1,4 Мб, 1024x1024сап двач, зацените какую прозу/стих я написал
Поведаю сегодня я о том,
Как в адовой агонии,
В отчаянии, бреду и паранойи,
Мольбы я к богу отправлял.
И слышал голос: "Сдохни, ты не заслуживаешь жить".
Тогда я понял, что пора
Покончить с этим навсегда.
Я сгреб в охапку порошки, что стол мой застилали,
И разом их я проглотил.
И стал я ждать конца.
Не долго ждал.
Я начал ощущать конвульсии по телу,
Дополз до ванны,
Лег в нее
И лезвие схватил.
В отчаянье я бил себя,
Порезы оставляя.
Смотрел на руку, а они мгновенно заживали.
"Что за игра!?" —
Я в ужасе кричу,
Или мычу,
Понять я не могу.
Смотрю на стены, всюду кровь,
Все в адовых тонах.
Настала жажда, я пью кровь с водою в перемешку.
Пытаюсь голову поднять,
Сознание теряю, и тут же снова прихожу в себя.
Все это адская игра, и смерти вовсе нет.
Я обречен на вечных мук терзанья.
Приходит мысль:
"А может, я спасусь?
Еще не поздно!
Вовсе нет!"
Пытаюсь встать и падаю в пучину крови.
Пытаюсь встать опять,
Ползу я к телефону.
Звоню.
Я говорю, иль нет,
Понять меня не могут.
Теряю мысль, потом вдруг вспоминаю.
Мне говорят, что едут.
Я ползу к двери,
Пытаюсь встать и падаю.
Пытаюсь вновь.
Хватаюсь за замок,
Пол оборота — нет уж сил.
Еще бы оборотик.
Врачи приехали, спросили группу крови,
Вкололи мне феназепам,
Блаженный сон и забытье.
Очнулся я в больнице.
Кто-то стонет,
Людей увозят.
Быть может, это лишь тела,
Быть может, их уж нет.
Хирург подходит,
Сквозь зубы мат бормочет,
Хватает руки и порезы зашивает.
Я кричу: "Отдай иглу, я сам себя зашью".
Зашил паршиво,
Кровь идет
И капает на койку.
Мне страшно.
Вот она уже стекает лужей по полу.
Мне кажется, что я в аду.
Всех увозят, и меня везут.
Что меня ждет там?
Я не знаю.
Потом пришли они,
Те голоса.
Они роились и вопили в голове.
Не мог понять, где истина, где ложь.
Все едино.
И мысль одна: скорее бы сбежать
И прекратить мучения.
На этот раз получится!
Увы, такой возможности не дали.
И вот теперь сижу, пишу я эти строки,
Вспоминая о том, как мне кололи галоперидол,
О том, как жить не мог и умереть не мог.
Мечтал о том, чтоб мне не быть.
Потом психозы,
Дурки, самобичевание.
Ну а сейчас?
Сейчас все позади.
Я рад тому, что жив.
Бывает весело,
Бывает грустно,
Все лучше, чем тогда.
Могу писать,
И разум мой сохранен.
На этом пока все.
Спасибо,чтопослушал.
Поведаю сегодня я о том,
Как в адовой агонии,
В отчаянии, бреду и паранойи,
Мольбы я к богу отправлял.
И слышал голос: "Сдохни, ты не заслуживаешь жить".
Тогда я понял, что пора
Покончить с этим навсегда.
Я сгреб в охапку порошки, что стол мой застилали,
И разом их я проглотил.
И стал я ждать конца.
Не долго ждал.
Я начал ощущать конвульсии по телу,
Дополз до ванны,
Лег в нее
И лезвие схватил.
В отчаянье я бил себя,
Порезы оставляя.
Смотрел на руку, а они мгновенно заживали.
"Что за игра!?" —
Я в ужасе кричу,
Или мычу,
Понять я не могу.
Смотрю на стены, всюду кровь,
Все в адовых тонах.
Настала жажда, я пью кровь с водою в перемешку.
Пытаюсь голову поднять,
Сознание теряю, и тут же снова прихожу в себя.
