Жизель закинула бельё в подаренную одиннадцать лет назад машину, залила в неё набранное ранее ведро воды, накрыла крышку и нажала несколько кнопок на боковой панели. Переместившись на кухонную сторону дома, она вытащила из настенного серванта чашу с мармеладками, налила себе крепкого чая из заварника и уселась за стол.
За окном бушевала пурга, часто возникавшая после полудня. Жизель закинула в рот первую мармеладку и отхлебнула из кружки. Тёпло чая, текущего по пищеводу, разогрело замерзающее старческое тело и напомнило ей о предстоящем визите дочери. Следовало помыть полы перед их прибытием, накрыть стол новой скатертью и купить подарки внучкам.
Кружка была наполовину полная, уже остывшая, как вдруг раздался звонок.
- Ничего я не успела, - подавленно пробормотала Жизель, поспешно приближаясь к выходной двери. - Сейчас, погодите, дорогие мои!
За открытой дверью недоумевающему взору Жизель предстал какой-то слащаво-грустный дед. Крайне похожий на одного из собутыльников почившего в море мужа. И он молчал.
- Вы кто? - спросила Жизель, прикрывая дверь наполовину. Что-то пугало её в этой ситуации.
- Максим Каммерер, - представился старик, снимая шапку. - Я по поводу объявления дарения одежды, что вы выложили в КИГС.
- КИГС? - удивлённо повторила Жизель. Градус недоверия усиливался. - Что ещё за "КИГС"?
- Коммуникационно-информационная государственная сеть? - незнакомец с интересом вглядывался в лицо Жизель, не расслабляя уголков губ. - Миссис Лина Кукиджар, я полагаю?
- Это не я, это... - Жизель осеклась на полуслове.
- Кто-то из ваших родственников? - предположил улыбчивый дедок. - Ничего страшного, я тоже не в ладах с этой электроникой. Мой сын, Лёва, дал мне этот адрес. Сказал зайти по возможности за одёжкой для маленькой Рады.
Ветер присвистнул, будто бы в подтверждение слов незнакомца. Или это был звук разворачивающегося на ближайшей застройке крана? Непонятно.
- Одёжкой? - переспросила Жизель. - А что конкретно вам нужно?
- Лёва сказал мне, что Раде понравилась какая-то зелёная футболочка, - моментально уточнил дедок, а затем продолжил уточнять. - Лёва, мой сын. Ещё он сказал присмотреть что-то из юбочек, если будут. Но я в этом слабо разбираюсь, сами понимаете.
- Ну хорошо, - у Жизель отлегло от сердца. - Зелёная футболка осталась, одна из двух. Остальные взяли. Ну и несколько юбочек ещё есть. С цветочной вышивкой. А ещё курточка. Розовенькая, с радугой на рукаве.
С этими словами она впустила старого визитёра внутрь и закрыла за ним дверь.

Пред старцем лежало оно. Вещественное доказательство существования внеземной цивилизации. Артефакт одного из Древних Богов, которого старец обозначал в своём блокноте одной единственной буквой "М". Её футболка. Та самая, что застряла в зрительной коре его мозга сияющим зелёным светом, ослепляя весь внутренний мир зелёным светом радости и счастья. Это были целых процентов двадцать её образа. Двадцать процентов воплощения вечной любви. Реликт прошлых эпох. Детская футболка пела дифирамбы нашедшему её герою. Это было прямое доказательство того, что вся жизнь была прожита не зря. Все загубленные жизни, оборванные и сожжёные, были загублены не зря. Ничто не прошло даром. Цель оправдала все средства. Весь мир тридцать три раза прошёл петлёй сквозь себя, и всё это было...
- Мистер Каммерер? - Жизель беспокойно смотрела на застывшего во времени старца, уставившегося на зелёную детскую футболку её некогда юной дочери. С её стороны было невозможно заметить расширившиеся на всю радужку зрачки Максима.
- Да, что вам? - спросил Каммерер совершенно спокойным голосом. Голос был настолько гладким и ровным, что Жизель показалось, будто бы это произнёс кто-то другой. Кто-то страшный. Но затем голос незнакомца вновь начал приобретать неестественно смешанный оттенок. - Я просто вспомнил свою дочь... Она погибла, когда возвращалась ко мне на поезде вместе с матерью. Она была ещё так юна...
Старец грустно вздохнул.
- Точно такая же как на фото, - произнёс он и повернулся к Жизель. - Спасибо. Я возьму?
- Конечно, конечно, - поспешно ответила Жизель. - А остальное?
Бережно взяв зелёненькую футболочку, Максим Каммерер отрешённо посмотрел на остальную детскую одежду, аккуратно разложенную хозяйкой дома на кровати. Заострив на секунду свой взгляд на двух синих юбках с вышивкой, он осторожно положил футболку в пакет, а затем с той же заботой упаковал её в свою сумку. Аккурат между двумя жёсткими желтоватыми папками, словно бы обеспечивая дополнительную защиту для ценного груза.
- Нет, ничего интересного, - ответил Максим.
- А как же курточка? - удивилась Жизель. - Хорошая, розовенькая, почти новенькая. Модная.
- Спасибо ещё раз, но она маловата, - безжалостно ответил Максим. - Да и не унесу я всё, сами понимаете. - добавил он с усмешкой.
С этими словами старичок с предвоенной сумкой вышел из дома навстречу зимнему вечеру.
