>>2807382

>Я больше по Дурпям

Однажды в Понивилль прилетела с официальным Визитом Дружбы принцесса Селестия. Все жители благоговейно склонили перед ней свои головы, а когда Богиня грациозно кивнула им в ответ - осторожно подняли глаза и благодарными взглядами проводили её до дверей ратуши. Дерпи, как и все пегасы, тоже опустилась на землю и проводила Селестию взглядом. Вернее, половиной взгляда- потому что её левый глаз в это время беззаботно смотрел в небо...
А ночью к ней в дом постучались. В тихом и мирном Понивилле никто не мог желать Дерпи и её маленькой дочке зла, поэтому та сразу же открыла половинку широкой двери и улыбнулась гостям. На пороге стоял серый единорог в доспехах Кантерлотской стражи, а за его спиной наготове раскинули крылья двое белых пегасов в точно такой же броне. Не говоря ни слова, единорог втолкнул Дерпи обратно в дом и вошел следом, с треском распахнув вторую дверь. Малышка Динки проснулась и заплакала от страха. Всё ещё не понимая, что происходит, Дерпи попыталась встать и успокоить дочку, но стражник наступил её на грудь копытом и произнес: "Смотри мне в глаза". "Внимательно. Сделай это хотя бы сейчас, потому что вчера одно жалкое неполноценное существо посмело не до конца удостоить Её величество принцессу Селестию cвоим взглядом. Или же я должен сейчас услышать, что там были вещи более важные, чем та, что только что своим милосердием даровала тебе жизнь и удерживает меня от свершения правосудия"? Единорог кивнул головой в сторону кроватки, где заливалась плачем испуганная Динки "-А теперь встань и заткни её. Или моё терпение лопнет, и я прикажу своим подчиненным сделать это самостоятельно." Дерпи осторожно поднялась на копытца, подошла к кроватке, обняла Динки крыльями и прижала к себе. Маленькая единорожка затихла и удивленно посмотрела на мать. "-Тише, Динки, тише. Спи, они не сделают тебе больно. Всё будет хорошо..." Дерпи снова помотрела на стражей, стараясь держать глаза вместе. "-И если ещё раз в присутствии кого-либо из Принцесс ты будешь смотреть куда-то ещё - наш следующий разговор будет гораздо короче. Надеюсь, у тебя хватит ума чтобы больше так не делать"...
Единорог развернулся и направился к стоящей чуть поодаль небесной колеснице. Пегасы впряглись в неё и через мгновение экипаж уже уносился в ночное небо, освещаемое серебристым светом Луны.
С тех пор Дерпи никогда не отводила взгляд ни от Селестии, ни от её сестер и приближеных. На свадьбе принцессы Каденс она вместе со всеми улыбалась и во все глаза смотрела на венчающихся. Всем было весело и хорошо - и даже голос плачущей Динки в её голове ненадолго отступал на второй план...

>>2820774
Моральные садисты, кто они? Почему их психологический садизм доставляет им удовольствие? Что такого особенного в садизме?

Порой, у меня создается впечатление о том, что некоторым людям просто нечем заняться, как искать на свою задницу приключения. Они выискивают проблемы, сложности, причиняют людям боль и страдания, унижения, а потом, со страдающим лицом, вполне искренне, без игр, просят у них прощение. Когда их прощают, они без особой злости, с некоторой даже наивностью, наносят очередной удар, травмируя человека основательно.

Эти люди не из сериалов с пистолетами, не бывшие заключенные, не наркоманы и не извращенцы, это простые люди, которые живут с нами по соседству с квартирой или домом, с которыми вместе ходим на работу, дружим семьями. Некоторые даже не подозревают, или знают уже давно, что с ними разделяют еду, крышу над головой, постель.

Их вполне можно понять, если очень постараться, но проще ненавидеть, проще вынашивать к ним план мести и мстить. Проще их презирать всю жизнь, и своей ненавистью отравлять собственную жизнь, и жизнь своих близких. А куда тут подеваться? Как пелось в одной песне «не я такой…. жизнь такая».

Надеяться, что такой человек влюбится, и изменит свое отношение к людям, значит давать надежду тому, что однажды, бетонный столб зацветет буйным цветом зелени. Конечно, можно себя переубедить, дать как говориться еще одну попытку другому человеку, но чаще всего, это заканчивается плачевно минимум для одного человека.

