей, погода по меркам Петербурга была отличной. Накрапывал мелкий дождик, огромные грязные лужи на тротуарах источали запах болот. Глеб, отработав смену, возвращался домой с нового стадиона на Крестовском острове. Стадион снова затопило фекалиями, и Глеб доблестно устранял неполадки в канализационной системе. От Глеба исходил сильный запах экскрементов, но он был едва различим в питерском воздухе. Ничего в этот день не могло испортить настроения Глеба — все-таки в кармане лежала недельная зарплата. И у Глеба было одно желание — всю эту зарплату непременно пропить.

Перед глазами Глеба появилась вывеска «О, спорт! Кафе-рюмочная». Недолго думая, он зашел в заведение и сразу понял, что не ошибся. Со стены бара на него взирали лица его кумиров — Садырина, Желудкова, Кержакова. Глеб подошел к барной стойке, бросил на нее «фиолет», стукнул кулаком и просипел: «Водки! На все!». Пятисот рублей хватило на пять рюмок, которые тотчас были опорожнены Глебом. Этого было явно недостаточно, но денег у Глеба больше не было.

В баре играл советский хит «Ах, какое имя, Фаина-Фаина!», а Глеб уныло ковырял пальцем в зубах, когда на соседний стул подсел какой-то мужчина. На вид ему было немного за тридцать. Его усы были лихо закручены, а голова странно обмотана платком. «Федор!» — представился мужчина. Его голос показался Глебу подозрительно знакомым. «Глеб», — ответил Глеб. Федор сделал жест бармену, и перед Глебом появились еще пять рюмок и яйцо под майонезом. Когда Глеб закончил с выпивкой и закуской, Федор вкрадчиво проговорил: «Думаю, что не ошибусь, если скажу, что передо мной сидит настоящий болельщик «народной» команды». Приняв остекленевший взгляд Глеба за недоумение, Федор продолжил: «Зенит — самая популярная команда России по результатам опроса ВЦИОМ». Глеб в ответ что-то промычал, его начинало мутить. «Я покажу тебе золотую медаль чемпионата СССР 1984 года!» — нараспев произнес Федор и, не дожидаясь ответа, потащил Глеба за собой.

Федор затащил Глеба в туалет рюмочной и захлопнул за собой дверь кабинки. Пьяный Глеб свалился на унитаз, а Федор начал стаскивать с него штаны. «Малая колпинская ракета!» — хихикнул Федор, глядя на член Глеба. Федор опустился на колени и обхватил губами пенис. От ануса Глеба пахло калом, но Федор продолжал сосать. Глеб начал нечленораздельно мычать, и Федор вставил ему палец в анальный проход. «Сейчас я нащупаю у тебя точку Желудкова!» — завопил Федор. Глеб громко застонал. «Ну все, меняемся воротами», — пробормотал Федор, поднимаясь на ноги и стряхивая с усов подзалупный сыр. Он с огромным трудом перевернул пьяного Глеба на живот, поставил его на четвереньки и вошел в него сзади. «Говорит и показывает Санкт-Петербург!» — продекламировал Федор, цитируя известного комментатора. Но не успел Федор сделать и пары фрикций, как почуял что-то неладное. Вдруг из ануса Глеба вырвалась тугая струя жидкого кала, а из ротовой полости — струя рвоты. Федор, запачканный рвотными массами и экскрементами, попытался выбраться из кабинки, но поскользнулся и ударился головой об унитаз. Тело Глеба продолжало извергать нечистоты…

Спустя час Федор пришел в себя. Не в силах шевелиться, он глазами осмотрел кабинку. Глеб перестал фонтанировать. Теперь на весь туалет раздавался громкий храп. Лицо Федора лежало в массе рвоты и кала. Он закрыл глаза. Мимо него проплывало непереваренное яйцо под майонезом…