- Хорошая курточка ведь, - бормотала Жизель, закрыв дверь за удалившимся гостем. - Розовенькая. С радугой.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда старик ввалился в туристическую хижину, весь покрытый липким снегом и продрогший до чёртиков. Кинув сумку на кресло, он снял мокрую одежду, повесил её у стены, упал на пол возле обогревателя и поджал ноги. Вплоть до захода солнца он слонялся по всему городу, молча смотрел то под ноги, то вперёд. Ощущая некое тепло, исходящее от находящейся в сумке зелёной футболки. С тем самым банальным рисунком. Старик чувствовал, будто сине-зелёный призрак был с ним, совсем рядом. Умирать более было не страшно, ведь отныне он был вместе с ней.
Посылка прибудет лишь на третий день с момента прибытия. Даже вкупе с этим, у него имелись лишь две отдельные части от двух наборов из четырёх, каждый из которых состоял из минимум трёх элементов. Но даже достигнутый результат был совершенно невозможным для достижения, совсем недавно. Кроме посылки, других наводок у старика не имелось. И добыть что-либо ещё в этом морозном захолустье представлялось ему бессмысленными ожиданиями. Так или иначе, продвижение на юго-восток было неизбежным. Где-то там были старейшие центры детской моды, где могло найтись что-то. Ну и перспективных владельцев искомых артефактов былой эпохи там было на порядки больше. Вопрос лишь состоял во времени и затратах, денежных и психофизических.
Высохнув, старец вытащил из сумки футболку. Опознав материал ткани, он сделал несколько пометок в блокноте и принялся извлекать из сумки оборудование для фотодокументирования. Процесс обещал занять долгое время, но на полезные и приятные действия у старца всегда было лишнее время, в избытке. Проведя несколько замеров ширины и высоты зелёной детской футболки, он сделал ещё несколько неоднозначных пометок в блокноте, ещё раз посмотрел на объект исследования и перешёл к процессу фотодокументирования. Пока он занимался этим, на орбите его мыслей крутилось одна, - как же жалко и ничтожно, нелепо и слабо он выглядел бы сейчас в её глазах.
Но старца не интересовал сгнивший конструкт, пусть даже гниющий в тепле и комфорте. Его интересовало нечто другое...

Во всей Боллитре существовало несколько способов переброски из зоны управления Комитета до Лаурианны, и ни один не позволял Джеймсу добраться до Тирра напрямик. Поэтому Джеймсу потребовался личный авиатранспорт. Школы пилотирования во всей Боллитре стоили очень дорого, занимали примерно двенадцать лет непрерывной учёбы, а также психологического, социального, умственного и физического отбора. Так что пилоты были первоклассными людьми. Джеймс в их число не входил. Он никогда не видел смысла летать в облаках, - особенно теперь, когда (по его сверхчеловеческому ощущению) над Боллитрой нависла новая грязная тайна, имеющая все шансы перерасти в угрозу. Но технические навыки пятнадцатого уровня Джеймса утверждали, что если бы он только захотел, то и в небо полетел. Пальчики Джеймса были готовы щёлкать по переключателям в кабине пилота, а восемнадцатый ранг информатора гарантировал наличие большей части теоретической базы по управлению воздушно-лётным транспортом.
Была лишь одна загвоздка - личного транспорта у Джеймса не было. И за все его успехи ему не полагался лётный транспорт. А нелицензионное управление лётным транспортом каралось убийством на месте, или пожизненным заключением в Шайвике, в лучшем случае. Угон любого транспортного средства превращал человека во врага Комитета, поэтому его судьба была одна - пропажа без вести, будучи скрывающимся от закона или сожранным заживо этим самым законом. Конечно, скрытность тринадцатого уровня позволяла Джеймсу то и дело выходить за извечно преступаемые рамки закона. Но само число тринадцать не нравилось Джеймсу. А чтобы улизнуть из кабины пилота при поимке, требовался как минимум пятнадцатый уровень скрытности. А очки опыта Джеймсу ныне капали редко, требовались в большом количестве. Все квесты Боллитры были готовы давным-давно, и мир затих в ожидании авторского апдейта.
Всё это Джеймс вспоминал, бесшумно двигаясь сквозь лёгкую дымку погрязшего в сырой погоде (и, разумеется, в пороке) города, в сторону аэродрома. То и дело Джеймсу на глаза попадались подозрительные элементы, напоминающие криминальные. Но эти тени, лишь завидев идущего непоколебимой поступью Джеймса, стремительно прятались в подворотнях и за дверями домов. Боевые навыки двадцатого уровня, давно прокачанные у Джеймса, были готовы сразиться со всем районом. Но это были ракушки, амёбы. А Джеймс ныне охотился только на мегаладоннов, неотступно следуя за каждым подозрительным призраком чего-то подобного. Система прогнозирования будущего, некогда созревшая в голове Джеймса, утверждала что когда-нибудь его поймают в тиски, используя похожую приманку. Или что само это дело является такой приманкой. Джеймс не доверял Рафаэлю. Он с самого начала считал того ничтожеством, дерьмом в изысканной тарелке. Однако Джеймс считал, что его дело о Багавалийском Воре дало всем понять, что бывает с теми, кто подставляет Джеймса. И каковы шансы подставить Джеймса в принципе. Вполне себе гарантия.
Придя к КПП, за которым виднелась сверкающая огнями взлётно-посадочная полоса и множество ангаров, Джеймс остановился, прислонился к забору, достал ещё одну сигару из стопроцентного табака, элегантно вынул собственную зажигалку и смачно закурил. Дело предстояло непростое.

Джеймс наблюдал за ребристой водной гладью Пограничного Океана. Бездонная тьма вод изредка поблёскивала, отражая сигнальные огни плывущего по воздуху аппарата.
Часовая стрелка неумолимо приближалась к выгравированной единице.