Все это адская игра, и смерти вовсе нет.
Я обречен на вечных мук терзанья.
Приходит мысль:
"А может, я спасусь?
Еще не поздно!
Вовсе нет!"
Пытаюсь встать и падаю в пучину крови.
Пытаюсь встать опять,
Ползу я к телефону.
Звоню.
Я говорю, иль нет,
Понять меня не могут.
Теряю мысль, потом вдруг вспоминаю.
Мне говорят, что едут.
Я ползу к двери,
Пытаюсь встать и падаю.
Пытаюсь вновь.
Хватаюсь за замок,
Пол оборота — нет уж сил.
Еще бы оборотик.
Врачи приехали, спросили группу крови,
Вкололи мне феназепам,
Блаженный сон и забытье.
Очнулся я в больнице.
Кто-то стонет,
Людей увозят.
Быть может, это лишь тела,
Быть может, их уж нет.
Хирург подходит,
Сквозь зубы мат бормочет,
Хватает руки и порезы зашивает.
Я кричу: "Отдай иглу, я сам себя зашью".
Зашил паршиво,
Кровь идет
И капает на койку.
Мне страшно.
Вот она уже стекает лужей по полу.
Мне кажется, что я в аду.
Всех увозят, и меня везут.
Что меня ждет там?
Я не знаю.
Потом пришли они,
Те голоса.
Они роились и вопили в голове.
Не мог понять, где истина, где ложь.
Все едино.
И мысль одна: скорее бы сбежать
И прекратить мучения.
На этот раз получится!
Увы, такой возможности не дали.
И вот теперь сижу, пишу я эти строки,
Вспоминая о том, как мне кололи галоперидол,
О том, как жить не мог и умереть не мог.
Мечтал о том, чтоб мне не быть.
Потом психозы,
Дурки, самобичевание.
Ну а сейчас?
Сейчас все позади.
Я рад тому, что жив.
Бывает весело,
Бывает грустно,
Все лучше, чем тогда.
Могу писать,
И разум мой сохранен.
На этом пока все.
Спасибо,чтопослушал.
хотелось бы высказать своё мнение (стих ведь был написан не так давно, в конце концов).любопытная находка,правда, не совсем можно понять, к чему были упоминания "галоперидола" и "феназемапа", это кажется громким заявлением среди расписывания типичных "вмешательств" хирургии.возможно,это о наблюдательности героя, о точном описании его состояния в медицинской "вуали", даже допуская, что о всяческих нововведениях и больничных заговорах в затворках сознания героя, было ли ему, собственно, дело до того, учитывая, что он сам свёл всё к простейшему наслаждению жизнью? я отслеживаю тут вашу старательность,вы, похоже, пытались найти нечто точное и внести свою необыкновенную лепту в аккуратнейшее описание излечивания от душевных страданий, только подобное перечисление обесценивает внутреннее состояние рассказчика. повествование, кажется не совсем последовательным. так как же всё-таки был пройдён этот путь к выздоровлению и душевному спокойствию? мы читаем об увечьях, нежданных порывах, голосах в голове, и тут оно резко прерывается безмятежностью. одними медикаментами, к тому же, не спасёшься. не могу сказать, было ли это своего рода задумкой, дабы заставить нас поискать ещё, но даже так:подсказок очень мало. анон, уважаем вас безмерно, спасибо, что поделились своим творением, успехов вам, и, пожалуйста, прячьте в своих стихах ещё больше душевных откровений.
Поведую сегодня я об интереснейших моментах злоключений,
О том, как в дурке я лежал,
О разных развеселых персонажах.
Хоть было это и давно,
Но ясно помню я Игната,
Тот парень с виду молод был,
На деле было ему чуточку за 30.
Он как-то технику свою решил кидать из окон,
Ушло все: и компы, и телефоны.
Недолго думая, собрал он вещи, в лес
И побежал скрываться от нейронок, что якобы захватывают мир.
Еще был парень Веня,
Он давно решил прислуживать хтоническим богами,
И наносил он ритуальные порезы,
Все тело его было испещрено глубокими жестокими рубцами.
