Ликвидация военных поселений (1857).
Отмена крепостного права (1861).
Финансовая реформа (1863).
Реформа высшего образования (1863).
Земская и Судебная реформы (1864).
Реформа городского самоуправления (1870).
Реформа среднего образования (1871).
Военная реформа (1874).
Отмена крепостного права (1861).
Финансовая реформа (1863).
Реформа высшего образования (1863).
Земская и Судебная реформы (1864).
Реформа городского самоуправления (1870).
Реформа среднего образования (1871).
Военная реформа (1874).
89 Кб, 1500x1000В лучшем случае на втором месте после Железного Димитрия.
>>097 (OP)
Ага, а сколько грамотных при нем было и сколько оставил? Про отмену крепостного права вообще молчу, пидорас(ы) замедлял(и) как мог(ли) этот процесс, это просто грабеж крестьян был. Финансовая реформа нормальная была только при Витте сделана. Только суд нормальный был. Все остальное или номинально или вообще никакой роли не играло.
Ага, а сколько грамотных при нем было и сколько оставил? Про отмену крепостного права вообще молчу, пидорас(ы) замедлял(и) как мог(ли) этот процесс, это просто грабеж крестьян был. Финансовая реформа нормальная была только при Витте сделана. Только суд нормальный был. Все остальное или номинально или вообще никакой роли не играло.
>>150
А как же Петр 1?
В записках Нартова есть эпизод, дающий представление о петровских взглядах на правильные взаимоотношения государя с русским народом посредством несколько иной аллегории. «Государь, возвратясь из сената и видя встречающую и прыгающую около себя собачку, сел и гладил ее, а при том говорил: “Когда б послушны были в добре так упрямцы, как послушна мне Лизета (любимая его собачка), тогда не гладил бы я их дубиною. Моя собачка слушает без побои; знать, в ней более догадки, а в тех заматерелое упрямство”».
Кстати, подобно своему отцу, почитал Пётр I и другого творца московского самодержавия, своего собрата по сыноубийству – Ивана Грозного: «Сей государь есть мой предшественник и образец; явсегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел ещё в том столь далеко, как он. Глупцы только, коим не известны обстоятельства его времени, свойства его народа и великие его заслуги, называют его мучителем».
«С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если б я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей».
А как же Петр 1?
В записках Нартова есть эпизод, дающий представление о петровских взглядах на правильные взаимоотношения государя с русским народом посредством несколько иной аллегории. «Государь, возвратясь из сената и видя встречающую и прыгающую около себя собачку, сел и гладил ее, а при том говорил: “Когда б послушны были в добре так упрямцы, как послушна мне Лизета (любимая его собачка), тогда не гладил бы я их дубиною. Моя собачка слушает без побои; знать, в ней более догадки, а в тех заматерелое упрямство”».
Кстати, подобно своему отцу, почитал Пётр I и другого творца московского самодержавия, своего собрата по сыноубийству – Ивана Грозного: «Сей государь есть мой предшественник и образец; явсегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах, но не успел ещё в том столь далеко, как он. Глупцы только, коим не известны обстоятельства его времени, свойства его народа и великие его заслуги, называют его мучителем».
«С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если б я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей».
>>152
В принципе правда
В принципе правда
>>097 (OP)
А можно ли было построить Транссиб раньше 1900-х годов?
Можно. Американский проект Транссиба был готов ещё в 1850-е, русский проект – в 1860-е (проект Богдановича 1862 года).
К строительству Транссиба можно было приступать ещё в 1870-е годы (первые изыскательские работы по трассе будущей железной дороги начались в 1872 году), но нужны были деньги. Большие деньги. И они вместо Транссиба (или других крупных и важных инфраструктурных проектов) были потрачены на бессмысленную Русско-турецкую войну. Она считается у нас триумфом русского оружия, но на деле не принесла России ничего положительного.
Русско-турецкая война обошлась России в 1,4 млрд руб., из них 950-млн – прямые военные расходы.
На Турцию были наложены контрибуции лишь в 310 млн, да и то с обязательством платить по 3 млн руб. в течение 99 лет, и турки платили (и то не всегда), лишь два десятилетия – т.е. их контрибуции покрыли только 7% от военных расходов.
