Аглефар, дредноут Асфоделя

Все мальчишки Тал Руах мечтают стать капитанами.
Кто же может думать о ином? Они – наши герои, наши защитники и кормильцы, наши бессменные вожди. Капитаны привозят сладкую пресную воду и мясо, не проросшее горькими корнями. На их кораблях – чистые ткани и удивительные напитки, блестящие безделушки, дух приключений и славы. А главное – если вдруг не выстоят стены, если вдруг падут в неравном бою стражи их, если бездна раскроется, чтобы пожрать нас…
Корабли смогут уплыть. Они свободны от страха, что точит нас, жителей суши.

Дредноут Аглефар приходит в нашу гавань уже много-много лет. Стыдно сказать, но когда я увидела его впервые, то переполошила всю улицу криками, испугавшись, что из моря к нам поднимается Гость. Мне до сих пор припоминают эту оплошку, но что взять с малолетней глупышки?
Аглефар в своем величии был и вправду ужасен.
Рожденная и выросшая в Тал Руах, я не питала ни малейшего предубеждения к мертвым. На нашем рейде постоянно стояло несколько кораблей, и их скрепленные трупами борта, анимированные гребцы, некроконструкты на парусах и орудия были мне знакомы и привычны.
Но только рассматривая Аглефар, я стала понимать те нотки презрения, которые изредка проскальзывали при разговорах о кораблях. Они были просто жалкой подделкой, детской попыткой повторить нечто выходящее за пределы нашего понимания.
Попыткой передать хотя бы каплю того ужаса, сосудом которого был Аглефар.

Дредноут всегда появлялся неожиданно. Вырастал из-под воды, поднимался, обливаясь потоками воды, блестя мокрыми поверхностями, словно огромная рана. Он рос и рос, выше крыш самых высоких домов, лез на берег, словно чудовище, желающее раздавить городок, и когда его тень уже накрывала все густым полумраком – замирал. Тогда можно было рассмотреть его как следует.
И я рассматривала.
Отлынивая от работы, часами лежа на крыше, я смотрела на сплетение костей, металла и мертвой плоти, заросшее водорослями и ракушками, рельефное, многоногое, сложное чрево Аглефара. Как же я тогда завидовала погонщикам, чьи трупы методично скребли это колоссальное дно!
Наверное именно тогда я поклялась – любой ценой попасть в число тех, кто ходит на Аглефаре. Приобщиться к тем, кто служит этому вещественному воплощению силы нашего бога.

Хвала Некре, у меня было достаточно упрямства для того, чтобы эти слова не остались пустой мечтой ленивой девчонки. Я не смирилась с запретами родителей, не сдалась перед судьбой. Остаться здесь, чтобы до конца жизни трудиться, выйти замуж за одного из тех полудурков, которые тратили драгоценное время на бег по крышам и драку палками, наделать детей и учить их тому же?! Да лучше сразу уйти за стену, к Гостям!
Я нашла способ добраться до того, что мне было нужно. Погонщики мертвых. Возможно, были варианты и получше, но я тогда не отличалась смекалкой. Все было просто – я давала им трогать себя, а они давали мне трогать свои жезлы. Нет, то, что они имели в виду под этим словом, меня не интересовало. Мне нужен был опыт в управлении мертвецами.
Нельзя сказать, что мои попытки учиться облегчали мне жизнь. В маленьком городке ничего не скрыть надолго.
Что же, сейчас я благодарю тех, кто ополчился на меня. Их труды только укрепляли меня в моем решении. Делали злее, тверже, упорнее. Учили превращать боль в силу – которой у них не было.

Впервые я участвовала в смотрах, когда мне было четырнадцать. В мешковатой одежде, с коротко срезанными волосами меня легко было принять за мальчишку – на что я, признаться, и рассчитывала. У меня был взятый взаймы жезл с несколькими трупами – даже не зомби, а просто ходячими мертвецами. Сколько же я извела сил, стараясь научить их хоть чему-то!
Другие участники издевались надо мной как могли. Им-то была известна моя тайна, и опыта у них было куда побольше.
Капитаны ходили вдоль наших рядов, присматривались, то и дело велели одному из кандидатов показать свое искусство или спрашивали о том, где он работал раньше. Меня никто не замечал – выбрать тут было из кого.
Но один из них, видимо, решил устроить себе потеху. Стараясь сохранять на лице серьезность, он предложил мне показать, на что я гожусь.
Не буду врать, на фоне других мое представление было просто-таки жалким. Понимая, что не добьюсь от ходячих трупов ничего впечатляющего, я постаралась хотя бы научиться двигать ими в унисон, показать слаженность. Глядя на моих подопечных и мое раскрасневшееся от стыда и обиды лицо, все вокруг так и покатывались со смеху.
Едва ли не срываясь в слезы, я продолжала гонять тупых трупов, до крови закусив губу и не глядя на рожи вокруг. Мне хотелось велеть покойникам разорвать их – но и этого они бы не сумели.