Самой любимой игрой и забавой для получения садистического удовольствия, это влиться в доверие, особенно в теплые любовные отношения с другим человеком. Когда отношения достигают своего апогея романтики, комфорта, доверия с другим человеком, они разрывают отношения, порой жестоко унижая, презирая, стыдя.

Безусловно, есть причины такого поведения, но мне не хочется, сейчас, засучив рукава, ковыряться в поисках того, от чего воротит нос. Знание причины не делает жизнь спокойней, пусть и дает ответы. И, все же, тайную дверь причины морального садизма я приоткрою.

Причина морального садизма зачастую состоит в том, что их самих, в далеком прошлом: презирали, ненавидели, стыдили, отвергали, не принимали. Поэтому, душевная тревога, боль, превратилась в своеобразную месть другим, за то, что сами стали невольными жертвами морального садизма со стороны других.

Густые кроны деревьев не пробивали ни лунные лучи, ни мягкий свет мерцающих звезд. Ночные дебри Вечнодикого леса с их стволами-колоннами и сводом причудливо переплетенных ветвей напоминали величественные, и в то же время мрачные и таинственные залы замка, заброшенного сотни лет назад.
По лесу шла группа из пяти странных двуногих существ. Мягкий мох приглушал звуки их шагов, и лишь сонные деревья удивленно глядели на тех, кто посмел потревожить их покой в столь поздний час.
Двое из них тащили большой мешок. Тонкие лучи фонариков освещали путь в лесной мгле, выхватывая из темноты то серый ствол дерева, то заросшую мхом корягу, то толстый корень, загораживающий путь.
Вскоре перед ними открылась большая поляна, окруженная кольцом старых вязов.
— О, классное место. Пожалуй, здесь и сядем, – сказал идущий впереди высокий широкоплечий парень. Он снял бейсболку и пригладил короткие светлые волосы.
Двое, тащившие мешок, с облегчением бросили его на землю. Из мешка донесся сдавленный писк.
— Надо собрать побольше дров, – сказал высокий. – Девчонки, пойдемте. Поможете, а то вдруг меня кто-нибудь украдет! – Его спутники рассмеялись. – Рамон, ты с Майком пока посторожи тут. Разведите костер из того, что есть. Чтоб он хорошенько разгорелся, когда мы придем, хорошо?
— Сделаем, Дэн, – кивнул Рамон, смуглый парень с длинными черными волосами, собранными на затылке в хвост.
Дэн и девушки сложили сумки возле большой коряги. Подсвечивая себе фонариками, они скрылись в лесу.
Рамон и Майк собрали немного сухих веток и разожгли огонь. Долговязый Майк вооружился толстой суковатой палкой. Рамон подвинул поближе к огню большую корягу, устроив импровизированное сиденье.
— Рамон, может, вытащим их? – предложил Майк.
— Почему бы и нет? – Рамон улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. – Мне все равно.
Он вытряхнул из мешка его содержимое – двух связанных жеребят. Один из них был земным коньком с бордовой гривой, шерсткой цвета топленого молока и меткой в виде лопатки. Другой – сиреневой кобылкой-пегасом с ярко-желтой гривой, бок которой украшало изображение белого цветка.
Жеребята дрожали от страха и холода – ночь была довольно промозглой. Рамон поежился и присел поближе к огню. Майк сел рядом.
Кобылка закрыла глаза, уткнувшись носиком в мох. Жеребенок трясся, но смотрел на сидящих у огня существ.
Он знал, что их называют «людьми». До сегодняшнего дня ему не приходилось видеть их вот так, наяву и совсем близко от себя. Но он слышал от взрослых, что «люди» появились недалеко от Понивилля. Это случилось несколько месяцев назад. Они рассказали, что пришли из другого мира, где живет много-много таких же, как они. Оказалось, что в их мире хорошо знают и об Эквестрии, и о Понивилле, и о Принцессах. И все они несказанно счастливы оттого, что попали сюда.
Пони приняли пришельцев со всем возможным радушием. Взаимная дружба ширилась день ото дня, и все – и люди, и пони были очень рады новому знакомству.
В другое время и в другом месте маленький пони был бы чрезвычайно рад видеть людей, познакомиться с ними. Но сейчас ему было очень страшно…
Рамон протянул пальцы к огню. Весело потрескивающее пламя приятно грело, не обжигая.
— Майк, ты был сегодня у Джулии. Скажи, как она? – тихо спросил он.
— Ей стало хуже. Она уже не может встать с постели. Терри тоже очень плох. – Майк вздохнул.
Рамон сжал кулак в бессильной ярости, крепко, до хруста.
— Святая Мария, видеть не могу, как такие хорошие люди угасают на глазах. Сэм, Джим, Сьюзи… Такие классные были ребята! Господи, до сих пор не могу поверить, что их больше я нами нет. Если умрет еще и Джулия, я этого не переживу!
— С ней все будет хорошо, поверь.