Ругислав Шволль, пилот с двадцатилетним стажем, бодро следил за показателями датчиков и циферблатов. Каждые десять минут он дёргал некий скрипучий рычаг. Сразу после этого скрипеть начинало что-то под ногами Джеймса. А спустя двадцать-двадцать три секунды, - Джеймс не смог насчитать точное время, - его ступни вновь ощущали лёгкую тряску, возникающую после повторного скрипа из кабины пилота.
Была ли это смазочно-отходная жидкость? Или равномерно распределяемый груз контрабанды? Мозг Джеймса не могу дать внятного ответа. Действие наркотического анальгетика подходило к концу. Как и надежды Джеймса на то, что он доберётся до Тирра прежде отлива некогда нахлынувших сил. Тело начинало болеть, возвращаясь в первичное состояние.
Джеймса клонило в сон.
Его сознание вновь наполнило ощущение неизбежной неудачи и одиночества. Он был одинок до признания, и был также невыносимо одинок после. Джеймса открыто презирали, затем скрыто презирали и активно использовали в личных целях, а своих целей он так и не нашёл. А теперь он летит во тьме над океанскими толщами бездонных вод, в ненадёжном драндулете, ради некой справедливой мести за мужа соблазнившей его шлюхи. Ради поисков какого-то дятла, который не факт что ещё там, и не факт что является убийцей. Ведь осмотра и вскрытия тела Густава не проводилось.
Джеймс просто-напросто убедил во время наркотического прихода Выделенную Комиссию, что Густава поглотил туман.
И они поверили ему.
- Спокойно, - прошептал Джеймс себе на пальцы, пытаясь согреть их и свой разум, взять поток мыслей под контроль. - Спокойно. Найдём Яхту. Проведём осмотр. Расспросим о подозрительных личностях, недавно появившихся в городе.
Джеймс гулко сглотнул и выдул облачко пара в поднесённые к лицу ладони.
- Заглянем в публичные заведения, - продолжил он дрожащим голосом. - Проведём опрос ключевых лиц. Всё по протоколу. Распишем всё куда-нибудь. Ну а дальше, - дальше по обстоятельствам. Всё просто. Всё очень, очень просто.
- Сейчас поднимемся, - раздавшийся из кабины громкий голос Ругислава прервал мантры супердетектива. - Через четыре минуты будем в пяти километрах над Тирром. Вы готовы?
- Угу, - громко промычал в ответ Джеймс. Он был совершенно не готов к прыжку с парашютом.
Ему приходилось прыгать лишь раз. И то, тогда ему просто повезло. Сейчас ему оставалось лишь снова полагаться на удачу. На этот раз осознанно, что было куда труднее.
Джеймс вновь почувствовал холодное дуновение Духа Боллитры на своей шее, наблюдавшего за ним. Джеймс мог только надеяться, что за ним сейчас наблюдали с интересом, кто бы или что бы эти наблюдателем не было.
С трудом поднявшись, Джеймс с ужасом ощутил дичайшую боль в ногах. Оставалось ещё две ампулы "Серафима", на которые ушло всё оставшееся состояние Джеймса. Это двое с половиной суток бытия ангелом-судьёй, карающей дланью Закона, высшим хищником, супердетективом, пылающим аки утренняя заря любовником, мастером боевых искусств и мыслителем эпохи. Человеком, достойным её...
Неизвестно кого.
Джеймс не стал вскрывать эту тему. Он уже не был тем молодым и шутливым мужчиной, которому было всё легко. По крайней мере пока.
Нить мысли была оборвана животным ужасом перед ревущим холодным воздухом, вознамерившимся высосать Джеймса из кабины и наполнить каждый кубометр его лёгких колючим газообразным веществом.
- Удачи! - прокричал пилот в его сторону, но Джеймс его не услышал. Его внимание было целиком поглощено светящимся во тьме оранжевым пучком точек.
Это был Тирр.
Цвет огоньков напомнил Джеймсу казино "Бураро", прогулку под уличными фонарями, общение с начальником аэродрома.
Это была конечная остановка.
И Джеймсу пришлось выйти.
Упав в воздушное пространство Лаурианны, Джеймс ощутил лёд на своём лице и колючий воздух в своих лёгких.
Его разбитое некой "Мисс Боллитрой 43" сердце ёкнуло, и Джеймс потерял сознание, в последнее мгновение неосознанно сжав другой рукой тянущийся из-за спины ремень...

- Каммерер, - прошелестело из наушника прямиком в ухо. - Связь с Абалкиным пропала. Ты где находишься?
- Далеко, - прошептал Каммерер, неспеша двигаясь по подземным туннелям и непрерывно цепляясь взглядом за любые подозрительные объекты. - А что Самун...
- Каммерер, чтоб тебя! - грозно ответили с другого конца радиолинии. - Давно на трибунале не был?
- Виноват, - "Каммерер" не чувствовал ни малейшей толики вины. Его линия связи не прослушивалась, он был в этом уверен после того как сам доработал её. - Так... что случилось с Сикорски?
- Он сейчас занят, - ответили из координационного штаба. - Активно работает со Странниками.
- Ага, конечно, - сплюнул "Каммерер" на пол.
- Каммерер, - произнёс в микрофон "Киконин", сидя у радиоприёмника и держа палец на некой точке растянувшейся по столу карты, с обозначением Ц-93. - Найди Абалкина.
- Есть, - ответил "Каммерер" и перевёл рацию в пассивный режим. Его путь лежал к безымянной бухте, не имеющей даже кодового обозначения. Только номер - тридцать два. Каммерер не знал, почему столь массивному объекту не дали кодового обозначения. Как и не знал, какой идиот составлял столь идиотские позывные. И откуда он их только брал? Какие-то случайные фамилии...