В обмен Россия не приобрела ничего существенного – лишь ряд бедных территорий, которые поглощали больше денег, чем приносили налогов. Даже и во внешней политике закончилось всё пшиком – Болгария в «знак благодарности» быстро перебежала на сторону Германии, а Балканы после ослабления Турции там лишь усилили потенциал этой «пороховой бочки Европы» (проблема Балкан не рассосалась и в наши 2020-е).
России для ведения войны пришлось идти в кабалу к Франции ради займов, и с тех пор страна стала послушной марионеткой французского капитала (что затем втянуло Россию в бессмысленную Первую мировую войну – ради спасения Франции от очередного поражения от Германии).
Хорошо известно, сколько стоил Транссиб – 1,45 млрд руб.
И эта сумма точь-в-точь повторяет расходы на Балканскую войну 1877-78 годов.
В общем, Транссиб можно было бы построить ещё в начале 1890-х, и это позволило бы «сбрасывать пар» в перенаселённой Деревне, переселив не 2,5 млн крестьян, как вышло по итогу «столыпинской реформы» (с учётом переселения в 1920-е – до 3 млн человек), а 8-10 млн.
Это всё равно бы не решило полностью проблему лишних 30 млн крестьян в деревнях Европейской части России, но сильно сбросило бы градус их озверения. Плюс Сибирь и Дальний Восток получили бы более сильный импульс к развитию.
А можно ли было построить Транссиб раньше 1900-х годов?
Можно. Американский проект Транссиба был готов ещё в 1850-е, русский проект – в 1860-е (проект Богдановича 1862 года).
К строительству Транссиба можно было приступать ещё в 1870-е годы (первые изыскательские работы по трассе будущей железной дороги начались в 1872 году), но нужны были деньги. Большие деньги. И они вместо Транссиба (или других крупных и важных инфраструктурных проектов) были потрачены на бессмысленную Русско-турецкую войну. Она считается у нас триумфом русского оружия, но на деле не принесла России ничего положительного.
Русско-турецкая война обошлась России в 1,4 млрд руб., из них 950-млн – прямые военные расходы.
На Турцию были наложены контрибуции лишь в 310 млн, да и то с обязательством платить по 3 млн руб. в течение 99 лет, и турки платили (и то не всегда), лишь два десятилетия – т.е. их контрибуции покрыли только 7% от военных расходов.
В обмен Россия не приобрела ничего существенного – лишь ряд бедных территорий, которые поглощали больше денег, чем приносили налогов. Даже и во внешней политике закончилось всё пшиком – Болгария в «знак благодарности» быстро перебежала на сторону Германии, а Балканы после ослабления Турции там лишь усилили потенциал этой «пороховой бочки Европы» (проблема Балкан не рассосалась и в наши 2020-е).
России для ведения войны пришлось идти в кабалу к Франции ради займов, и с тех пор страна стала послушной марионеткой французского капитала (что затем втянуло Россию в бессмысленную Первую мировую войну – ради спасения Франции от очередного поражения от Германии).
Хорошо известно, сколько стоил Транссиб – 1,45 млрд руб.
И эта сумма точь-в-точь повторяет расходы на Балканскую войну 1877-78 годов.
В общем, Транссиб можно было бы построить ещё в начале 1890-х, и это позволило бы «сбрасывать пар» в перенаселённой Деревне, переселив не 2,5 млн крестьян, как вышло по итогу «столыпинской реформы» (с учётом переселения в 1920-е – до 3 млн человек), а 8-10 млн.
Это всё равно бы не решило полностью проблему лишних 30 млн крестьян в деревнях Европейской части России, но сильно сбросило бы градус их озверения. Плюс Сибирь и Дальний Восток получили бы более сильный импульс к развитию.
>>097 (OP)
А можно ли было построить Транссиб раньше 1900-х годов?
Можно. Американский проект Транссиба был готов ещё в 1850-е, русский проект – в 1860-е (проект Богдановича 1862 года).
