>>894979
>>895483
Так сунский чиновник Чжао Хун сообщает: «Луки седла делают из дерева; седло очень легкое и сделано искусно. Усилие, требующееся для натягивания тетивы лука, непременно бывает свыше одной единицы ши. Ствол стрелы сделан из речной ивы. Сабли очень легки, тонки и изогнуты» 79. Практически то же самое говорят Пэн Да-я и Сюй Тин, которые посещали монголов в 1233 г. и 1235–1236 гг.: «Черные татары имеют также луки из рогов архаров (пластины из рогов прикрепляются к навершиям луков, луки имеют 3 чи общей длины) с поющими стрелами. Есть еще стрелы из верблюжьих костей и стрелы с длинными и плоскими, похожими на иглы наконечниками. Тонкооструганное дерево используют в качестве древков стрел, а привязанные орлиные перья служат в качестве оперения. Черные татары имеют также изогнутые клинки, сделанные по образцу мусульманских. Они легкие, прочные и очень острые, а рукояти маленькие и узкие, поэтому сабли черных татар такие удобные для движения и размаха. У черных татар есть еще короткие и длинные пики с клинками, которые действуют с оттягом 80. Так как они работают подобно резцам, то все подвергшееся их действию не может ускользнуть. Они могут пробивать крепкие пластины доспеха» 81. Практически то же самое сообщает хорватский архидьякон Фома Сплитский, видевший монголов в 1242 г. в Далмации: « ... мечи – серповидные (то есть изогнутые сабли. – Ю.К.), а колчаны и луки прикреплены по-военному к поясу. Их стрелы длиннее наших на четыре пальца, с железными, костяными и роговыми сильно заостренными наконечниками. Основание стрел настолько узкое, что едва ли подходит к тетиве наших луков» 82, и доминиканский монах Винсент из Бове: «А мечи они имеют небольшие, совсем как у сарацин, длиною в одну руку, с одним лезвием, то есть заточены с одной стороны. Они не умеют сражаться ножами и не носят их обнаженными ... и лишь очень немногие используют копья ... на конце копья они привязывают шнур и держат его в руке. И еще, у некоторых на острие копья сделаны крючья. Но более всего они полагаются на луки и стрелы ...» 83. Им вторит английский монах-бенедиктец Мэтью Парис, очень много собравший информации о татарах: «Они владеют мечами и кинжалами, отточенными с одной стороны, являются удивительными лучниками ...» 84. Очень близкие данные между 1245–1247 гг. приводит Джованни из Пьян дель Карпине: «Оружие же все, по меньшей мере, должны иметь такое: два или три лука, или, по меньшей мере, один хороший, и три больших колчана, полных стрелами, один топор ... Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые... У некоторых из них есть копья, и на шейке железа копья они имеют крюк, которым, если могут, стаскивают человека с седла» 85. Между 1275 и 1291 гг. похожие сведения сообщают Марко Поло: «Вооружение у них – лук, меч и палица...» 86, и Рикольдо Пеннини: «...вооружившись палицами ... Прочие же из них вооружены луками» 87.
Из вышеприведенных цитат видно, что все современники на протяжении семидесяти лет сходятся в одном: на вооружении у монголов были лук и сабля. Хотя имеются и вариации: пальма, топоры, комбинированные копья, палицы. Практически то же самое, но вскользь, сообщает и один из высших чиновников ильхана Хулагу, современник покорения монголами Ирана, Ата Малик Джувейни: «... все как один, от мала до велика, от знатного до низшего, во время сражений рубят саблями, стреляют из лука и колют копьями ...» 88. Правда, в последнем случае можно увидеть косвенное свидетельство в пользу таранного копейного удара, но это не так. Во-первых, в перечислении оружия копья упомянуты последними, что уже указывает на их второстепенную роль. Во-вторых, если обратиться к материалам археологии 89, то можно увидеть, что находки копий у монголов редки, а найденные наконечники не предназначены для таранного способа боя, за исключением одного экземпляра, что в статистическом плане не является показателем.
https://www.kitabhona.org.ua/libwar_hist/kuleshov_zo2.html

>>899868

>Один из них преклонил колено перед немцем и сказал: «Добра нiмцi, а поляк сукин син».

Напоминаю, почему поляк для козака был сукин сын.