Тем не менее, от тридцать второй бухты можно было выйти на маршрут "Абалкина", а с него уже выйти и на самого Абалкина-Долбалкина, - при условии что зачистка тридцать второй бухты не займёт много времени. В конце концов, это было начало месяца, когда у "Странников" происходит миграция. Опасные районы сдвигаются по карте, так что можно было наткнуться на сюрприз посреди ровного ничего, и с той же вероятностью оказаться в одиночестве, будучи в чёрной зоне. К счастью, туннели были запечатаны достаточно крепко, а коды доступа были только у действующих полевых оперативников.
Однако "Каммерер" не спускал палец со спускового рычажка, и не расслаблял внимание. Враг имел в запасе пару тузов вне всяких рукавов, и мог выяснить коды с координатами точек входа. Действующий полевой оперативник с позывным "Каммерер" некогда искал способы активировать ежедневный сброс кода, или хотя бы сделать его различным для каждой точки входа. Но система была слишком древняя, и управлялась откуда-то из лабораторий, расположенных на геотермальной электростанцией под вулканом на острове Трайтерфун. Вроде как эпицентра всей местной заразы. Территория была закрыта для ДПО вроде Каммерера, а операция по зачистке того района была назначена только на конец следующего года. Когда, по прогнозам армейских аналитиков, вся прибережная территория получит статус безопасной.
Но Каммерер не думал, что доживёт до этого момента. Его план состоял в том, чтобы подстроить собственную пропажу без вести, а затем добраться до таинственной геотермалки в одиночку. Инсценировка безвестной гибели была не трудной по своему исполнению. Просто не выходишь на связь более суток и тебя записывают в расходники. "Плен врага", очевидно же. Если выживешь и вернёшься, то сможешь восстановиться. Всё было крайне просто. А вот добраться до острова незаметно для Правительства и координационного штаба в частности было куда труднее. С орбиты непрерывно наблюдали. Следили за состоянием своей собственности, за тем как проходит исправление их фатальной ошибки. "Каммерер" видел только одну возможность проникнуть незаметно, - воспользоваться подводным транспортом. Поэтому он вызывался первым добровольцем на зачистку прибрежных комплексов, в надежде найти какой-нибудь батискаф, или чего-нибудь в этом духе.
На тридцать второй бухте никого не оказалось. Зато чуть дальше по берегу было трое "Странников". Каммерер проглотил трёхчасовую порцию таблеток и стал подбираться поближе. Когда расстояние между ним и тремя целями было приблизительно сто метров, Каммерер взял "Шутняру" на изготовку и выдал очередь из мезомагнитных по самой высокой фигуре, а затем по той что была слева. Оставшаяся заметила потерю соратников, но ещё прошла несколько шагов. За это время оперативник рывком преодолел тридцать метров и рыбкой занырнул в грязь у наиболее густой травы. В этот момент он ощутил, как по затылку прошла тёплая зубчатая дрожь. Переходящая в более глубокие отделы мозга. Медицина работала. Вышивший "Странник" всё понял и начал сканировать местность. Выработанная чуйка дала понять лежащему по уши в морской грязи "Каммереру", что его уже нащупали, и движутся прямо к нему. Выждав несколько секунд, он вскочил и машинально дёрнул спусковой рычаг, едва прицелившись в стройную фигуру.
Спустя две минуты Каммерер всё ещё смотре на три трупа, лежащих на набережной. Волны осторожно поддевали один из них, самый малый по размеру. Такое существо обычно шло, держась за руку с ещё более мелким. Не в этот раз. Не в этот раз. Не в этот раз. Не в этот раз. Не в этот раз. Не в этот раз. Не в этот раз, подумал "Каммерер", смотря абсолютно тупым взглядом на приходящие волны, обходящие стороной два маленьких участка суши.
Едва он это понял, как перед ним возникла девочка в зелёной футболке и синей юбке, со злато-рыжими волосами. Каммерер без задней мысли щёлкнул два тумблера "Шутняры" и пустил в физическое воплощение своей мечты подствольный разрывной заряд.
Однако буквально перед маловозрастным антропогенным полиморфом снаряд остановился, и направился обратно во владельца с ещё большей скоростью...

Мэрижанн чистила свои белоснежные зубы. Мысли потихоньку приобретали ясность, пока она размыляла о самой себе, - человеке, которым она была и всё равно знала очень плохо.
Ей всегда хотелось большего. Больше мужчин, чем один Джеймс. Больше внимания, чем ей мог дать один частный следователь. Больше известности, чем могла получить за всю свою жизнь обычная домохозяйка.
А теперь Мэрижанн впервые за долгие годы открыла для себя новый наркотик.
Для себя, - или в себе?
Одеваясь, она наконец вспомнила, что же реально так завело её и не отпускало. Стать Лицом Эпохи. Исторической фигурой наивысшей категории. Управлять миром единолично... Как-то так.
Мэрижанн мало чего было известно про это. Как именно они управляют миром? Кем были Лица Эпохи? Сейчас вроде никакого Лица Эпохи нету. Но почему? Неизвестно. Она ничего не знала.
- Следует узнать, - решила Мэрижанн, осторожно ощупывая свои избитые ягодицы. - Про это, и многое другое.
Мысли о превращении в Лицо Эпохи оказались на удивление занимательны. Вновь вернувшись к ним, ультрамодель ощутила прилив энергии. Тело приказывало Мэрижанн сделать что-то прямо сейчас. Сделать шаг. Шаг на пути к... мировому господству? В животе и между ягодиц Мэрижанн разлилась волна тепла. Страх начинал проходить.
В спальне было всё по-прежнему, кроме мужчин. Они ушли, должно быть, пока Мэрижанн принимала душ.
