>>971986
Я другой, но мне кажется, что обосрался ты сам:

Матч коней:
Чепчугов (0 матчей в ЧВРП)
Хосонов (0 матчей в ЧВРП)
Набабкин (0 матчей в ЧВРП)
Березуцкий (3 матчей в ЧВРП)
Алибеков (0 матчей в ЧВРП)
Натхо (4 матча в ЧВРП)
Гордюшенко (0 матчей в ЧВРП)
Ионов (7 матчей в ЧВРП)
Чалов (0 матчей в ЧВРП)
Миланов (7 матчей в ЧВРП)
Страндберг (3 матча в ЧВРП)

Матч бомжей:
Лодыгин (5 матча в ЧВРП)
Анюков (1 матч в ЧВРП)
Нету (7 матчей в ЧВРП)
Ломбертс (0 матчей в ЧВРП)
Чернов (0 матчей в ЧВРП)
Юсупов (3 матча в ЧВРП)
Маурисио (5 матчей в ЧВРП)
Могилевец (0 матчей в ЧВРП)
Мак (3 матча в ЧВРП)
Шатов (6 матчей в ЧВРП)
Кокорин (7 матчей в ЧВРП)

Не пожалел 5 минут рабочего времени и посчитал за тебя. У коней 6 игроков, ни разу не выходивших на поле в этом году, у бомжей 3, остальные бомжи регулярно сидят на лавке и выходят у цыгана. Так что, цититруя тебя,

>>971947

полурезервный состав был у коней, но никак не у бомжей.

Теперь иди подтирайся, рачий обосрыш.

Утро четверга было противоречивым для Глеба Говнова. С одной стороны, проигрыш в кубке России основных конкурентов делал это самое утро замечательным, как эрекция Глеба в юные годы, с другой- мучило привычное питерское похмелье, такое сильное, что сушило рот и отхаркаться в ванной Глеб смог лишь с пятой попытки. На часах было ровно 12 дня, а ещё нужно было успеть хлебнуть водочки дабы поправить организм перед матчем с Тамбовом.

Найдя две мятые сторублёвки в кармане, лежавшие там вперемешку с шелухой от семечек, Глеб одел грязные от налипшей на них питерской глины кроссовки и вышел на улицу. Моросил мелкий и ужасно раздражающий дождь, промозглый пронзающий ветер дул на Говнова со всех четырёх сторон. Быстро добравшись до винного, с такой скоростью, что Глебу мог позавидовать сам Сергей Курдяпкин, наш герой привычно приобрёл поллитровочку Ладожской и поспешил обратно. Войдя в парадное и поднявшись на этаж, Глеб увидел знакомых малолеток. Малолетки варили то ли крокодил, то ли винт - было не разобрать. "Э, молодёжь, есть чем угоститься?"- в лучших традициях орла-хвостопада спросил Глеб. "Не, Глебсон, у самих кропаль -чисто на подлечиться"- ответил панк с петушиным ирокезом. "На вот, лучше курнёшь на досуге"- предложил второй панк и, достав из носка малюсенький свёрток, вручил его Глебу. "От души, босота!" - тут же повеселел Говнов и удалился. "Только этаж не заблюйте как в прошлый раз"- на прощание сказал он и зашёл в квартиру.

Развернув свёрток, Глеб обнаружил там китайскую спайсуху. "Вот же черти, нет бы гарика нормально покурить как все белые люди. Ну да похуй, на халяву и уксус сладкий"- резонно рассудил он, распотрошил сигарету Петра I, заколотив в неё содержимое пакована. Раскурив пятку, Глебу моментально похорошело, улыбка так и сияла на его опухшем от постоянного пьянства лице. Казалось, ширине этой улыбки мог позавидовать сам Чеширский Кот из рассказов Льюиса Кэрролла. "Музычку бы, ёбана!"- размечтался Глеб и подойдя к старому, довоенных годов шифоньеру, извлёк оттуда картонную коробку. Найдя нужную кассету, Говнов отдал её на "съедение" своему ГДР-овскому 2-х кассетнику. Из динамиков зазвучало "Мальчик хочет в Тамбооов, ты знаешь точно чики-чики-тааа...". Слова и музыка песни Мурата Насырова уносили Глеба куда-то вдаль, прочь из его коммуналки, куда-то на необитаемый остров, где он, Глеб Говнов, был владыкой и повелителем. Глеб стал, как умел, танцевать, закрыв глаза, представляя себя вождём африканского племени, голышом и в набедренной повязке, танцующим в окружении сексуальных мулаток, готовых на всё ради своего повелителя.

