Двач.hk прислал битые данные.
Вы видите копию треда, сохраненную 27 мая 2021 года.
Можете попробовать обновить страницу, чтобы увидеть актуальную версию.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Вы видите копию треда, сохраненную 27 мая 2021 года.
Можете попробовать обновить страницу, чтобы увидеть актуальную версию.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
132 Кб, 995x662Жанр: рассказ.
https://pastebin.com/7FMxfwpR
Анончики, привет. Я буду выкладывать здесь короткие отрывки, приглашаю почитать, подвергнуть критике. Все пробовал писать отточенно, витиевато, "красиво", а вчера взял да и написал отрывок. С минимальной редактурой выкладываю.
Вот первый отрывок на ваш суд. Может, это будет драма, или хоррор. Как вам язык, читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет?
https://pastebin.com/7FMxfwpR
Анончики, привет. Я буду выкладывать здесь короткие отрывки, приглашаю почитать, подвергнуть критике. Все пробовал писать отточенно, витиевато, "красиво", а вчера взял да и написал отрывок. С минимальной редактурой выкладываю.
Вот первый отрывок на ваш суд. Может, это будет драма, или хоррор. Как вам язык, читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет?
Поскольку он короткий, вставлю сюда полностью.
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Поскольку он короткий, вставлю сюда полностью.
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
>>297
Анончики, болд нечаянно, простите.
Анончики, болд нечаянно, простите.
>>296 (OP)
Нет. Но по отрывку довольно трудно судить, насколько такой стиль подходит для твоей задачи.
Хотя обычно он хорош для рассказов, когда человеку есть что рассказать.
В декабре вернусь, посмотрю что допишешь.
>читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет
Нет. Но по отрывку довольно трудно судить, насколько такой стиль подходит для твоей задачи.
Хотя обычно он хорош для рассказов, когда человеку есть что рассказать.
В декабре вернусь, посмотрю что допишешь.
>>297
Блять, ну что я за человек. И здесь обосрался. Вроде все проверил, но, видно, слишком спешил донести свое говно творчество до анона.
Опечатка там во второй части.
Должно было быть:
"...как двадцать лет назад они втроём - Рудик, Веник и Костя Шпон - прятались там..."
И в начале следующего предложения не "Костя Шпоном", а "Костя Шпон".
Блять, ну что я за человек. И здесь обосрался. Вроде все проверил, но, видно, слишком спешил донести свое говно творчество до анона.
Опечатка там во второй части.
Должно было быть:
"...как двадцать лет назад они втроём - Рудик, Веник и Костя Шпон - прятались там..."
И в начале следующего предложения не "Костя Шпоном", а "Костя Шпон".
>>299
Спасибо, анончик!
Спасибо, анончик!
>>297
Мне вот эта фраза не нравится. Я бы никогда не стал так писать. Я бы все-таки намекнул на причины, от которых эти самые уныние и тоска появились. Почему кровать и холодильник должны навевать уныние? Потому что мальчики из разных социальных слоев, и нищета угнетает более богатого? Или это для него связано с какими-то воспоминаниями?
>он испытал тоску и уныние
Мне вот эта фраза не нравится. Я бы никогда не стал так писать. Я бы все-таки намекнул на причины, от которых эти самые уныние и тоска появились. Почему кровать и холодильник должны навевать уныние? Потому что мальчики из разных социальных слоев, и нищета угнетает более богатого? Или это для него связано с какими-то воспоминаниями?
>>323
Спасибо, анончик. Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
Спасибо, анончик. Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
>>426
Если это выйдет коряво, то лучше оставь, как есть, и не руководствуйся не только советами других, а своим ощущением тоже. Иногда Show, Not Tell не работает или неуместно.
Если это выйдет коряво, то лучше оставь, как есть, и не руководствуйся не только советами других, а своим ощущением тоже. Иногда Show, Not Tell не работает или неуместно.
>>426
На самом деле не обязательно нужно убирать это указание. Я имел в виду, что причина уныния из текста как-то непонятна. Почему ребенок начал испытывать тоску? Дети редко грустят просто от убогой обстановки - если для них такое вновинку, то они будут смотреть с любопытством, а если привычно - то проигнорируют. Должны быть какие-то предпосылки, к примеру нищета друга, которую мальчик уже наблюдал ранее.
>Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
На самом деле не обязательно нужно убирать это указание. Я имел в виду, что причина уныния из текста как-то непонятна. Почему ребенок начал испытывать тоску? Дети редко грустят просто от убогой обстановки - если для них такое вновинку, то они будут смотреть с любопытством, а если привычно - то проигнорируют. Должны быть какие-то предпосылки, к примеру нищета друга, которую мальчик уже наблюдал ранее.
>>499
Ну не знаю. Я в детстве, может и не знал, что такое нищета, но уныние испытал, впервые к ней прикоснувшись. Уловил на эмоциональном уровне уныние и тоску, излучаемые родителями, будучи восприимчивым ребенком.
Ну не знаю. Я в детстве, может и не знал, что такое нищета, но уныние испытал, впервые к ней прикоснувшись. Уловил на эмоциональном уровне уныние и тоску, излучаемые родителями, будучи восприимчивым ребенком.
>>510
Я наоборот, в детстве понятия не имел о проблемах родителей, родственников и т. д. Я бывал в домах, где была старая мебель, старый холодильник - практически как ты описал, только в деревенском доме - и даже не догадывался, что это должно навевать какие-то грустные мысли. Мне было интересно, что в доме несколько входов, меня забавляли полчища огромных мух на стеклах. Наверное, если бы мне кто-то тогда сказал, что это от крайней нищеты, я бы и загрустил. Но сам не понимал и не замечал. Поэтому, скорее всего, меня и удивил твой текст.
>будучи восприимчивым ребенком
Я наоборот, в детстве понятия не имел о проблемах родителей, родственников и т. д. Я бывал в домах, где была старая мебель, старый холодильник - практически как ты описал, только в деревенском доме - и даже не догадывался, что это должно навевать какие-то грустные мысли. Мне было интересно, что в доме несколько входов, меня забавляли полчища огромных мух на стеклах. Наверное, если бы мне кто-то тогда сказал, что это от крайней нищеты, я бы и загрустил. Но сам не понимал и не замечал. Поэтому, скорее всего, меня и удивил твой текст.
Двач.hk прислал битые данные.
Вы видите копию треда, сохраненную 27 мая 2021 года.
Можете попробовать обновить страницу, чтобы увидеть актуальную версию.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Вы видите копию треда, сохраненную 27 мая 2021 года.
Можете попробовать обновить страницу, чтобы увидеть актуальную версию.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.