>>8836
Короче, я живу в дс-2 и я никогда не любил еенит, сначала из-за пьяных фанатов, орущих под окнами по ночам, мы жили близко от земли, с наружной стороны дома, в детстве мне всегда казалось, что это должны быть ободранные мужчины с красноватой кожей и обязательно черной бородой, потому что все пьяницы бородаты, а потом я сильнее невзлюбил это голубое месиво из-за своего протыклассника пацана из параллели. Допустим, его звали Никита, впрочем этого опуща так до сих пор зовут, не знаю, как плотно он занимался футболом или больше припиздывал, потому что его все чаще можно было видеть в школе, даже чаще, чем каких-нибудь чепушей, занимавшихся душной хуйней вроде горных лыж, учился он, конечно, плохо и на уроках физкультуры сосал (потом я узнал, что он действительно умеет сосать), уроки дропал, но все это отнюдь не из-за усиленных тренировок, а из-за того, что он пытался спиздить облюбованный бомжами диван с ближней помойки и отнести его с дружками то ли к кому-то на хату, то ли в сквер. Но это все не мешало физкультурницам и директору облизывать его маленький бледный зад, таким образом, на последней встрече с учителями Никита был назван подающим надежды футболистом, хотя это, наверное, было связано с состоятельностью его бати, который был готов засунуть корзину в какой-нибудь иностранный клуб в Черногории, а также предоставлял ему все возможности убить себя об мотоцикл. В началке у нас много кто пытался в футбол, но со временем все отвалились, но Никита остался и к окончанию школы не имел никаких жизненных целей, кроме перекатывания шаров. А еще он через все наше с ним знакомство пронес горделивую прическу сельского петуха. Всем рассказывал про еенит и как там классно, тесно общался с какими-то парнями оттуда, имел ли он с ними прямое сношение, я опять же не знаю.
Но нежное, как куриная грудка, пидорское нутро Никиты раскрылось только под легким алкоголем и на моем проперженном диване. Был то ли март, то ли февраль и, соответственно, какой-то бесполезный праздник, собираться в школе нам не разрешили, потому что мы были уже взрослые, да и все лаборантские и подсобные помещения были уже заняты, поэтому мы компанией из десяти человек двинулись по моему адресу, потому что жил я недалеко и в эпицентре все-всяческих универсамов и ларьков, тогда накупили ингредиентов и еды, Никита с кем-то свалил в ларьки и закупился мразотной алкашкой, по типу лимонад, и энергетиками, никто, кроме тянок и непосредственно Никиты, в итоге эту еботу не пил, кто-то приготовил кекс в кастрюле, выглядело как подметка, немного подгорело, но есть можно было, особенно обсыпав куличным конфетти и всякой химией, что мы и сделали.
Так мы мило сидели, чаевничали, уплетали закупленные килограммы тортов и обсуждали планы на будущее, но тут кто-то, какой-то футбольный петух, выцепил своим зорким глазом на полке колоду карт в замасленной упаковке, любовно оставленную моим дедом перед его укатыванием на глиняные грядки, и предложил сыграть на раздевание, тянки к тому времени благоразумно съебали по первым признакам темноты. Чтобы атмосфера не была тухлой, потому что все дешевое пойло было выдуто и некоторые начинали удрученно постанывать, я разрешил приложиться к б-жественному кагору, который откупоривался в нашей семье лишь раз, а теперь стоял успешно забытый в шкафу, пылился и бродил, тогда веселье с новой силой забулькало в воздухе, впервые с начала нашей тайной вечери. Картишка за картишкой, парни раздевались и отсеивались, и уходили спать в другие комнаты или совсем, остались только мы вдвоем с Никитой: он с часами, я - в трусах. Момент истины, и я орал как раненный в жопу лосось, а мой идейный врал, свернув лицо в презрительный анус, со злостью брякал блядские часы на стол. Я дрыгал импровизированный танец всех народов мира, знаменующий беспросветную победу над еенитом, и всполохи моих красно-синих трусов лениво отражались в супнице, когда-то спизженной моей прабабкой из Аничкового дворца. Но мой пик продолжался недолго, нет, мы не стали играть на жопу, просто Никита попросил обменяться или просто был таким голодным пидором, и теперь уже мне пришлось кусать локти.
Мы глотнули еще вина для храбрости, точнее, глотнул Никита, хотя ему храбрость была явно ни к чему, а я налил себе в чашку. Она была белая, старая, с сеткой трещинок внутри и напоминала колодец, я смотрел глубоко в нее, промакивал губы кагором, а потом нехотя мусолил их, этот железный вкус мне всегда напоминал о высоком, поэтому я начал легонько подтекать глазами, а Никитос лизал моего червя-пидора, и язык у него был с коричневой дорожкой, потому что вино, видимо, успело просрочиться, я, видя эту миниатюру, слюняво прыснул и случайно ебнул полуполную чашу ему плечо, так как она ненадежно держалась на моем младшем пальце. Кружка разбилась, но мы продолжили, просто целиком перебрались на диван, чтобы не пораниться. И тут Никита открыл свои ворота обстрелу, тогда-то я понял, что он действительно великий футболист атаки. В него легко умещались и два, и даже три его пальца, на меня же в тот момент напала дикая мигрень и куриная слепота, люстра стала раздражающе мешать, я гумозно щурился, пытаясь понять, остается ли на пальцах говно, но решив, что раз анус бритый, то говна может и не быть, почему-то мне тогда показалось это логичным, и я забыл сем съеденном, вставил. Точнее меня вставили, потому что я сам был как ударенный и плохо соображал. Пока мы "очень по-взрослому трахались", я думал о всякой хуйне, что мы находимся в слишком смешных позах, хуже ли твердое дерьмо или понос при анальном сексе и что в меня больно впивается чужой таз. Вроде как я даже кончил, как заядлый спермотоксикозник, но кончи было мало. Шкурок вроде не наблюдалось, хотя Никита предлагал облизать. Я отказался.
Он быстро оделся, вытеревшись влажными салфетками и губным кремом, растолкал своих приятелей и попер. Так и не понял, видел ли кто-нибудь нас тогда. После я отрубился и проспал два дня, так и не убравшись, и был разбужен только батьей, вернувшимся от друзей и решившим осведомиться, хули я не готовлюсь к экзаменам.
Прийдя в школу я узнал, что этот петуч везде ищет меня, все из-за тех сраных часов, которые якобы очень дорогие, а еще что он сосался так же с другими пацанами из своего класса, сосал кому-то и переодевался в мамкино, даже фото показали. Так как мы были в разных классах и это была весна, выпускной класс, у него не было возможности особо часто доебывать меня с часами, тем более что я не знал, где они могли находиться. Потом он, видимо, свыкся с мыслью, что сам проебал их где-то пьяный по дороге.
Не поступив никуда в врп, Никита съебал из дс-2, и находится сейчас где-то то ли в Кракове, то ли в Варшаве, то ли тренируясь в какой-то в футбольный шняге, то ли обучаясь на спортивного агента.
А спустя несколько лет после выпуска и той истории соответственно, я перед переездом от родителей передвигал вонючий диван, который оказался привинчен к полу, и нашел во вздувшемся кармане из обоев всратые громоздкие часы. Диван снесли на помойку, часы остались у бати с дедом, но они их вроде не носят, а может уже и продали за пять тысяч кому-нибудь по работе. Ебучий еенит.