— Верить… Это все, что нам осталось. Скажи: неужели ничего нельзя сделать?
— Если мое предположение было правильным, они пойдут на поправку, – сказал Майк.
— Дай-то бог, дай бог…
Рамон тяжело вздохнул, прикрыв лицо руками. Несколько минут они просидели в полной тишине, слушая треск веток в костре и жужжание ночных насекомых.
Жеребенок сумел стащить с мордочки закрывающую рот повязку. Осторожно, стараясь не издавать ни звука, он подполз к подруге.
— Маргаритка! Маргаритка! – шепотом позвал он. Маленькая пегаска дернулась и запищала.
— Не шуми, это я, Твинки. Сейчас я тебя развяжу. А потом ты меня, хорошо?
Твинки подполз еще на несколько дюймов. Теперь он мог дотянуться до узлов, стянувших ноги кобылки. Жеребенок вцепился зубами в жесткую веревку, стараясь развязать путы.
Внезапный шорох сзади заставил Майка оглянуться. Опешив, он толкнул задремавшего Рамона, показывая ему, что пегаска стоит над жеребенком и зубами развязывает связывающие его веревки.
— Ах ты ж! – Рамон вскочил. – Майк, держи ее!
— Улетай, Маргаритка! Лети! – закричал Твинки.
Пегаска взмахнула крыльями, отрываясь от земли.
— Твою мать! Майк! Не дай ей улететь!
Твинки вцепился зубами в ногу Рамона, не пуская его к подруге. Тот во весь рост растянулся по земле.
Майк наобум взмахнул дубиной, угодив маленькой пегаске прямо по крылу. Она, перекувыркнувшись через голову, упала наземь. Майк бросился к ней, но она что было сил лягнула его задними копытами по ноге. Поддавшись внезапному приступу ярости, Майк ударил кобылку дубиной по голове.
— Маргаритка, нет! – завопил жеребенок. – На помощь! Кто-нибудь, спасите!
Дубина опускалась на голову кобылки раз за разом, до тех пор, пока глухой стук не сменился сочным чавканьем.
Жеребенок пронзительно заверещал, срывая голос.
Рассвирепевший Рамон ударил его ногой в живот, словно по туго набитому футбольному мячу.
— Заткнись, маленький засранец!
В глазах жеребенка потемнело, крик застрял поперек горла. Боль пронзила все тело, собралась мучительным клубком в желудке, поднялась по пищеводу и выплеснулась наружу неудержимой горькой волной.
Рамон подошел к Майку, сидящему на земле возле тела маленькой кобылки.
— Черт, черт, черт… – повторял побледневший парень, тяжело дыша. Возбуждение и ярость прошли, оставив за собой опустошение.
— Ничего, ничего. – Рамон похлопал друга по плечу, успокаивая его. – Дай-ка взгляну. – Он посмотрел на голову пони. – О-го-го, какая дырища!
— Ох, не напоминай. – Лоб Майка покрылся испариной. Рамон помог ему подняться и провел до костра. Майк слегка прихрамывал – пегаска довольно ощутимо его задела.
— Ты как, друг? – участливо спросил Рамон.
— Нормально, пройдет. А ты как? Он тебя цапнул?
— Пустяки, не задел даже. Только штаны порвал.
Усадив друга на корягу, Рамон вернулся к пегаске. Под ее головой натекла целая лужа крови. Сквозь большую дыру в пробитом черепе виднелся розоватый мозг. Некогда пышная желтая грива слиплась, превратившись в грязный комок, в котором застряли частицы мозга. Рамон отвернулся.
— Надо было поручить это дело Дэну, – заметил он, покачав головой. – Как-никак, лучший бэттер университетской команды. А вот и он, кстати!
— Что тут у вас случилось? – спросил Дэн, выходя на поляну с охапкой сухих веток в руках. Девушки шли следом.
— Мы пришли на крики. Что здесь было? – Дэн бросил принесенный хворост возле костра.
— Лошадки чуть не сбежали. Малой развязал подружку.
— Дай взглянуть. – Дэн подошел к пегаске. – Ого, надо ж было так распетушить. Как неаккуратно, однако! Кто это ее так уделал?
Рамон молча кивнул в сторону Майка.
— Силен наш ботаник, силен! – усмехнувшись, хмыкнул Дэн. – Надо было меня дождаться. Я бы сделал все аккуратно. Уложил бы одним ударом.
— Я так и сказал.
— Кейт, Мэгги, посмотрите-ка! – позвал Дэн подруг.
— Фу, гадость какая! – воскликнула светловолосая девушка, поспешив отвернуться. Ее темнокожая подруга отреагировала более хладнокровно.
— Ладно, девчата. Времени не теряем, принимаемся за труды. Иначе и к утру не управимся. Где мой нож?
Костер ярко разгорелся, обрадованный новой порции свежих дров.
Жеребенок лежал на земле, поджав ноги. У него сильно болел животик, так больно ему не было, даже когда он в прошлом году объелся незрелых яблок. От боли хотелось кричать во весь голос, но Твинки не осмеливался издать ни звука, боясь, что его снова будут бить, и лишь стискивал зубы.
Сквозь пелену застилавших глаза слез он с непередаваемым ужасом смотрел, как высокий улыбчивый парень сдирает шкуру с Маргаритки, а другой, смуглый парень и темнокожая девушка ему помогают.