Солнце уже зашло над городом. Из-за закрытого окна доносились звуки транспотных средств, мчащихся навстречу новому дню и его хлопотам. Мэрижанн добралась до стоящего у окна небольшого шкафа. Времени на любование красотами не было. Она их и так видела каждый день. Сейчас её интересовало только местонахождения личного дневника.
До сей поры личный дневник Мэрижанн выполнял роль записной книжки с радиономерами важных для её успешного существования персон, номеров журналов моды, - и даже пароля от небольшого сейфа, который ей подарили на её прошлый день рождения. Шесть букв или цифр, записанных на краю последней страницы, скрытом под уголком обложки.
Сейчас Мэрижанн было не до этого. Требовалось немедленно записать посетившие её мысли необычайной занимательности.

- Ганн, у нас утечка.
Милейкент оторвал взгляд от тактического планшета и изучающе взгляд на двух новоприбывших. Один прислонился к выходу. Другой, с глазным протезом, встал между ними и старательно избегал зрительного контакта с демоном.
- Боец второй специальной поисковой группы азатот Вихтер Уйч, - человек у выхода бросил к ногам второго посетителя миниатюрное загадочное устройство. - Был недоволен службой в двенадцатом специальном флоте, своим высоким военным статусом и долей в нашем прибыльном деле. Вследствие чего принялся красть наши разведданные, делая их копии.
Милейкент встал из-за стола, одновременно снимая кольцо и убирая его в карман брюк, и подошёл вплотную к Вихтеру.
- Не нравится служба, азатот? - Милейкент посмотрел в глаза стоящего перед ним экс-человека. - Я ведь тебя выбрал, Уйч. Всех вас я лично выбирал, объяснял каждому, над чем мы работаем, какая ответственность возлагается на наши плечи.
Голос Милейкента становился всё тише и спокойнее, и с последними словами он быстрым движением головы сломал Уйчу носовую перегородку, сразу после чего нанёс молниеносный удар по коленям азатота, - одно из немногих уязвимых мест стандартного защитного костюма, - тем самым сбив его с ног.
- Но чтобы красть у меня из кармана? - Милейкент нанёс около двадцати семи ударов по голове Уйча освобождённой от кольца правой рукой. - И ладно бы только у меня. Всех решил поиметь, мразь. Поиграть в обе стороны.
Нанеся ещё дюжину ударов с ноги, Милейкент оглядел свои окровавленные костяшки пальцев и нащупал кольцо сквозь ткань брюк. Кивнув на избитое мясо в полу-боевом мундире, он произнёс второму
- В нижний карцер на три месяца, - пнув загадочное устройство на полу к выходу, он добавил. - Чтобы никакой херни больше.
- Сэр?
- Что ещё? - Милейкент подошёл к столу.
- Его отряд нашёл и эвакуировала выжившего из разведгруппы, шоггота Шаффран.
- Это хорошие новости, - произнёс Милейкент. - Вы уже избавились от неё?
- Так точно, сэр. Добавлю, что именно азатот Уйч обнаружил утерянного резидента.
- Азатот Уйч, - торжественно произнёс Милейкент, с каждым словом добавляя бонусные удары с ноги по голове Вихтера. - Я выражаю вам благодарность за верную службу космической родине, вашей персональной отчизне, Земле-матери, нашему правительству и всеобщему человечеству.
Закончив с выражением благодарности, Милейкент добавил:
- Утроить срок карцера.
- Есть, сэр, - ответил человек у выхода.

- Джеймс, ты мне нужен, - сказала Марижанн и тут же поняла, что влипла. Всё. Надо было срочно исправлять ситуацию. Он ещё не успел ничего понять.
- Был, - уверенным тоном с нотками злостности добавила она. - Когда-то. Сейчас я и без тебя со всем справляюсь.
- Зашибись, - ответил знакомый голос по радиотелефону. - Рад за тебя, Мэржи.
- Ты знал, что я новое Лицо Эпохи? - похвасталась Мэрижанн, прижимая от возбуждения к уху трубку аппарата, не шедшего ни в какое сравнение с дневником. Сейчас надо уловить все нотки расстройства Джеймсика от её достижения.
- Правда? - голос Джеймса был какой-то отрешённый. Игривости совсем немного. - И какой же наша эпоха будет?
- БЕЗЗАБОТНОЙ! - величественно ответила Мэрижанн.
- Супер, - ответил Джеймс, ошарашенный. - А почему Лицо Эпохи "Беззаботности" так озабочено моим вниманием?
- Да кому нужно твоё внимание, Дже-е-е-ймс! - язвительно протянула Мэрижанн, восхищаясь собственным превосходством над жалкими обидками собеседника. - Знаешь кому?
- Не знаю, - честно ответил Джеймс. Голос был упавшим.
- Мне! - крикнула Мэрижанн в трубку. - Мне нужно твоё внимание, но не... То есть... Не для меня. А для меня. Ну, то есть...
Мэрижанн запуталась. Почему всё снова было так сложно? Ебучие слова, сраные предложения, блятские диалоги. О какой, чёрт её дери, Эпохе Беззаботности может идти речь, если даже чтобы объясить что-то, надо как-то грамотно всё составить. Ну зачем так сложно-то?
Не в силах совладать с запредельной проверкой на риторику, Мэрижанн заплакала. Слёзы потекли по покрасневшему лицу взвывшей от бессилия женщины. Часть из них упала на трубку.
- В чём дело, Мэрижанн? - обеспокоился Джеймс на том конце линии связи. - Что там у тебя?
- Да просто... - Мэрижанн вытерла лицо платком, безуспешно выровнять свой голос. - Мне не хватает тебя, Джеймс. Мне страшно. Я просто мылась после... После... И тут всё это началось! А остальное почему-то закончилось. Я... я не знаю почему.
