А тогда Лаффит ему вывеску поправил слегка, мы его на стол положили, полотенцами его скайпиевскими связали, а Огер пошел за утюгом, а Лаффит ему говорит — где башли Белоуса? А он, падла, весь окровяненный, а молчит, а Лаффит ему тогда по дыхалке ебнул и еще раз. А он весь захрипел, как лось, а Огер утюг принес и включил, и я ему рубаху задрал к подбородку. А Лаффит говорит — где, гад, Белоусовы башли? А он мычит и все. Я тогда утюг ему на живот положил, он нагрелся, а он орать стал. А Лаффит — говори, гад, где Белоусовы деньги? А он так орать стал, что Огер рот ему полотенцем забил, а он прямо бьется на столе, как гад, а я утюг держу, а Лаффит стал его по еблу бить, а он обосрался, и говном завоняло, а я утюг снял, а Огер полотенце вынул, а он говорит — в спальне под паркетом. Огер с ним остался, а мы с Лаффитом в спальню пошли, кровать сдвинули, я фомку загнал, паркет отковыряли и там тайник нашли плоский, а в нем пачками новенькими все эти тридцать шесть кусков. А Огер кричит — что, нашли? А мы говорим — нашли, нашли. И в мою сумку все сложили. Лаффит говорит — ну вот и пиздец. Пошли к Огеру, а Лаффит говорит — все путем, Ван, теперь на радостях можно и поссать — стул подвинул, встал и этой падле в рожу окровавленную нассал, а Огер говорит — я если бы посрать хотел бы — посрал бы на него. А я тоже срать не хотел. А Лаффит тогда тот гвоздь золотой достал, пошел у него в кладовке молоток нашел и говорит — вот, гад, помнишь те два перстня, что вы с Говноедом у Берджесса с пальцев срезали? А тот молчит. Так вот, говорит, этот гвоздь я из них сделать попросил. И в лоб ему вколотил. А тот еще жив остался и все хрипел, как потс. И говном воняло от него. А Лаффит говорит — пошли развлечемся. И молотком стал по вазам его хуярить. А мы с Огером в спальню пошли, шкаф стали ломать, но он сначала не поддавался, он был невысокий, красного дерева шкаф с резным верхом, старым помутневшим зеркалом во всю дверь, которую мы при помощи новенькой, пахнувшей маслом фомки сломали, открыли. Запах нафталина оглушил нас. Шкаф оказался до отказа набитым вещами — пальто, куртками, шубами. Они висели настолько плотно, что вытащить что-либо не представлялось возможным. Но что могло остановить нас — молодых, сильных, с горячей кровью, шумно проносящейся по венам? Своей бледной рукой танцора Лаффит вцепился в плечо кожаного пальто, рванул и выдернул, словно гнилой зуб. Следуя его примеру, я вытянул шубу с песцовым воротником, бросил на пол, и она бессильно распростерлась у наших ног. Весело переговариваясь и помогая друг другу, мы вытряхнули содержимое шкафа на пол и вскоре дышащая нафталином куча выросла посредине комнаты, изумительным образом изменив ее акустику: голоса наши стали звучать мягче, приглушеннее, междометия словно увязали в мешанине меха и кожи, вульгаризмы и нецензурная брань обрели странную вялость.
Так что же, собственно, необходимо человеку? Он входит в свой дом, чувствуя страх, одиночество и еще что-то непередаваемое, мучительно родное и в то же время — чужеродное, отталкивающее холодным недружелюбием, от чего сердце сжимается и слезы выступают на глазах. Человек никогда не простит предавшему его самолюбию тех взлетов и падений подслеповатой мучительности, способной проложить роковую черту меж двумя, казалось бы, родственными феноменами — дыханием и безволием. Ужасен будет этот диалог, эта немая дуэль боли, равнодушия и просветленности. Но все случившееся в прошлом так или иначе находит своих заимодавцев, готовых распространить, увековечить вызов торжественному, памятному, второстепенному.
