"Я - бог", - сказала сгорбившаяся и прокисшая гульпососуха, уткнувшись в экран кинескопического монитора компьютера. Оранжево - серый сайт смотрел в ответ на силуэт лица своего приятеля, в его тусклые, помутневшие глаза. Казалось, экран въедался в гульчмо с каждой минутой. За долгое время этот сайт изжег душу несчастного, превратив его в пародию и в серость. Кто-то обозвал фатального, нужно обязательно ответить. Прикрепив фотожабу одного из своих старых обидчиков, гультварь свирепо отомстила забияке. Переключив вкладку на ТикТок, окаянная посмотрела незнакомые ей аккаунты. Годных видео не было, а, нет, вот, неплохой профиль. "Необходимо сохранить", - подытожила чмогуль. На оранжево - сером сайте кто-то признался в любви нищему, уже не в первый раз. Кто-то звал гулькала пообщаться на другие площадки. "Как же они надоели, у нас и так комфортная дистанция, что им еще нужно?"- возмутилась многострадальная. Гульрвани надоел этот однообразный и повторяющейся из треда в тред дискурс. Она подумала взорвать обстановку парой шуточек. Сначала малозначащая выкинула фотографию смешного, лысеющего, толстого старичка с небритым лицом в очках со свиными глазками и покатеньким лбом. Гульчмо рассмеялась раскатистым смехом. Потом пришибленная написала нелицеприятное сообщение, по которому не было понятно, к кому оно адресовано. Её содержимое (автор изменил, чтобы не смущать читателя резкостью высказываний) было следующее: "Испражнись семенем Сэра Великого, стул". Глазоньки гульопущенца игриво забегали, а жиро-тощие ноги начали дергаться. Наконец, с довольным видом гульчмоха пошла перебирать единственные в своем существовании сокровища - небольшие видео с танцующими девушками, большинство из которых были в дешевых косплеях на аниме - персонажей из посредственных тайтлов. О, да, у гулькала были целые терабайты таких видеоматериалов. Но у гульпососни было не только "коллекция девчушек". У нестоящего было ожидание, и, конечно же, страх.
"Я - бог", - сказало тщедушное и заморенное гульчмо, подойдя к окну своей тускло освященной комнатушки в деревянном и непризнанном аварийным бараке. Перед мышью открылся вид на Краснотурьинск. Израненный двор мог внушить только безразличие и тоску: метровые как в длину, так и в глубь ямы на старом асфальте уже заполнились грязной водой, детская площадка еще до рождения неудавшегося успела заржаветь и облезть, Жигули и Лады тоже не блистали новизной, а яркие, химические цвета цвета российской автомобильной промышленности давно прохудились. Бирюзовый... Малиновый... Мятный... Баклажановый... Где-то стояли Кио Рио местных нуворишей также успевшие захиреть на лютой погоде Азии. Клумбы из шин, разбросанные по всему дворику, точно вписывались в эту палитру, покрашенные в такие же неестественные и чем-то противные цвета. Неба не было, была лишь поганая свинцовая гладь, несмотря на разгар дня на улице было тускло. Черная земля зияла на пустых участках пространства двора, где-то уже лежала мешанина из глины, грязи и мокрого снега, хотя был лишь конец сентября - начало октября, но для Зауралья это обычное явление. Моросил дождик. На горизонте виднелись трубы фабрик. А из стоящих неподалеку от барака несчастливца труб электростанции шел черный дым - жгли уголь. Шлак и золу размещали рядом же, за годы работы ТЭС образовался целый холм, который зимой превращался в горку для детишек и их ледянок и место притяжения взрослых и их бутылок - Роза-хутор Краснотурьинска. На скамейках сидели так похожие на гульчмо бабки, они что-то обсуждали. Политику? Экономику? Перспективы молодежи? Не очень-то важно, когда находишься на пороге вечности. Многие трудяги уже возвращались с предприятий. Одежда возвращающихся было однотипна: черные кожанки, черные или серые куртки, черные штаны или вульгарно-синие джинсы, черны грязные ботинки. Прически тоже были одинаковыми - короткая стрижка или средней длины шевелюры. Пышные женщины тоже не выделялись в этом диктате черного, но у многих были крашенные в соломенный волосы, что добавляло некоторой веселости. Кто-то быстро возвращался в дома, чтобы побыстрее уткнуться в телевизор с благозвучными мантрами государственных передач, кто-то неспешно проходил по двору гульчма, наслаждаясь континентальной осенью. Многие успели закупиться алкоголем. Тагильское пиво, "Банки ягуара" и "Черного русского", стопарики и полноценные пузыри. Угрюмые лица сменялись гогочущими весельчаками, успевшими пригубить спирт. Глазки изумка остановились на очередном в этой веренице лиц подвыпившем работяге. Небольшой рост, уже знакомая черная куртка и серые штаны с грязью ближе к ботинкам, короткая стрижка на короткой голове с залысинами и с жиденькими мышиными волосами, приплюснутый широкий нос, маленькие карие глаза, широкие, мясистые губы, банка смородинного "Хуча" в руках и сигарета "Короны" во рту. "Новиопище", - подумало гульчмочище, и сразу лицо никакого заблестело улыбкой желтых, неровных зубок, оно вспомнило о своем кумире - обожаемом Галковском, и решило сегодня обязательно посетить вечернюю программу этого забавного шута с лицом трактирщика на Ютубе. Наступала пора вечера, темнело, но звезды не зажигались на небосводе Краснотурьинска. Силуэт лица гулькала исказило отвращение, он отошел от окна. Отвращение к себе.