Он был до одури язвителен и твердолоб,
Считал себя же лучшим он во всем, что не касалось спорта.
О философии? Давай поговорим,
О разных гуру и о медитациях?
Всегда готов был поддержать он диалог и позже звал меня на курсы к Сингху-гуру.
Еще был парень, что кичился тем, что смог добиться милости у местной шизанутой
И переспать с ней где-то.
ГДЕ? Ведь всюду санитары,
Ответить он не мог,
Но был веселым персонажем.
Никиту помню я, он как-то пробовал траву,
И обернулось это злоключением,
Словил он адовый бедтрип и пребывал в нем очень долго.
Рассказал он мне про разные слои мироздания,
О том как падал сквозь них,
И о том как где-то в них застрял.
Еще был парень, имени не помню, но свиду он напоминал Тимура, только без команды,
Он странно двигался,
Ходил он так,
Будто носил арбузы по обе стороны от тела.
Там было весело,
И было там спокойно,
Давали мне таблетки там горстями,
И я не мог читать,
Не спать,
И в общем-то никак существовать.
Подумать только, в сутки около полсотни,
Потом учился заново я жить,
Обременяем ношей препаратов.
Ну-с, полно на сегодня,
Поведаю я вам потом о том,
Как я общался с милой и прелестной девушкой психологом,
О том как чувства воспылали к ней и о том,
Как критика во мне лишь только зарождалась.
О том, как в дурке я лежал,
О разных развеселых персонажах.
Хоть было это и давно,
Но ясно помню я Игната,
Тот парень с виду молод был,
На деле было ему чуточку за 30.
Он как-то технику свою решил кидать из окон,
Ушло все: и компы, и телефоны.
Недолго думая, собрал он вещи, в лес
И побежал скрываться от нейронок, что якобы захватывают мир.
Еще был парень Веня,
Он давно решил прислуживать хтоническим богами,
И наносил он ритуальные порезы,
Все тело его было испещрено глубокими жестокими рубцами.
Он был до одури язвителен и твердолоб,
Считал себя же лучшим он во всем, что не касалось спорта.
О философии? Давай поговорим,
О разных гуру и о медитациях?
Всегда готов был поддержать он диалог и позже звал меня на курсы к Сингху-гуру.
Еще был парень, что кичился тем, что смог добиться милости у местной шизанутой
И переспать с ней где-то.
ГДЕ? Ведь всюду санитары,
Ответить он не мог,
Но был веселым персонажем.
Никиту помню я, он как-то пробовал траву,
И обернулось это злоключением,
Словил он адовый бедтрип и пребывал в нем очень долго.
Рассказал он мне про разные слои мироздания,
О том как падал сквозь них,
И о том как где-то в них застрял.
Еще был парень, имени не помню, но свиду он напоминал Тимура, только без команды,
Он странно двигался,
Ходил он так,
Будто носил арбузы по обе стороны от тела.
Там было весело,
И было там спокойно,
Давали мне таблетки там горстями,
И я не мог читать,
Не спать,
И в общем-то никак существовать.
Подумать только, в сутки около полсотни,
Потом учился заново я жить,
Обременяем ношей препаратов.
Ну-с, полно на сегодня,
Поведаю я вам потом о том,
Как я общался с милой и прелестной девушкой психологом,
О том как чувства воспылали к ней и о том,
Как критика во мне лишь только зарождалась.
Поведую сегодня я об интереснейших моментах злоключений,
О том, как в дурке я лежал,
О разных развеселых персонажах.
Хоть было это и давно,
Но ясно помню я Игната,
Тот парень с виду молод был,
На деле было ему чуточку за 30.
Он как-то технику свою решил кидать из окон,
Ушло все: и компы, и телефоны.
Недолго думая, собрал он вещи, в лес
И побежал скрываться от нейронок, что якобы захватывают мир.
Еще был парень Веня,
Он давно решил прислуживать хтоническим богами,
И наносил он ритуальные порезы,
Все тело его было испещрено глубокими жестокими рубцами.
