>>879373
Владимир Набоков
Жалобная песнь Супермена
Перевод Андрея Бабикова

Я вынужден носить очки, иначе
состав ее для суперглаз прозрачен —
желудок, легкие рисуются извне,
как каракатицы, дрожащие на дне,
между костей. Изгой я в этом мире —
«отверженное тело» (тезка в «Лире»),
но и трико надев, кляну судьбу,
свой торс могучий, мышцы, прядь на лбу
иссиня-черную, поскольку мне положен
губительный предел… Теперь изложим.
Нет, речь не о суровых пунктах пакта
меж двух миров, Фантазии и Факта,
мешающего мне, будь он неладен,
наведаться, к примеру, в Берхтесгаден,
и не о миссии моей, но хуже, да, —
несоответствие, трагедия, беда.

Я полон соков, силы небывалой,
и я влюблен, как всякий крепкий малый,
и эту мощь я обуздать обязан,
поскольку брачной ночи предуказан
один исход — сгубив свою жену,
землетрясеньем я отель смету,
ряд пальм, электростанцию, шоссе,
армейских тягачей пять-шесть иль все.

Пусть даже страсти взрыв она снесет,
что за детей союз наш принесет?
Что за чудовище, свалив хирурга с ног,
в оцепеневший выйдет городок?
Двух лет всего, разнес бы наш малыш
полдома; год спустя — сигал бы с крыш;
обследовал кипящий горн лет в пять,
в колодец стал бы, жив-здоров, нырять;
лет в семь его игрушка — паровоз
со станции; он в девять бы подрос
и всех моих врагов пустил на волю,
тогда схвачусь я с сорванцом — и взвою.

Вот почему, где б в красной епанче,
в рейтузах синих, на златом луче,
я ни летал, преследуя громил,
я холоден — и мрачно Кент набил
бак мусорный: обычная замена —
пиджак берет, плащ прячет Супермена;
когда ж она вздыхает где‑то в парке,
мой монумент завидев тошно-яркий:
«Ну разве он не диво, Кларк!?!» — молчу,
обычным парнем я лишь быть хочу.