Внезапно музыка затихла и в комнате воцарилась тишина, остров растаял как в каком-то тумане, перенеся Глеба обратно в обшарпанную питерскую коммуналку. Говнов взглянул на часы, они показывали 14-15. "Нихуя себе заявы!" - удивился Глеб, поняв, что протанцевал почти полтора часа под выключенный магнитофон. "Бляяя! У меня же ещё 0,5 Ладожской на кармане"- вспомнил Глеб и эта мысль скрасила его столь неожиданно-внезапное "возвращение с острова". Найдя на столе немытый неделю гранёный стакан, Говнов налил туда сразу 200 грамм водки и залпом выпил. "Нехуй мелочиться, надо навёрстывать, матч уже вовсю идёт"- оправдывал большую дозу принятого алкоголя Глеб, включая телевизор. Зенит тут же забил. "1-0!!! Мак, макдак, красавчик, эх, сейчас бы пожрать"- подумал Глеб и заторопился на кухню. Оттуда он вернулся с банкой балтийской кильки и осьмушкой чёрного хлеба. "ОЛЕЕЕГ!!!"- чуть не подавившись, сквозь полный рот, процедил Глеб, видя как уральский унтерменш отправил второй мяч в ворота Тамбова. "КОКОРААА!!! 3-0!!! ДАЙ Я ТЕБЯ ПОЦЕЛУЮ, РОДНОЙ!!!"- расчувствовался пьянеющий на глазах Глеб и стал лобызать экран телевизора, оставляя на нём следы вытекших изо рта слюней. "ЛУКА!!! И ДАЖЕ НИ РАЗУ НЕ МУДИЩЕВ!!"- вопил Говнов, видя как Джорджевич довёл счёт до разгромного. "ПЯТЫЙ!! ПЯТОЧКОЙ!! ДА КАКОЙ НАХУЙ СТРЕЛЬЦОВ СО СВОИМИ ПЯТОЧКАМИ КОГДА У НАС ЮЛЬКА ЕСТЬ!!!"- прыгал по комнате в полнейшей эйфории Глеб, радуясь пятому голу бразильского легионера и опустошая при этом стакан Ладожской водки. Голова кружилась сильнее и сильнее...

Глеб присел на диван. Телевизор при этом издал громкий звук, больше напоминающий хлопок, и с задней стенки старенького "Горизонта" предательски показалась струйка чёрного дыма. "Сгорел, падла!" - в сердцах произнес Глеб и попытался встать с дивана, чтобы убедиться в неполадке. К своему удивлению, сделать этого не удалось, словно неведомые мистические силы сковали все чресла Говнова, не давая тому двинуться с места. Более того, в другом конце комнаты, где-то в углу, раздался шипящий пугающий звук, словно змея кралась в направлении намеченной жертвы. Глеб, насколько это было возможно, пригляделся, прищурив один глаз, и увидел странную, округлой формы дымку.

Дымка, меж тем, разрасталась, увеличиваясь в размерах и, о ужас, внутри неё, словно разбухший плод питерской роженицы, стала появляться другая, менее значительных размеров, но от этого не менее пугающая дымка синего цвета. Красно-синее чудовище, казалось, сей же час заполнит всё пространство глебовской комнаты, поглотив его самого в своей утробе, сожрав с потрохами, не оставив и следа воспоминаний в анналах квартирно-коммунальной истории. Глеб истошно закричал и закрыл лицо руками. Красно-синий монстр исчез- это Глеб отчётливо видел сквозь пальцы рук, закрывавшие объятые ужасом и паникой глаза, округлившиеся до размеров канализационного люка. Вместо дымки, в углу комнаты, наполнившейся к тому моменту запахом наспех выброшенных из организма Глеба экскрементов, Говнов увидел огромных размеров, где-то метр на метр, человеческое лицо. Оно было знакомо Глебу, но так же - пугало и наводило на нехорошие мысли. Это был Гинер. "Ну что, мальчик, СЪЕЗДИЛ в Тамбов?!"- Гинер залился дьявольским смехом, пристально заглядывая Глебу прямо в глаза. Лицо Гинера при этом проплыло через всю комнату и остановилось вплотную приблизившись к Глебу. От этого леденящего душу взгляда Говнов похолодел, сжался как осенний лист и громко издал неприличный звук. Запах в комнате стал ещё зловоннее, из глаз Глеба ручьём потекли слёзы. "Тебя не может здесь быть, это всё не по-настоящему!"- закричал во всё своё лужёное водкой горло Глеб, моля про себя Бога, чтобы весь этот дьявольский аттракцион поскорее закончился. "Ещё как может, я здесь и мне ОЧЕНЬ ДАЖЕ НЕПЛОХО!"- рассмеялся в ответ Гинер, повергая Глеба в ещё больший шок. "Он меня убьёт"- подумал Говнов, "я должен действовать первым" и, как подстреленный в задницу бенгальский тигр, бросился на президента армейского клуба. Пролетев на огромной скорости сквозь проекцию своего злейшего врага, Глеб со всей силой врезался головой в твёрдую стену. "Ооообля..."- простонал он и, отключившись, потерял сознание.

Очнувшись, Глеб увидел возвышающегося над собой пожилого человека в белом халате. "Как вы себя чувствуете, батенька? Я доктор. Доктор Кацман"- отрекомендовался интеллигентный эскулап. От интеллигентного эскулапа, тем не менее, как и полагается любому питерскому врачу, пахло Ладожской и эфиром. "Вы, говорят, у нас любитель на стены прыгать" - продолжил доктор и посмотрел на женщину, так же находящуюся в комнате. Это была жена Глеба Людка. Было видно, что женщина совсем недавно плакала- платок в руках и растёкшаяся на глазах тушь явно свидетельствовали об этом. "Глеб, когда я вернулась домой, ты разговаривал сам с собой, а потом с разбегу прыгнул головой в стену"- дрожащим голосом произнесла Людка и снова заплакала. "Delirium Tremens, батенька, delirium tremens"- поставил диагноз Кацман, сделал какую-то запись в своём журнале, и взяв под руки Людку, вышел с ней из комнаты. "Тременс-хуеменс!"- передразнил Говнов ушедшего доктора. "Ты мне ещё про Мертенса вчехлять начни, еврюга старая!"- выругался Глеб и отвернулся лицом к стенке.
"Мальчик хочет в Тамбооов, ты знаешь точно чики-чики-тааа..."- донеслось до него откуда-то издалека в полудрёме. Глеб моментально уснул...