"Мы двинулись, не надеясь на уступки сразу же со смирением и послушанием, в котором нас язычники держали, а Бог благословил и, увидели в полумиле дорогу свободную от врага. Паны Гетманы были в растерянности и дабы не утруждать войско, хотели в том же порядке к Днестру отступить и там окопаться. Были мы на совете с ними с нашими суждениями – одни советовали снова стать лагерем к северу и отдохнуть два часа, а остальные предлагали держаться до утра. В это время все казаки и прочий сброд, почуяв свое время, сели на лошадей и ездили сеять раздор в войске, крича и на рыцарство и на панов и в том замешательстве стреляли по татарам и по пехоте. Гультяйство кинулось к возам и устроило свалку, войско разметали и чего враг не смог сломить, то разруха сделала за час и опрышки и валахи нас вилами могли бы на выгон погнать.

В это время человек многих достоинств, староста лайский, Его Милость Пан Дынов, имея в хоругвях своих шотландцев и голландцев открыл плотный огонь, что имея 400 человек так от наездников [нас] очистил, где толпами татар ложили каждый своего и те язычники к земле летели, словно желуди, побитые градом с дуба. Но затем татары, пустившись в рассыпную туда, где мы от них не защищались, то вскочили две или три тысячи в разные места, пленных брали и убивали, но не безнаказанно, поскольку, когда на наших пошли, то и своих досчитаться не смогли.

Так Господь Бог малым числом величие привык подавлять, то и не понимаю, как есть некоторые потерпевшие поражение не понимают силы единства, которые в походе и на постое насилие и несправедливые грабежи творили. Все дела судимы по окончанию. Написал, или предостерег Юст Липсий в «Политике». Чем наказать солдата, который Бога не боится, на короля плюет, на гетмана внимания не обращает? Говорит, что в первой же стычке с врагом будет убит, а иначе не было бы справедливости божией. Не верю я, что целым должен остаться тот, кто над кровью христианской и именем Божьем надругался, а грабежами бедняков сеет несправедливость. Как говорит Еврипид: «Нечестные войны лишают урожая».

Стихийное обердышивание.
Согласно анонимному дневнику cмоленского похода Владислава IV, в начале сентября 1633 г., когда король выслушивал прибывших из осажденного города посланцев, они среди прочего сообщили: «В Смоленске остается людей, пригодных для боя, с три тысячи (...) Пиво в Смоленске достаточно дешево, по три гроша, гарнец меда стоит орт, мяса нет, пехоту кормят кониной, хлеба еще имеется на несколько недель, пороха немного (…) Во всем Смоленске не найдется и ста сабель, потому что из них, перековав, понаделали бердышей, которые намного сподручнее при вылазках, нежели сабли».

Шведские бердыши. Избранные места из смотренных списков времен русско-шведской войны 1656-1658 гг.
1. Последствия штурма царским войском шведского Динабурга 31 июля 1656 г.: «Иванова приказу Нелидова пятидесятник Петрушка Васильев застрелен из мушкета в правое колено пулька в нём да по голове порублен шпагою; Алексеева полку Бутлера солдат Матюшка Ваксаев пикою зубы выбиты рана тижела; Аврамова полку Лесли Буланко Богданов колот пикою в левую руку; Алексеева полку Бутлера солдат Васка Ондреев пробито копьём горло; Хлебенного дворца стряпчего Ивана Протасьева человек Филка Клементьев ранен правой глаз выбит протазаном; Ондреева полку Гамонта солдат порублен по правой руке бердышем; столника Родиона Матвеевича Стрешнево человек Бориско Обакумов посечён бердышем по лбу; Аврамова полку Лесли солдат поколот в голову пикою рана лехка». «Стрельцы Семёнова приказу Полтева Перфилко Яковлев у левой руки пересечены бердышем персты рана лехка, Федка Прохоров бердышем рука посечена рана лехка, Васка Иванов посечён по щеке бердышем рана лехка, Яшка Сергеев посечена рука по перстам излечен службе может».
2. Деталь шведской вылазки из Дерпта в сентябре 1656 г.: «На встрече с немецкими людьми с подъезщики Ефимовы сотни Ржевсково подъезщик новогородец Бежецкой пятины Алексей Кирилов сын Клеопин тят бердышем по лбу повыше левого глаза».