Он был до одури язвителен и твердолоб,
Считал себя же лучшим он во всем, что не касалось спорта.
О философии? Давай поговорим,
О разных гуру и о медитациях?
Всегда готов был поддержать он диалог и позже звал меня на курсы к Сингху-гуру.
Еще был парень, что кичился тем, что смог добиться милости у местной шизанутой
И переспать с ней где-то.
ГДЕ? Ведь всюду санитары,
Ответить он не мог,
Но был веселым персонажем.
Никиту помню я, он как-то пробовал траву,
И обернулось это злоключением,
Словил он адовый бедтрип и пребывал в нем очень долго.
Рассказал он мне про разные слои мироздания,
О том как падал сквозь них,
И о том как где-то в них застрял.
Еще был парень, имени не помню, но свиду он напоминал Тимура, только без команды,
Он странно двигался,
Ходил он так,
Будто носил арбузы по обе стороны от тела.
Там было весело,
И было там спокойно,
Давали мне таблетки там горстями,
И я не мог читать,
Не спать,
И в общем-то никак существовать.
Подумать только, в сутки около полсотни,
Потом учился заново я жить,
Обременяем ношей препаратов.
Ну-с, полно на сегодня,
Поведаю я вам потом о том,
Как я общался с милой и прелестной девушкой психологом,
О том как чувства воспылали к ней и о том,
Как критика во мне лишь только зарождалась.
О том, как в дурке я лежал,
О разных развеселых персонажах.
Хоть было это и давно,
Но ясно помню я Игната,
Тот парень с виду молод был,
На деле было ему чуточку за 30.
Он как-то технику свою решил кидать из окон,
Ушло все: и компы, и телефоны.
Недолго думая, собрал он вещи, в лес
И побежал скрываться от нейронок, что якобы захватывают мир.
Еще был парень Веня,
Он давно решил прислуживать хтоническим богами,
И наносил он ритуальные порезы,
Все тело его было испещрено глубокими жестокими рубцами.
Он был до одури язвителен и твердолоб,
Считал себя же лучшим он во всем, что не касалось спорта.
О философии? Давай поговорим,
О разных гуру и о медитациях?
Всегда готов был поддержать он диалог и позже звал меня на курсы к Сингху-гуру.
Еще был парень, что кичился тем, что смог добиться милости у местной шизанутой
И переспать с ней где-то.
ГДЕ? Ведь всюду санитары,
Ответить он не мог,
Но был веселым персонажем.
Никиту помню я, он как-то пробовал траву,
И обернулось это злоключением,
Словил он адовый бедтрип и пребывал в нем очень долго.
Рассказал он мне про разные слои мироздания,
О том как падал сквозь них,
И о том как где-то в них застрял.
Еще был парень, имени не помню, но свиду он напоминал Тимура, только без команды,
Он странно двигался,
Ходил он так,
Будто носил арбузы по обе стороны от тела.
Там было весело,
И было там спокойно,
Давали мне таблетки там горстями,
И я не мог читать,
Не спать,
И в общем-то никак существовать.
Подумать только, в сутки около полсотни,
Потом учился заново я жить,
Обременяем ношей препаратов.
Ну-с, полно на сегодня,
Поведаю я вам потом о том,
Как я общался с милой и прелестной девушкой психологом,
О том как чувства воспылали к ней и о том,
Как критика во мне лишь только зарождалась.
Графомания. Я сам такое пишу, и скажу честно, такое ощущение будто это я писал. А знаешь почему?
Потому что графомания мужик, графомания...
Потому что графомания мужик, графомания...
>>2162
похоже, что вы решили дать своей истории продолжение,подобное записям в личном дневнике, и сосредоточиться на наблюдениях. не забывайте,что глубокие смыслы также могут фигурировать в ваших стихотворениях.развиваетесь:)
похоже, что вы решили дать своей истории продолжение,подобное записям в личном дневнике, и сосредоточиться на наблюдениях. не забывайте,что глубокие смыслы также могут фигурировать в ваших стихотворениях.развиваетесь:)