- Тише, Мэрж, спокойно, - донеслось из трубки. Мэрижанн не обратила внимание. Вокруг неё вертелось что-то нехорошее, и требовалось срочно снять с себя ответственность за всё.
- Я хочу... - Мэрижанн пыталась объяснить, вытирая покрасневшие глаза. Слов не хватало. В мыслях всё было проще. - Я хочу...
- Это нормально, - на полном серьёзе издевался мудак Джеймс. - Это значит что ты всё такая же. Просто нервы.
- Нет! - крикнула Мэрижанн. - Это другое! Я хочу другого!
- Вот как?
- Да! - воскликнула Мэрижанн, и тут же поняла свою ошибку. - То есть нет! Уже не хочу. Ты неправильно всё понял! Это что-то большее. Что-то невозможное. Я не... не могу описать.
- Я тоже не могу описать то, что недавно со мной произошло, - вроде как посочувствовал Джеймс. Вернее, приуменьшил её проблему, чёрствый ублюдок, недодедектив, пафосный мужлан.
- Да фигня с тобой произошла, Джеймс! - ответила Мэрижанн. - Знаю я тебя. У меня всё гораздо, гораздо хуже. Что-то внутри. Я не знаю к кому обратиться. Только к тебе. Ты мне нужен здесь, срочно. Иначе будет уже поздно.
- Ты ведь не пьяная, да? - спросила бесчувственная мразь в шляпе.
- СПАСИ МЕНЯ, ДЖЕЙМС!!! - крикнула Мэрижанн в трубку и отключила связь.
Довольная собой, она взяла укатившуюся под её ягодицу ручку и дополнила первую строку своего раскрытого исторического документа:
- "Джеймс. Разузнать, что с ним. (Позвонила. Скоро прибудет.)"

- Да ты ёбнулась, - констатировал Джеймс состояние Мисс Боллитры 46. - Окончательно.
- Ты не понимаешь...
- Да всё я понимаю. Тебе наскучило быть звездой этого межконтинентального шоу, и захотелось большего. Куда больше-то, Мэрижанн? Да я чуть не сдох пару дней назад от рук какой-то жуткой хуйни, пока ты тут сидела и обтекала от своих фантазий.
- Ты просто бесчувственный мудак, Джеймс! - подбирала аргументы Мэрижанн. - Я чувствую гораздо больше чем ты, и это что-то хуже.
- Да куда уж хуже, когда мировая ультрамодель начинает впадать в маразм, мнить себя "Лицом Эпохи" или ещё невесть кем. В твои-то молодые годы, Мэрижанн!
- А ты сам кем себя мнишь, Джеймс? - набросилась на него Мэрж. - Простым сыщиком? Не смеши меня. Никто не считает себя пустым местом, простым... кем-то там. А ты, с твоим эгоизмом, точно воображал себя кем-то большим, и не раз.
- Да хоть сто раз воображать, Мэрж! Я выбираю во что верить, а не повинуюсь каким-то чужим мыслям. Ты же просто начиталась, насмотрелась, всю жизнь кого-то из себя строила, и теперь сама н знаешь кем хочешь быть.
- А кем тогда? - спросила Мэрижанн Джеймса. - Кем же ты хотел видеть меня?
Джеймс усмехнулся, внутри и снаружи. Ответ существовал.
- Никакой, - сурово ответил Джеймс. - Глаза бы мои тебя не видели. То, какой ты стала...
Джеймс покрутил пальцем у виска.
- Это пиздец, в общем. Я не знаю, чего сам хочу. У меня сейчас миллион проблем. Спецслужбы меня доёбывают, неведомые пришельцы маскирующиеся под людей пытаются меня убить, чудом не сдыхаю от переохлаждения. И посреди всего этого шлюха-маразматичка из моего прошлого двинулась и пытается вновь закинуть на меня ответственность за свою вышедшую из-под контроля жизнь!
Спустя несколько секунд неловкого молчания, Мэрижанн спросила:
- А что тебе ещё остаётся делать? У тебя нет ничего, кроме меня.
Джеймс посмотрел в глаза Мэрижанн, в глубины её черепной коробки.
"Ищите там, где меньше всего вам придёт в голову искать. Всё что вы видите по умолчанию, направлено на одно, - удержание вас в рамках некоего обмана. Лишь пути, которых у вас не должно было быть, непредвиденные элементы картины, - лишь они могут вывести в совершенно новую стезю. Уникальную, невиданную. Ту, что никто из участников преступления не ожидает. Но вы всё равно нихуя не поняли что я вам сейчас объяснял, бездари сыскной службы, щенки-волчата, кучка дряблых ничтожеств. Вы ничего не знаете. Вы ничего не видели. Вы не детективы. "
- Я детектив, - сказал Джеймс и направился на выход из этого дурдома.
Джеймс был маленьким, мир был большим, а времени было достаточно.

В итоге она осталась тут в одиночестве. Зимовать напролёт.
Может, она и выбиралась отсюда. Но как часто, зачем и куда, - догадки отсутствуют.
Мне требовалось где-то застрять на продолжительное время.
Как можно дальше от всего мира. Чтобы ей местечко нашлось. И мне было чем заняться.
Лучшим местом для жизненного перерыва был приют Вельфриветы.
Я перестал смотреть на океан тумана за окном.
Надо продолжить изучение этажа. Я выше из помещения, прикрыв дверь.
Ставни замка вошли на своё место. Закрепили позицию двери как границы.
Меж корридором и палатой. Только тягучий скрип раздался со стороны основания двери.
Теперь я обратил внимание и на дверь.
Нормальная такая дверь. Средняя по толщине. Даже тоньше.
Номеров не было. Имелить какие-то нацарапанные закорючки. Пропитанные кровью.
Возле самой ручки. На дюжину сантиметров левее.