К строительству Транссиба можно было приступать ещё в 1870-е годы (первые изыскательские работы по трассе будущей железной дороги начались в 1872 году), но нужны были деньги. Большие деньги. И они вместо Транссиба (или других крупных и важных инфраструктурных проектов) были потрачены на бессмысленную Русско-турецкую войну. Она считается у нас триумфом русского оружия, но на деле не принесла России ничего положительного.
Русско-турецкая война обошлась России в 1,4 млрд руб., из них 950-млн – прямые военные расходы.
На Турцию были наложены контрибуции лишь в 310 млн, да и то с обязательством платить по 3 млн руб. в течение 99 лет, и турки платили (и то не всегда), лишь два десятилетия – т.е. их контрибуции покрыли только 7% от военных расходов.
В обмен Россия не приобрела ничего существенного – лишь ряд бедных территорий, которые поглощали больше денег, чем приносили налогов. Даже и во внешней политике закончилось всё пшиком – Болгария в «знак благодарности» быстро перебежала на сторону Германии, а Балканы после ослабления Турции там лишь усилили потенциал этой «пороховой бочки Европы» (проблема Балкан не рассосалась и в наши 2020-е).
России для ведения войны пришлось идти в кабалу к Франции ради займов, и с тех пор страна стала послушной марионеткой французского капитала (что затем втянуло Россию в бессмысленную Первую мировую войну – ради спасения Франции от очередного поражения от Германии).
Хорошо известно, сколько стоил Транссиб – 1,45 млрд руб.
И эта сумма точь-в-точь повторяет расходы на Балканскую войну 1877-78 годов.
В общем, Транссиб можно было бы построить ещё в начале 1890-х, и это позволило бы «сбрасывать пар» в перенаселённой Деревне, переселив не 2,5 млн крестьян, как вышло по итогу «столыпинской реформы» (с учётом переселения в 1920-е – до 3 млн человек), а 8-10 млн.
Это всё равно бы не решило полностью проблему лишних 30 млн крестьян в деревнях Европейской части России, но сильно сбросило бы градус их озверения. Плюс Сибирь и Дальний Восток получили бы более сильный импульс к развитию.
А можно ли было построить Транссиб раньше 1900-х годов?
Можно. Американский проект Транссиба был готов ещё в 1850-е, русский проект – в 1860-е (проект Богдановича 1862 года).
К строительству Транссиба можно было приступать ещё в 1870-е годы (первые изыскательские работы по трассе будущей железной дороги начались в 1872 году), но нужны были деньги. Большие деньги. И они вместо Транссиба (или других крупных и важных инфраструктурных проектов) были потрачены на бессмысленную Русско-турецкую войну. Она считается у нас триумфом русского оружия, но на деле не принесла России ничего положительного.
Русско-турецкая война обошлась России в 1,4 млрд руб., из них 950-млн – прямые военные расходы.
На Турцию были наложены контрибуции лишь в 310 млн, да и то с обязательством платить по 3 млн руб. в течение 99 лет, и турки платили (и то не всегда), лишь два десятилетия – т.е. их контрибуции покрыли только 7% от военных расходов.
В обмен Россия не приобрела ничего существенного – лишь ряд бедных территорий, которые поглощали больше денег, чем приносили налогов. Даже и во внешней политике закончилось всё пшиком – Болгария в «знак благодарности» быстро перебежала на сторону Германии, а Балканы после ослабления Турции там лишь усилили потенциал этой «пороховой бочки Европы» (проблема Балкан не рассосалась и в наши 2020-е).
России для ведения войны пришлось идти в кабалу к Франции ради займов, и с тех пор страна стала послушной марионеткой французского капитала (что затем втянуло Россию в бессмысленную Первую мировую войну – ради спасения Франции от очередного поражения от Германии).
Хорошо известно, сколько стоил Транссиб – 1,45 млрд руб.
И эта сумма точь-в-точь повторяет расходы на Балканскую войну 1877-78 годов.
В общем, Транссиб можно было бы построить ещё в начале 1890-х, и это позволило бы «сбрасывать пар» в перенаселённой Деревне, переселив не 2,5 млн крестьян, как вышло по итогу «столыпинской реформы» (с учётом переселения в 1920-е – до 3 млн человек), а 8-10 млн.