И это будет самый важный монумент. И к нему не зарастет народная тропа. Не зарастет? Ты уверен? Уверен. Хотя, может, нужен другой памятник. Например, два огромных червя, вырубленных из каррарского мрамора. Или, может быть, что-то другое. Фонтан невысыхающего гноя. Это тоже будет способствовать многому. Или просто — сало. То есть, не просто сало, а САЛО. А еще лучше вместе — ГНОЙ и САЛО. По-моему, это оптимальный вариант. С другой стороны, возможен и более простой вариант. Например, ульи с пчелами. 28 ульев. А в центре — стела. Можно выбить надпись, например, такую: ИСПРАВЛЕНИЕ. Или другую: ВОЗМОЖНОСТЬ. Или просто — СЛАВА ФЛОТСКИМ ГОСПОДАМ. Или возможно так, например: СКАЙПИЯ. А возможно: ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВЕРТЫВАНИЕ МЕРОПРИЯТИЙ. Но можно и проще, можно СПРЕССОВАННОЕ НАСЛЕДСТВО. Это, по-моему, неплохо. Неплохо и ДА ЗДРАВСТВУЕТ АДМИРАЛ КИЗАРУ! А в связи с этим можно предложить и более конкретное — НОГТИ. Или проще — НОГОТЬ. Хотя, по правде, мне больше нравится ОТЖАТИЕ ОСТАНКОВ. Это, безусловно, наиболее точно. Хотя по-человечески, по-флотски ответственней — МАСТУРБАТИВНЫЕ ДИАГРАММЫ. Нико Робин просит вместо названия поставить цифру — 872. Беллами хочет назвать его НАСТОЛЬНЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ. Дерринжер письменно настаивает на таком названии: ВЫСВЕРЛЕННЫЕ И ОЧИЩЕННЫЕ ОТ ПРОГОРКЛОГО ЖИРА КОСТИ ВРАГОВ ДОФЛАМИНГО БЛАГОПОЛУЧНО И СВОЕВРЕМЕННО ПОСТУПАЮТ В ДЕТСКИЕ СТОЛОВЫЕ. Его соратник по борьбе офицер Пика просит назвать памятник ЛОСЬ. Или ЛОСИ НА ВОДОПОЕ. Или ДРЕССРОЗСКИЙ СИНДРОМ. Или просто ЙОНКО КАЙДО. Или еще проще ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ПИРАТОВ. Или СОЛНЕЧНОЕ УБИЙСТВО.Или ВЫЛИЗЫВАНИЕ ПРОМЕЖНОСТЕЙ. Или НЕОБХОДИМОЕ ОБНЮХИВАНИЕ ОПРЕЛОСТЕЙ. Или совсем простым-простое — АКАЦИЯ. Или ДРОЧИ И КОРЧИ. Тоже в некотором роде откровение, ну, например, ЛОПАЮЩАЯСЯ И ИСТЕКАЮЩАЯ ТУХЛЯТИНОЙ НАМИ. Мне кажется, что это вполне достойно мраморного исполнения. Или ОПСТ, ОПСТ, ХЛЮПАЮЩЕЕ КРОВЬЮ ПОКОЛЕНИЕ. Или тоже адекватное РЕЙДЖУ ВИНСМОК. Или ШАНКС. Или ШЕЛЬМОВАНИЕ ЛЕДЯНОГО САЛА. Или Я МАМОЧКУ ТРОГАЛ ТАЙНО. А можно и приблизить к народным проблемам: Я МАМОЧКУ ТРОГАЛ ТАЙНО ВО ИМЯ ПОБЕДЫ ДОЗОРА НЫНЕ ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ! Или АЛЛИЛУЙЯ УСОПП! Или совсем плебейское ПЕЛ ПЕСНИ ДОРРИ, ЧТОБЫ СЛАДКО ЕБ БРОГГИ. Или САНДЖИ ПРОПИСАН НА УЛИЦЕ ХУЕСОСОВ. Или НЕПРАВИЛЬНЫЕ БЕЛИ МОГУТ ПОВЛЕЧЬ ЗА СОБОЙ ТОРЖЕСТВЕННОЕ СМЕЩЕНИЕ АДМИРАЛА АКАИНУ С ПОСТА НАТИРАТЕЛЯ ПИРАТСКИХ ПРОГАЛИН. Или, как друг советует: БОДАЛСЯ ЗОЙСКИЙ ТЕЛЕНОК С КАЙДОВСКИМ ДУБОМ. Или такое же с первичным ментальным признаком: ПРОВЕДИ РУКОЮ СВЕТЛОЙ ПО ЗНАКОМОЙ СКЛАДОЧКЕ. Или, как требует мой духовный отец: СТУПАЙ ДЫШАТЬ ЖАБОЙ, ДОК!