На других дверях было то же самое. Различались ли узоры из царапин?
Возможно. Выглядело не так уж жутко. Скорее знакомо. Как из отрывка прошлого.
Потому что это были не случайные царапины.
Кто-то воспользовался королевским языком.
Чтобы обозначить помещения. Вот только это был поддельный королевский язык.
Сколько я не вглядывался в символы, силясь прочитать их, ничего не происходило.
Фальшивка. Вельфривета облажалась? Или я стал невосприимчивым?
Последнее маловероятно. Ещё один хороший вопрос для Леди Вельфриветы.
Хотя, мне кажется, было бы невежливо её расспрашивать.
Куда как лучше использовать собранную информацию как темы для разговора.
Ненавязчивого общения.
Я здесь, хм, весьма надолго.
Может, хозяйка этого стылого приюта не умеет писать на королевском языке?
Для своего рода чужестранки такое вполне ожидаемо. Всё же она доктор, а не филолог.
Сколько она тут провела времени? Как давно прибыла? Я не знаю. Но достаточно давно.
Мне стоит быть внимательнее, глядеть в оба. Вдруг ещё что обнаружу.
На следующей двери не были ещё отметины, пародирующие королевский язык.
Само собой, они не действовали. Я прикоснулся к ним рукой. Прищурил глаза.
Не действовало.
Тут мне пришла в голову новая мысль. Увиденное могло быть чем-то другим.
Недоступным мне. Некой продвинутой версией королевского языка.
Вельфривета могла пытаться его усовершенствовать.
Эти окровавленные закорючки могли быть понятны ей и только ей.
Тем не менее, я устал от предположений.
Ручка двери не поддавалась. Вернее, поддавалась, но совсем чуть-чуть.
Стёршаяся резьба на железе вдавилась в мою руку.
Я ощущал покалывающие кромки ржавчины на дверной ручке.
И желание вынести дверь.

- Сколько всего этих, хм, манускриптов вашей королевы?
- Не моей королевы, - признался Вайви. - Не нашей. Её предвосхитительство, Леди Мэрижанн, не была королевой Виктайрингедосса. Лишь Брайдебошта. И то недолго. Вот такая, блин, королева.
- Я правильно понимаю, вы не из Брайдебошта? - осторожно спросил Авиагрэ. - Как эта... Леди Мэрижанн оказалась в Виктайрингедосса?
- Она сама оттуда прибыла в Брайдебошт, - сообщил Вайви. - Променяла тёплый и уютный мрачняк на ледяную жопу, как только нашла способ поразить недотёп-выживальщиков. Что до меня, - я точно не из Брайдебошта, как и она.
- Интересно, - произнёс Куаш Авиагрэ. - Ну допустим. А в чём смысл всего этого королевского языка? Мне известно лишь, что это какой-то "ритуальный" язык, что-то вроде "Шифра Безумца", используемым в нашей заграничной разведке.
- Универсальность, - сказал Вайви. - Её предвосхитительство желала двух вещей - знать наперёд и чтоб её несвязный бред был понятен всем и каждому. Вне зависимости от ума и личности. С первым всё понятно. А "королевский" язык - это её единственное, в общем-то, достижение. Обитатели Виктайрингедосса и не такие штуки создают. Просто не делятся, считают бесполезными и забывают.
- Хм, но... - Авиагрэ задумался. - И зачем вам... или кому либо ещё... записи королевы-идиотки? Тем более с её мыслями. Там же совершенно ничего полезного не может быть.
- Ищите мою мотивацию? - Вайви засмеялся. - Вам определённо надо попасть в Виктайрингедосс. Там таких, как я, подавляющее большинство. Тысячи придурков что-то ищут, сами не зная что. И ведь находят.
Авиагрэ долил остатки Непогрешимости в рюмку.
- Это всё не объясняет, каким образом манускрипты этой "Леди Мэрижанн" могли оказаться на Фортуне. Это же околополюсный континент, ничуть не теплее Брайдебошта. Практически необитаемый.
- Тупорылая "королева" перепутала место назначения, - нахмурился Вайви. - Сначала оказалась на Фортуне. Чуть не сдохла. Пока пряталась по пещерам, успела настрочить свою "королевскую" писанину. Которую спустя много лет нашли люди из ваших экспедиций в этот ледяной ад.
- Как же она выжила? - спросил Авиагрэ.
- Она? Выжила?! - Вайви внезапно заржал. - Она и выживание - вещи несовместимые. Это я её спас! Прибыл в тот самый момент, когда она хуец какого-то снежного йети насасывала.
- Ну-у, - Авиагрэ потёр свой лоб ладонью. - Кто-то считает, что "насасывание хуя" - это тоже что-то типа выживания.
- Вот эту самую теорию она и проверяла на своей шкуре, постоянно, - язвительно произнёс Вайви. - Вечная попытка преодолеть всё на одной лишь персональной красоте, в ущерб всему остальному. Ей просто везло немногочисленными доброжелателями. Когда их число сократилось до нуля, она сдохла. Вот так всё просто.

Под сенью солнечных утренних лучей, на балконе плотно обустроенного замка, находилось двое последних наследников всего, чего можно было увидеть отсюда, - включая небо, часть звёзд, и всё видимые в телескоп планеты. Замок был точной копией родительского, но располагался он на другом полушарии.
- Ну, как тебе мой подарок?
- Фигня какая-то, - ответил Кинди, допивая сок и ощущая некую божественную благодать. - Кроме, пожалуй, последнего. "Экспериментальная история" или как-то так. Неплохо, но быстро наскучивает.