Это всё равно бы не решило полностью проблему лишних 30 млн крестьян в деревнях Европейской части России, но сильно сбросило бы градус их озверения. Плюс Сибирь и Дальний Восток получили бы более сильный импульс к развитию.
>>395
Литерали любая война РИ против топовых стран. Даже 1812 лишь загнала страну ебанутые долги.
>Она считается у нас триумфом русского оружия, но на деле не принесла России ничего положительного.
Литерали любая война РИ против топовых стран. Даже 1812 лишь загнала страну ебанутые долги.
>>398
Двачую, всего лишь почти всю пшекию прибрали с миллионами новых налоговиков и ресурсы, то ли дело Наполеон проебавший кучу колоний, людей.
Двачую, всего лишь почти всю пшекию прибрали с миллионами новых налоговиков и ресурсы, то ли дело Наполеон проебавший кучу колоний, людей.
>>399
Каких ресурсов Они постоянно восстания устраивали, на царя покушения устраивали, спонсировали тероризм. Трат от включения Польши было больше чем доходов. Это буквально как Чечня сейчас.
Каких ресурсов Они постоянно восстания устраивали, на царя покушения устраивали, спонсировали тероризм. Трат от включения Польши было больше чем доходов. Это буквально как Чечня сейчас.
>>403
Потому что Александр нарушал минские соглашения условия тильзисткого мира. 5 лет просто водил Боню за нос.
Потому что Александр нарушал минские соглашения условия тильзисткого мира. 5 лет просто водил Боню за нос.
>>478
Поправил на реальность.
Когда сама жизнь монархов ничего не стоит, что уж говорить об уважении к законности! (С последней вообще дело обстояло плохо – за целый век так и не был составлен свод действующих юридических норм, несмотря на десять (!) попыток, как не появилась в России и профессия юриста.) «Несомненно… что в течение всего XVIII столетия ни один носитель верховной власти не назначался на престол “законом самим” – он вступал на престол или по воле прежде царствовавшего императора, или в силу переворота». Екатерина I становится императрицей без всякой юридической зацепки, она же де-факто отменяет указ своего покойного супруга о престолонаследии и, умирая, утверждает новый порядок последнего, известный только узкому кругу лиц. Условия её «тестамента», в свою очередь, не соблюдаются Петром II. Анна Ивановна, приглашённая царствовать также в обход екатерининской последней воли, легко рвёт кондиции Верховного Тайного совета, которые она месяц назад подписала, дабы получить корону. На пороге смерти Анна наделяет своего фаворита Бирона практически самодержавной властью, что не мешает её племяннице и тёзке уже через три недели правления лишить герцога Курляндского всех чинов и титулов и сослать в Пелым. Перевороты, приведшие к власти Елизавету, Екатерину II (и саму возможность занятия ею трона), Александра I, невозможно обосновать в терминах права, разве только права победителя. Приходилось лгать.
>Александр 1 был незаконным правителем, все договоры с ними были юридически ничтожны
Поправил на реальность.
Когда сама жизнь монархов ничего не стоит, что уж говорить об уважении к законности! (С последней вообще дело обстояло плохо – за целый век так и не был составлен свод действующих юридических норм, несмотря на десять (!) попыток, как не появилась в России и профессия юриста.) «Несомненно… что в течение всего XVIII столетия ни один носитель верховной власти не назначался на престол “законом самим” – он вступал на престол или по воле прежде царствовавшего императора, или в силу переворота». Екатерина I становится императрицей без всякой юридической зацепки, она же де-факто отменяет указ своего покойного супруга о престолонаследии и, умирая, утверждает новый порядок последнего, известный только узкому кругу лиц. Условия её «тестамента», в свою очередь, не соблюдаются Петром II. Анна Ивановна, приглашённая царствовать также в обход екатерининской последней воли, легко рвёт кондиции Верховного Тайного совета, которые она месяц назад подписала, дабы получить корону. На пороге смерти Анна наделяет своего фаворита Бирона практически самодержавной властью, что не мешает её племяннице и тёзке уже через три недели правления лишить герцога Курляндского всех чинов и титулов и сослать в Пелым. Перевороты, приведшие к власти Елизавету, Екатерину II (и саму возможность занятия ею трона), Александра I, невозможно обосновать в терминах права, разве только права победителя. Приходилось лгать.