>>2825451
Сиреневая шкурка упала на сырую землю. Рядом с ней бросили голову пегаски. Безобразной дыры в затылке не было видно. Голова недоуменно глядела на Твинки остекленевшим взглядом единственного зеленого глаза – второй вытек от удара.
Малыш тяжело вздохнул, проглатывая рыдания, и закрыл глаза. Но даже так он хорошо слышал голоса людей:
— Печенка, печеночка. То, что я люблю!
— Осторожней, не задень желчный пузырь. Испортишь всю тушу.
— Что с почками? Оставить?
— Как хочешь. Еда на любителя.
— Так, легкие, сердце… А-атлично, испечем отдельно.
Теплые внутренности шлепнулись туда же, где и шкурка.
Маленький пони скрючился в три погибели, прижимая ноги к груди и поджав испачканный хвостик. В этой позе его бедному животику было не так больно.
— Хорошее мясо! – похвалил Дэн. – Мягкое, сочное. Даже мариновать не нужно. Кейт, где соль?
— Держи, – блондинка протянула холщовый мешочек.
— Отлично. Специи взяли?
— А как же.
— Просто замечательно. Лучше не придумаешь!
Костер уже достаточно прогорел. Майк сдвинул в сторону недогоревшие дрова и сделал над горячими углями импровизированную решетку из прутьев. Выпотрошенную и разделанную на части тушу кобылки положили на ней.
— Прям как на пикнике у моего дяди Фрэнка, на его ферме в Кентукки, – заметил Дэн. – Эх, какие он барбекю делал, помню сочные, зажаренные – просто пальчики оближешь!
Он потянулся, разминая суставы.
— Пивка бы! – мечтательно произнес он.
— Здесь пива не делают, – сказал Рамон. – Только сидр.
— Ты взял?
— А то как же!
— Рамон, ты просто золото. Эппловский?
— Нет, «F&F».
— Тоже неплохо. Давай!
Рамон раздал всем бутылки с пенистым напитком. Дэн сразу осушил половину своей и громко, со смаком отрыгнул, рассмешив девушек.
Все происходящее на лесной поляне казалось маленькому пони дурным сном. О людях все рассказывали как о веселых и дружелюбных существах. В его маленькой голове не укладывалось, что они могут быть… пониедами.
Сегодня он играл со своей лучшей подружкой Маргариткой. Они увидели двух девушек, приветливо зовущих к себе маленьких пони, и сразу подбежали познакомиться, не подозревая ничего дурного. В этот момент на них напали сзади и запихнули в мешок.
К несчастью, они с Маргариткой были слишком далеко от дома, почти у самой окраины Вечнодикого леса, и некому было прийти к ним на помощь. А ведь мама так часто говорила, чтобы он не отходил далеко…
Теперь они готовили на костре Маргаритку. Так хладнокровно и обыденно, словно это было для них самым обычным делом. Твинки тихонько всхлипнул.
— Знаете, ребята, я считаю себя негодяйкой, – вдруг тихо сказала Мэгги, глядя на раскаленные угли, над которым шипело мясо. – Эти пони всегда были добры к нам. Они так искренне грустили, когда умерли Сэм, Джим и Сьюзан. Многие плакали, когда мы их хоронили. А теперь мы убиваем и едим их детей. Это просто черная неблагодарность с нашей стороны…
Лицо Дэна, только что беззаботно веселившегося, вмиг стало серьезным. Он опустил руку с бутылкой сидра, которую собирался поднести к губам, и произнес:
— Мэг, по другому-то нельзя – или так, или нам всем кранты. Такие вот дела.
— Почему? – спросила негритянка.