- Долбоёб, - с нотками нежности сказала Белладольфия, обернувшись к младшему брату. - Ты понятия не имеешь, чего мне стоило твоё участие в прогрессорском проекте. Плюс, ты всё испортил, - кто бы мог подумать! - снова. После твоих выходок экспериментальную популяцию планеты пришлось в ноль вычищать.
- Да ладно тебе, Белла! - усмехнулся Киндигглер Райстерршаффт. - Это было действительно весело. Они так интересно умирали, сходили с ума, гасили друг друга ради чего-то, ради каких-то иллюзий. Правда, я хотел чтобы они сами попёрли умирать. Массовой суицид путём утопления. Можно же было что-то сделать с воздухом. В любом случае, спасибо. Тебе бы понравилось.
Белла перешла к брату за спину и обвила его шею своими руками.
- Нет, малолетний дебил, мне это НЕ понравилось бы! - встрепенулась Белладольфия, изо всех сил сжимая шею брата. - Ты только всё поганить можешь, моральный разложенец! Из-за твоих выходок во мне люди сомневаются! ВО МНЕ СОМНЕВАЮТСЯ! Такое случается, когда ты оказываешь поддержку мудакам.
- Да расслабься ты! - Киндигглер осторожно коснулся пальцами её руки. Хватка на его шее не ослабевала, а от близкого голоса сестры горело ухо. - Хочешь секрет расскажу?
- Какой у тебя может быть секрет? - Белла едва сдерживала себя от желания укусить Кинди за ухо.
- Они все... - Киндигглер кашлянул. - Они все такие же тупые. Как и на той планетке, где я пребывал благодаря тебе во время своей бесконечной днюхи. Они все насекомые. Муравьи.
- Я знаю, - прошептала Белла прямо в уху младшему брату. - Ты действительно думаешь, что ты один понял такие элементарные вещи? И чем ты от них отличаешься, кстати? Ничем. Просто в расход тебя пущу я. Остальные не понимают, какой ты на самом деле. Ты для них слишком важен, слишком ценен. Но не для меня.
- Правда? - рука Киндигглера обхватила шею его старшей сестры. Он почувствовал, как она вздрогнула. Чувство было восхитительным. ЕЙ было страшно. - Но ты ведь никто по сравнению с другими, нашими старшими братишками и сёстрами. Кому ты нужна? Миллайфинне? Салльвимерго? Или самому Георршайту? Им всем плевать на тебя.
- Они сдохнут, - сказала Белла, цепляясь зубами за ухо Киндигглера. - Они все отойдут на второй план, рано или поздно.
- Ты знаешь, что они будут существовать вечно, сестра дорогая, - Кинди нежно почёсывал её шею. Хватка на его шее ослабевала. - Как и мы. Они не уступят. А ты не потянешь вечно рваться наверх, сквозь эти столпы вечности.
- Всё возможно, - уверенно пробормотала Белла, пиля зубами ухо своего младшего брата. - Я что-нибудь придумаю.
- Что тут думать? - спросил Кинди, притягивая Беллу к себе. - Хватит думать, Белла.
- Ты ведь понимаешь, что мы не сможем дальше быть вместе? - спросила Белла, резко ослабив хватку, но задержав свои руки на груди Кинди. - Мы уже слишком большие, а у меня дела. Ты можешь и дальше продолжать заниматься различными сортами дебилизма. А я - стану частью великой истории, наравне со старшими родственниками.
- Нам обязательно расставаться? - с лёгкой тревогой спросил Кинди. - Мы ведь можем быть вместе. Всё возможно ведь, так?
- Так, - ответила Белладольфия. - Но всё возможно не всегда. Не навсегда. Это был бы лютый стыд - вечно таскать за собой младшего брата. Ты должен найти свой путь. Или сам сгинуть в пучине тупизны.
- Но ведь я нужен тебе...
- Наоборот, - обрезала Белла. - Это я нужна тебе. Ты ведь действительно пропадёшь без меня. Угробишь сам себя, когда в очередной раз будешь пытаться поиметь всех веселья ради.
- Я и угроблю, - уверенно ответил Кинди, разворачиваясь лицом к сестре и встречаясь с её взглядом. - Всех, каждого. До атомов. Может, именно это и суждено мне сделать? Максимально облажаться. Этакий массовый terminal corruption. Но я не хочу, чтобы ты пострадала из-за моих действий. Пусть все умрут, сойдут с ума, расщепятся на атомы, - кроме тебя, Белла.
- Это очень трогательно, - призналась Белладольфия. - Но ты не первую сотню раз пытаешься надавить на эмоции. Все мы знаем, что ты манипулятивный психопат.
- А ты - карьеристка, - произнёс Киндигглер. - Но кроме тебя у меня никого нет. Я не хочу быть один.
- Считай это наказанием, - усмехнулась Белла. - Сколько людей ты загубил? Сколько надежд оборвал? Это карма, дебил. Никакого хэппиэнда не будет. Для тебя, разумеется. Только вечное одиночество и страдания.
- Очень смешно, - отмахнулся Киндигглер Райстерршаффт. - Мне что, действительно до тебя не достучаться?
- Можешь хоть заплакать, - сурово произнесла Белладольфия Райстерршаффт. - Ты исчерпал все кредиты моего терпения и доверия.
- Значит, у меня нет другого выхода, кроме как заплатить по счетам.
С этими словами Киндигглер быстрым и сильным движением притянул к себе свою сестру и впился своими губами в её, обнимая и массажируя ей спину, в силу своих способностей. Конечно, со средствами массажа у Беллы проблем никаких не было, но некоторые вещи были настолько уникальными, что техника не справлялась с их суррогативной заменой. Неожиданный инцест в планы Кинди не входил, но самих планов не было, поэтому ему оставалось делать всё возможное и не дать ебливой мировой истории заживо похоронить себя.