>>486
Обвинения в адрес Бирона в манифесте об его отрешении от регентства абсолютно вздорные. Да и высказаны от лица трёхмесячного младенца-императора, по завещанию Анны Ивановны объявленного до совершеннолетия недееспособным. «Обратим внимание: высший по значению правовой акт государства требует от регента, обладавшего на тот момент властью российского самодержца, соблюдения законности, но одновременно объясняет устранение того же правителя сугубо внеправовыми категориями – неподобающим “моральным обликом” регента и его плохим поведением по отношению к “любезнейшим нашим родителям”; таким образом, справедливость “отеческого правления” ставится выше любой формальной законности… Оправданием… насильственных действий являлось ещё только предполагаемое нарушение “благополучия” империи и состоявшееся “прошение всех наших верных подданных”».
В манифесте о вступлении на престол Елизаветы Петровны говорится о незаконности воцарения Ивана Антоновича, хотя оно состоялось на основании петровского указа 1722г. Екатерина II ложно инкриминировала свергнутому ею супругу «истребление… преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона». Память о прежних правлениях пытались стереть. Так, правительство Елизаветы инициировало полное изъятие всех официальных документов с упоминанием Ивана VI и монет с его изображением.
Серию «революций на престоле», по выражению Н.И. Панина, запустил, конечно же, Пётр I – делом царевича Алексея, указом о свободе императора в назначении наследника и отсутствием завещания. «В созданной трудом всей жизни Петра системе не оказалось ни чётких правовых норм, ни авторитетных учреждений, чтобы обеспечить преемственность власти». Но вряд ли справедливо все «революционные» эксцессы оставлять на совести «державного плотника». То, что его преемники в течение десятилетий не могли или не хотели установить законный и эффективный механизм передачи трона, говорит о потрясающе низком уровне правовой культуры, унаследованном Петербургом от Москвы. В рамках этой культуры убиение или заточение низложенных предшественников являлось, как это ни чудовищно звучит, необходимым условием сохранения захваченной власти.
Обвинения в адрес Бирона в манифесте об его отрешении от регентства абсолютно вздорные. Да и высказаны от лица трёхмесячного младенца-императора, по завещанию Анны Ивановны объявленного до совершеннолетия недееспособным. «Обратим внимание: высший по значению правовой акт государства требует от регента, обладавшего на тот момент властью российского самодержца, соблюдения законности, но одновременно объясняет устранение того же правителя сугубо внеправовыми категориями – неподобающим “моральным обликом” регента и его плохим поведением по отношению к “любезнейшим нашим родителям”; таким образом, справедливость “отеческого правления” ставится выше любой формальной законности… Оправданием… насильственных действий являлось ещё только предполагаемое нарушение “благополучия” империи и состоявшееся “прошение всех наших верных подданных”».
В манифесте о вступлении на престол Елизаветы Петровны говорится о незаконности воцарения Ивана Антоновича, хотя оно состоялось на основании петровского указа 1722г. Екатерина II ложно инкриминировала свергнутому ею супругу «истребление… преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона». Память о прежних правлениях пытались стереть. Так, правительство Елизаветы инициировало полное изъятие всех официальных документов с упоминанием Ивана VI и монет с его изображением.
Серию «революций на престоле», по выражению Н.И. Панина, запустил, конечно же, Пётр I – делом царевича Алексея, указом о свободе императора в назначении наследника и отсутствием завещания. «В созданной трудом всей жизни Петра системе не оказалось ни чётких правовых норм, ни авторитетных учреждений, чтобы обеспечить преемственность власти». Но вряд ли справедливо все «революционные» эксцессы оставлять на совести «державного плотника». То, что его преемники в течение десятилетий не могли или не хотели установить законный и эффективный механизм передачи трона, говорит о потрясающе низком уровне правовой культуры, унаследованном Петербургом от Москвы. В рамках этой культуры убиение или заточение низложенных предшественников являлось, как это ни чудовищно звучит, необходимым условием сохранения захваченной власти.