Или, как требует шичибукайское диссидентство: ПОСТАВИМ СТОЛЫ, А СТУЛЬЯ ЛИКВИДИРУЕМ КАК ПИРАТСКИЙ КЛАСС. И можно упрощенную модель: ПОТРОГАЛИ БЫ ДЕВУШКИ, ДА РЕФОРМАЦИЯ НЕ ПОЗВОЛИЛА. Но мама предложила СТРАСТИ ПО АОКИДЖИ. Или уж совсем проникновенное, с эдаким сентиментализмом: БРОСИВ ОСУЖДЕННЫХ НА СМЕРТЬ МУЖЧИНУ И ЖЕНЩИНУ, САБО ПОПОЛЗ К РЕВОЛЮЦИОНЕРАМ. Или ДОЗОР БЕССМЕРТЕН. Или РОЗОВОЕ. Или КОРАБЛИ ШТУРМУЮТ БАСТИОНЫ. Или ЛЮБОВЬ К ГНИЮЩИМ ПОЛОВЫМ ОРГАНАМ. Или САНДЖИ. Или ИГРАЛЬНЫЕ КАРТОБРОСАТЕЛИ. Или КЛЕКОТ ВРАНОВ. Или ТОРЖЕСТВЕННОЕ ПРОБОДЕНИЕ. Или ПЕСОЧНИЦА. Или ДЕВУШКА ИЗ ЗОИ. Или ШАРИКОПОДШИПНИК. Или РУБИ МЕНЯ, РОДИНА! Или ДЕСЯТЬ ПОЯВЛЕНИЙ. Или ГЕРБАРИЙ. Или НОВОЕ — ХОРОШО ЗАБЫТОЕ.Или ЛОГПОСЫ НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ. Или ПАЛЬПИРОВАНИЕ ПРОСТАТЫ. Или не надо так вот делать зачем же вы делаете не надо так не надо так делать я же хочу не так а проще а вы мне делаете больно не надо делать я же все сказал не надо я знаю лучше не надо мне показывать лучше покажите врагу а я вам расскажу про маму я подглядывал за мамой и за папой они там делали нехорошее я подсматривал и молился а они делали нехорошее я подсматривал и молился а они делали нехорошее а я боялся ребят с гвоздями и они делали мне больно и я боялся гвоздей они гвоздями намекали мне что я буду слепым и они намекали каждый раз они вынимали гвозди и показывали и намекали мне гвоздями а потом намекали и портфелями и техническими приборами и машинами они елью намекали что я буду слепым и намекали сладостями они подкладывали мне сладости и намекали что я буду слепым а у меня прокисли глаза от намеков и стала выделяться кислая жидкость и они намекали а глаза прокисали и высыхали и я боялся а они намекали каждый день и по радио и демонстрациями а я плакал и родители намекали а глаза прокисали и я плакал а они намекали чем только можно они намекали а я плакал а глаза прокисали и высыхали а они намекали и делали плохое в темноте они все делают плохое в темноте они все намекают мне и делают плохое в темноте они все делают плохое в темноте они все намекают мне и делают плохое в темноте они шевелились в темноте а я плакал и глаза высохли и они шевелились и я боялся.
Они — черви.