Блять, да мне похуй на тебя, блять, слушай, какая у тебя там клава, блять, телефон, срачки там блять, печатные машинки, всё, мне похуй, хоть там "Рейзер", хоть блять нахуй "Логитек", хоть "Асус", хоть "Эппл" блять, хоть стометровая клавиатура, мне на это насрать, понимаешь? Сколько ты там, кого печатаешь, какие тексты, каких значит вот этих анекдотов шикарных или атласных, блять газеты ты пишешь, мне на это насрать, понимаешь? Я, блять, в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет, блять, печатаю в триллионах и триллионах таких же бесед, как эта флудилка, мне эта соцсеть абсолютно понятна, и я здесь ищу только одного, блять, - букв, цифр и вот этой гармонии, от слияния с бесконечно кликающим, от созерцания великого фрактального клацания и от вот этого замечательного всеединства клавиш, бесконечно залипающего, куда ни посмотри, хоть вглубь - бесконечно грязное, хоть ввысь - бесконечное дорогое, понимаешь? А ты мне опять со своим вот этим блять, иди суетись дальше, это твоё распределение, это твой путь и твой горизонт чтения и ощущения твоей писанины, он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто бы уже давно глубокий писарь, бессмертный, ну или там уже почти бессмертный, который в этой беседе от её самого зарождения, ещё когда только беседа только-только сформировалось как флудилка, и вот это задротообщительная группа, вот, после создания клавиатуры, когда она кликнула, начала формировать вот эти мембраны, свичи, понимаешь, я в этой беседе уже как будто почти пять миллиардов лет блять печатаю и исписал всё вдоль и поперёк эту всю беседу, а ты мне какие-то... мне похуй на твои смартфоны, на твои блять нахуй клавы, на твои компы, там, на твоё благо. Я был на этой планете бесконечным множеством, и круче Донцовой, и круче DTF, и круче всех великих, понимаешь, был, а где-то был конченой копипастой, ещё хуже, чем здесь. Я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен мембране, где-то я больше был подобен свичу, там, ножничному механизму, где-то был просто сенсор, это всё есть текст, понимаешь? Он имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе блять, мы в этой беседе как бы живем разными сообщениями и разными написаниями, соответственно, разное наше и чтение, разное и наше восприятие. Тебе я желаю все самые крутые клавы, чтоб были у тебя, и все самые лучшие механизмы, чтобы раздвигали переключатели перед тобой, чтобы раздвигали перед тобой щели, на шиворот-навыворот, блять, перед тобой, как ковёр, это самое, раскрывали, прочищали, продували, и ты их чтобы нажимал до посинения, докрасна, вон, как ргб икс фьюжн от MSI, и чтоб на лучших клавах, и на сенсорах печатал, и отправлял прямо с телефона, и делал всё, что только в голову могло прийти и не прийти, если мало текста, обращайся ко мне, я тебе на каждое твое сообщение напишу сотню триллионов, как всё расписать. Ну а я всё, я пишу как глубокий писарь, узревший статьи, прикоснувшийся к клавише, сам стал клавоподобен и устремлен в это бесконечное, и который в умиротворении, покое, гармонии, благодати, в этом сокровенном клике пребывает, вовлеченный во всё и во вся, понимаешь, вот и всё, в этом наша разница. Так что я иду любоваться текстописанием, а ты идёшь преисполняться в гранях каких-то, вот и вся разница, понимаешь, ты не зришь это вечное кликаюшее, оно тебе не нужно. Ну зато ты, так сказать, более активен, как вот этот дотер долбящий, или каэсер, который очень активен в своей стезе, поэтому давай, наши пути здесь, конечно, имеют грани подобия, потому что всё едино, но я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты меня - вряд ли, потому что я как бы тебя в беседе содержу, все твои сообщения, они составляет одну маленькую там песчиночку, от того что есть во мне, вот и всё, поэтому давай, ступай, езжай, а я пошел наслаждаться нахуй блять прекрасным задротским текстом на прекрасном теплом кресле. Всё, пиздуй-бороздуй, и я попиздил нахуй