>>486
Обвинения в адрес Бирона в манифесте об его отрешении от регентства абсолютно вздорные. Да и высказаны от лица трёхмесячного младенца-императора, по завещанию Анны Ивановны объявленного до совершеннолетия недееспособным. «Обратим внимание: высший по значению правовой акт государства требует от регента, обладавшего на тот момент властью российского самодержца, соблюдения законности, но одновременно объясняет устранение того же правителя сугубо внеправовыми категориями – неподобающим “моральным обликом” регента и его плохим поведением по отношению к “любезнейшим нашим родителям”; таким образом, справедливость “отеческого правления” ставится выше любой формальной законности… Оправданием… насильственных действий являлось ещё только предполагаемое нарушение “благополучия” империи и состоявшееся “прошение всех наших верных подданных”».
В манифесте о вступлении на престол Елизаветы Петровны говорится о незаконности воцарения Ивана Антоновича, хотя оно состоялось на основании петровского указа 1722г. Екатерина II ложно инкриминировала свергнутому ею супругу «истребление… преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона». Память о прежних правлениях пытались стереть. Так, правительство Елизаветы инициировало полное изъятие всех официальных документов с упоминанием Ивана VI и монет с его изображением.
Серию «революций на престоле», по выражению Н.И. Панина, запустил, конечно же, Пётр I – делом царевича Алексея, указом о свободе императора в назначении наследника и отсутствием завещания. «В созданной трудом всей жизни Петра системе не оказалось ни чётких правовых норм, ни авторитетных учреждений, чтобы обеспечить преемственность власти». Но вряд ли справедливо все «революционные» эксцессы оставлять на совести «державного плотника». То, что его преемники в течение десятилетий не могли или не хотели установить законный и эффективный механизм передачи трона, говорит о потрясающе низком уровне правовой культуры, унаследованном Петербургом от Москвы. В рамках этой культуры убиение или заточение низложенных предшественников являлось, как это ни чудовищно звучит, необходимым условием сохранения захваченной власти.
Обвинения в адрес Бирона в манифесте об его отрешении от регентства абсолютно вздорные. Да и высказаны от лица трёхмесячного младенца-императора, по завещанию Анны Ивановны объявленного до совершеннолетия недееспособным. «Обратим внимание: высший по значению правовой акт государства требует от регента, обладавшего на тот момент властью российского самодержца, соблюдения законности, но одновременно объясняет устранение того же правителя сугубо внеправовыми категориями – неподобающим “моральным обликом” регента и его плохим поведением по отношению к “любезнейшим нашим родителям”; таким образом, справедливость “отеческого правления” ставится выше любой формальной законности… Оправданием… насильственных действий являлось ещё только предполагаемое нарушение “благополучия” империи и состоявшееся “прошение всех наших верных подданных”».
В манифесте о вступлении на престол Елизаветы Петровны говорится о незаконности воцарения Ивана Антоновича, хотя оно состоялось на основании петровского указа 1722г. Екатерина II ложно инкриминировала свергнутому ею супругу «истребление… преданий церковных, так, что Церковь Наша Греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменой древнего в России Православия и принятием иноверного закона». Память о прежних правлениях пытались стереть. Так, правительство Елизаветы инициировало полное изъятие всех официальных документов с упоминанием Ивана VI и монет с его изображением.
Серию «революций на престоле», по выражению Н.И. Панина, запустил, конечно же, Пётр I – делом царевича Алексея, указом о свободе императора в назначении наследника и отсутствием завещания. «В созданной трудом всей жизни Петра системе не оказалось ни чётких правовых норм, ни авторитетных учреждений, чтобы обеспечить преемственность власти». Но вряд ли справедливо все «революционные» эксцессы оставлять на совести «державного плотника». То, что его преемники в течение десятилетий не могли или не хотели установить законный и эффективный механизм передачи трона, говорит о потрясающе низком уровне правовой культуры, унаследованном Петербургом от Москвы. В рамках этой культуры убиение или заточение низложенных предшественников являлось, как это ни чудовищно звучит, необходимым условием сохранения захваченной власти.