Труды и дни Иеронима Хольстена: Лунный удар.
В 1660 г. герр Иероним вместе с прочими немцами из дивизии польного гетмана Любомирского оказался на Украине. Противником, соответственно, стали русские и верные им казаки. В одной из схваток с последними солдатская удача автора вновь подверглась серьезному испытанию: «Когда мы очутились среди них, случилось со мной несчастье – моего коня ранили в брюхо. Пока конь падал вместе со мной, казак нанес мне удар полумесяцем (*mit einem halben Mond – очевидно, речь о бердыше) прямо по центру головы, так что я потерял слух и зрение и как мертвый рухнул на зеленую траву, которая еще была покрыта снегом. Я уже начал думать, что нахожусь на Елисейских полях или направляюсь туда, как вдруг почувствовал прилив сил и приподнялся. Мне показалось, что наступил день Страшного суда, так как я лежал под грудой убитых и изувеченных. Наконец, я снова услышал выстрелы – словно гремел гром. В итоге я встал на ноги, однако мой конь, хотя и лежал неподалеку, не захотел вставать вместе со мной. Я встретил еще несколько поляков и пахоликов, которые отвели меня в некую крестьянскую хату до той поры, пока я не буду в состоянии вернуться в полк». В строй Хольстен вернулся быстро и больше о последствиях встречи с «полумесяцем» он не упоминает. Отсюда полусерьезный, но непраздный вопрос – был ли на авторе в том бою шлем, превративший смертельный удар в удар контузящий?

Так, описывая бой польской конницы с отрядом стрельцов под Полонкой в 1660 году, польский шляхтич Ян Пасек пишет: "Жестокая тут настала резня в этой толпе, а наиболее ужасны были бердыши; через четверть часа однако не вышел никто из них из этого смешения, а высекли их так, что и один не ушёл, поскольку остались в чистом поле, говорили, их было около 100. Из наших тот, кто полёг, тот лежал, а кто остался — тот страдал от ран; подо мной коня гнедого пулей ранили в грудь, порезали бердышом лоб, а также колено. Ещё бы он мне послужил, если бы не эта коленная рана, поскольку я был удачлив до коней в войске.".

Фрисландец Ульрих фон Вердум, описывая разгром татар Яном Собеским под Кальником 21 октября 1671 г., среди прочего упоминает о грозном оружии победителей:
«Это оружие подобно обратной косе: внутренний изгиб толстый, а внешний острый как нож забойщика скота. Польские солдаты насаживают этот кусок железа на подходящее древко около четырех футов длиной, так что можно страшно рубить головы и руки, и если хорошо попасть, то легко их отрубить или в целом причинить человеку множество вреда. Им чаще пользуется пехота, но и некоторые всадники стараются брать его на коня».

Кромсатель. Француз Филипп Дюпон о польских бердышах (1685 г.): «Боевой топор представляет собой очень острое оружие, по форме близкое к римскому топору, с рукоятью около пяти футов в длину, которое солдат носит за плечами на ремне. Этим инструментом он может как колоть, так и рубить, держа его двумя руками. Сомневаюсь, что нам доводилось изобретать нечто более смертоносное: в рукопашной солдат может разрубить им голову лошади и отсечь столько голов и рук, сколько сумеет достать».

Бердышом вооружались как профессиональные солдаты, так и ополченцы и просто крестьяне. Так, "Записках игумена Ореста", в описании восстания мещан Могилева в 1661 году против русских солдат отмечается: «Мещане, послышавши колокольный тревожный звон, по всему городу, по всем домам и улицам, нечаянно нападши, кололи, резали бердышами, топорами, молотами и, чем кто мог, убивали Русских солдат без всякой пощады". Применялись они как против пехоты, так и против конницы. Так, в бою с поляками под Пилявцами запорожские казаки "выводили им коней из строя больше всего бердышами". Простота, дешевизна и универсальность бердыша привела к его широчайшему распространению, он использовался как в западных, так и в восточных армиях: это оружие экспонируется в Livrustkammeren (Швеция), Royal Armories (Англия), Topkapi Palace (Турция).

В «Сказании» Авраамия Палицына зафиксирован случай при Троицкой осаде: "Один из таких, некий податной человек из села Молокова, крестьянин, называемый Суетою, великий ростом и очень сильный, над которым посмеивались всегда из-за его неумения в бою, сказал: «Пусть я умру сегодня, но буду всеми прославлен!» В руках он держал оружие, бердыш. И укрепил Господь Бог того Суету, и дал ему бесстрашие и храбрость; и он понуждал православных христиан прекратить бегство, говоря: «Не убоимся, братья, врагов Божиих, но станем с оружием твердо против них!» И сек бердышом своим врагов с обеих сторон, удерживая полк Александра Лисовского; и никто ему противостать не мог. Он быстро, как рысь, скакал и многих тогда вооруженных и в броне поразил. Многие же крепкие воины встали против него, чтобы отомстить за позор, и жестоко на него наступали. Суета же сек по обе стороны; не выдавая его, пешие люди, прекратив бегство, укрепились за надолбами".