В лесу справляли именины,
на них был заяц приглашен,
когда пришел, воскликнул он:

Хозяйка - мать, пирог, вино!
Закуска с жареной свинины!..
На славу выйдут именины!

И надо ж было так нажраться,
залезть на стол и выражаться:

Хозяйка - блять,
Вино - говно!
Закуска с ебанной конины!
Засраны мухами картины!!!...
Подать мне шляпу и пальто,
Ебал я ваши именины!

Из под стола тут вылез еж:
-Ты никуда, блядь, не пойдешь,
пока пизды не огребешь!
На то есть лев!
Он царь зверей!

-Ебал я в рот таких царей!
И трижды - пидораса льва!

..тут дверь тихонько отворилась,
и морда львинная вкатилась:
-Я слышу дерзкие слова!
Кого кого, косая блядь,
ты собираешься ебать?!
да я тебя - на бутерброд!
Залупа!
Ебанная в рот!

Тут заяц свистнул пару раз,
и шобла зайцев привалила,
и льву такой пизды вломила,
что он забыл дорогу в лес...

Мораль сей басни такова -
на ней поставить можно точку.
лев пиздит зайцев в одиночку.
А шобла зайцев - пиздит льва.

Двадцатое число — кровавая среда;
Фанат ты этот день запомнишь навсегда.
Заканчивался матч на кубок УЕФА.
Играл «Хаарлем» и наш «Спартак» (Москва).
Не упустив свой шанс, ты всё ж забил свой мяч,
И вот звучит свисток финальный — закончился предсмертный матч.
И мы тогда все рады были, что мы сегодня победили.
Никто не знал ещё тогда про подлость старого мента
Нас всех в один проход пустили,
Пятнадцать тысяч — это сила,
А там во льду ступеньки были,
И поломались все перила.
И там в толпе погиб фанат,
И из толпы раздались крики:
«Назад, ребята, все назад!»
Толпа бесшумно расступилась расступилась,
Картина ужаса полна,
Там были трупы, и много трупов,
А по ступенькам кровь текла;
И искорёженные лица
Мы не забудем, хоть убей.
Фанат легавых не боится
И рьяно мстит за смерть друзей.
Я фанат и фанатом останусь,
Буду вечно болеть за Спартак.
А когда я умру, мне поставят
На могиле Спартаковский флаг.
Я еще и еще раз увижу,
Как играет любимый Спартач,
Посмотрю, как Спартак забивает
Московской конюшне Спартаковский мяч.