А потом я увидела его, стоящего за спинами толпы, бесстрастно смотрящего на всеобщую потеху. Одетого в массивную некроброню, с регалиями Смотрящего-в-Смерть – многоглазой короной и жезлом-ключом капитана Аглефара. Я смотрела ему в лицо и, наверное, была похожа на загнанную крысу. Опозориться на глазах у того, к кому я мечтала попасть в команду, было равнозначно концу. Мысли о том, как покончить с собой после смотра, роились у меня в голове, а капитан все смотрел и смотрел. Я не сразу поняла, что моя нежить продолжает представление. Обычно даже ненадолго отвлечься было равнозначно потере контроля, но сейчас все шло не так.
Но у меня не осталось времени на раздумья. Широко размахнувшись, капитан швырнул мне что-то и я не успела поймать вещь сама. За меня это сделал стоящий за спиной мертвец.
Толпа замолчала.
Все смотрели на капитана, а он, потеряв интерес к происходящему, отвернулся и пошел к своему дредноуту. А уходя, поднял руку и показал три пальца. Мне?

С этого дня моя жизнь на три года превратилась в кошмар.
Подарком капитана был жезл из кости Гостя, жезл с мертвецами, которые были собраны по его заказу. Стоит ли говорить, что началось потом?
Жезл пытались выкупить, украсть, отобрать силой, выпросить обманом или давя на жалость. Меня трижды пытались убить – те, кому я раньше доверяла. Включая отца.
Нашлись и те, кто встал на мою сторону. Быть может, они просто надеялись заслужить внимание капитана или не успели реализовать свои планы?
Обладание этим сокровищем стоило мне трех пальцев.
Но я выстояла.

На третий год я стала младшим матросом Аглефара. Оделась в форму, скрывшую мое тело и лицо. Сменила имя. Рассталась со всем, что делало меня сухопутной крысой Тал Руах. Теперь мое место здесь, в утробе чудовища, и служению ему я посвящу всю жизнь.
Только почему все смотрит и смотрит на меня из-под бесстрастной маски наш капитан?

Неправильность

Помнишь, как ты впервые увидел Порчу? Что это было? Вода текла вверх? Огонь ярко горел посреди давно рассыпавшихся пеплом углей? Камень повис в воздухе и закачался под весом севшей на него бабочки?
У Порчи тысячи тысяч проявлений, и ни один иницер опишет их все — не станет и тратить на пустяки время. Ведь главное в ней не то, что она делает, а то, о чем заставляет думать.

Ткань мира, что трещит под пальцами

Как долго ты не решался признать, что мир вовсе не так монолитен и правилен, как кажется? Ты не верил, что сумеешь зажечь свечу своей Волей. Не мог признать, что можешь двигать камни и листать страницы книг, не касаясь их и пальцем.
Но однажды ты на мгновение забыл о своем выдуманном бессилии — и камень взлетел, а разлитая наставником вода собралась в кувшин. Помнишь то счастье? Это вкус иницерии.

Создавать и разрушать.

Углубляясь в искусства иницерии, ты убедишься, что у чудес есть цена. Порча станет твоей вечной спутницей. Сперва опасная и пугающая, а затем привычная и удобная — она потребует не меньшего внимания и заботы, чем структуры новых плетений. Все беды с ней случаются от того, что окружающие — глупцы.
Они боятся Порчи и не понимают ее. Им кажется, что Порча слишком непредсказуема и опасна — нельзя сказать, что в этом нет толики правды. Но разве это не разумная цена? Толпа с кольями и факелами говорит — нет.
И ты будешь бежать от этих болванов, нет, бежать от себя, потому что однажды поймешь, что проще погрузить их всех в огненный ад или растворить в безжалостном алкагесте. Поддайся этому порыву — и ком бед с тобой в середине тут же покатится с горы.

Люксебрия.

Ты видел, как в Порче возникают создания из твоих снов, существа не из нашего мира, плоть от плоти стихии. Быть может, ты даже научился призывать их для своих нужд и желаний. Но часто ли ты интересовался их желаниями?
Однажды тебя сочтут достойным беседы. Посланник, что явится тебе во сне, пояснит, что ты удостоился внимания Владык — тех, кому служат эти странные создания. Он предложит тебе новую веру, веру, в которой жертвы всегда дают результат.
Быть может, ты найдешь в себе силы отказаться.
Но надолго ли?