"Я - бог", - сказал гулькал и плюхнулся на скрипучую, металлическую кровать. Белые простыни с цветочками были удобрены многочисленными желтыми разводами и пятнами, одеяло наполовину выглядывало из-под пододеяльника, наволочка была усеяна засохшими соплями и кусочками ушной серы. Матовые вытарачки бедняги уставились на потолок, на котором тоже были разводы неизвестного происхождения, а штукатурка где-то отсутствовала. Висела пыльная люстра "Каскад" без лампочек. Компьютер не переставал работать, его массивный монитор был единственным источником света в пещере гульпососни. "Чем бы заняться?", - подумал затравленный. Все танцульки были просмотрены и заново рассортированы по папкам, показ пивного пузатика был посещен, а враги на оранжево - сером сайте были повержены и унижены. Гульпопущ подумал насладиться, но немощь от нескончаемой эксплуатации этой функции тела не позволила сделать замысленное приниженному. Гульчмо вздохнул. В его головешке зароились неприятные и снедающие мысли. Думы, которые вкупе с одиночеством могут свести с ума. От этих мыслей нельзя убежать и спрятаться на оранжево - сером сайте или в ТикТоке, как обычно поступает гулькалище. Эти метафизические раны, нанесенные жизнью и обществом обездоленному, опять закровоточили, как всегда перед рассветом. Он начал вспоминать. Школу, приятелей, одноклассницу, к которой питал неразделенные чувства. Но как можно разделить их, когда о них не знаешь?! Вот и девушка о них не знала, она только часто ловила во время уроков и перемен на себе взгляд горемычного. Казалось бы, вчера гульчмо стоял у ворот детского сада, а сегодня захудалый посещает сайт по сути для таких же, как и он сам. Прогресс остановился, движение забуксовало. "Нет!" - скажет злосчастный. Гульчмо интересуется философией, посещает интернет-коллоквиумы современных мыслителей, учит программирование и знакомится с японской культурой. Да и, в конце концов, общается! И все это делается мелочным не выходя из дома! Общается на оранжево - сером сайте, заводит друзей. Новый век требует новый способ существовать. Замещать и убегать, привирать, шутить и смеяться, бояться и жить. Гульчмо - современный человек, он не какой-нибудь тощий студентик из Петербурга, горе - экономист из Украины или необычный социолог из Владимира. Ничтожный - со-вре-ме-нный! Он человек, нет, продукт, нет, товар, нет, символ двадцать первого века! Гулькал заулыбался. Он загордился). И бояться сегодня можно и нужно, трусость - это не клеймо сейчас. Страх это достоинство, а не недостаток у нового человека, у белого воротничка Краснотурьинска. Неблагополучный успокоился. Казалось бы, успокоился. Но сложно побороть страх, когда страх - это девиз, это лейтмотив, это бытие. Улыбка растворилась с моськи сирого. Когда перестаешь действовать, ты начинаешь просто ждать. "Получается, всё... Но разве конец - моя цель?" - подумал лишенный. "Я - бог. Как можно умертвить бога? Какое великолепное, головокружительное простодушие!" - ответил себе гульсобака. Зачинался рассвет.
"Я - бог! Я - бог! Я - бог! ..."