— Ботаник, просвети! – сказал Дэн сидящему рядом Майку, ткнув его локтем.
Майк откашлялся и начал:
— Понимаете, природа создала человека всеядным существом. Для полноценного существования ему необходима различная пища, в том числе животного. Скажу больше, часть витаминов и микроэлементов, нужных человеческому организму, содержится только в животных продуктах. В обычных условиях, на Земле, человек может, в принципе, иногда обойтись без них. Но здесь, в Эквестрии, природные условия отличаются от земных. Здесь недостаток протеинов и витамина В11 становится для человека фатальным. То, что на Земле грозит максимум небольшим ухудшением самочувствия, выражающегося в слабости или быстрой утомляемости, здесь превращается в скоротечно развивающуюся анемию, переходящую в поражение всей центральной нервной системы, паралич и в конечном итоге смерть от отказа жизненно важных органов.
— Вот. Вы что-нибудь поняли? – спросил девушек Дэн. – Переводя с ботанского на человеческий, скажу просто: всем нам нужно мясо, чтобы не склеить ласты. Ясно?
— Да, я поняла, – кивнула Мэг.
— Сэм умер первым, – вздохнув, добавил Майк. – Он был вегетарианцем. И его родители были вегетарианцами, он никогда не ел мяса. Сэм был обречен с самого начала, и его ничто не могло спасти. У нас был своего рода иммунитет, который позволил нам протянуть подольше…
— Майк у нас молодец, золотая голова! – похвалил друга Дэн, потрепав его по плечу. – Если бы не он, мы бы все загнулись. Три дня назад он пришел ко мне и рассказал все то же самое, что и сейчас. Я, конечно, мало что понял, но главную суть уловил. Мы с ним вдвоем обдумали, как все обустроить лучшим образом.
— И все же одного не пойму: разве мы не могли, скажем, купить какое-то животное? – не унималась Мэг. – Курицу там или кролика. Или еще кого.
— Мэг, ты помнишь, как на меня посмотрела эта рыжая, когда я ее спросила, зачем они выращивают свиней, не ради мяса ли? – саркастически заметила Кейт. – Так просто нам бы никого не продали. Да и робкая Фло, думаю, не отдала бы на забой никого из своих питомцев.
— Понимаю, – согласилась негритянка. – Просто мне очень жалко этих жеребят.
— Что поделать, просто с ними легче справиться, чем с взрослыми пони, – сказал Дэн. – Хотя признаюсь: мне тоже их жалко, такой вот я добрый человек. Положа руку на сердце, скажу: вот малютку Эпплблум я бы не смог забить и съесть. Ни при каких условиях.
— Да ты просто боишься ее сестру! – подколол Рамон.
Вскоре мясо было готово. Дэн отрезал небольшой кусочек от аппетитно шкворчащего окорока.
— Ммм! Давно уже не ел мясца, свежего, прожаренного, только с огня. Как же мне осточертела эта фруктово-овощная диета, кто бы знал! А знаете, мясо как мясо, – прожевав, добавил он с некоторым удивлением.
— Ты, наверно, думал, что они будут сладенькие, как кексы у Пинки? – усмехнулся Рамон.
— Хм. Знаете, почему-то так и думал, – сконфуженно ответил Дэн. Все засмеялись.
— Ладно. Налетай, ребята. Жаркое что надо!
Из сумок достали хлеб и свежие овощи. Хлопнули пробки бутылок с сидром.
Ближайшие минуты люди были всецело заняты едой.
— Так, кому грудинки?
— Кейт, хочешь ножку? Смотри, какая аппетитная!
— О, спасибо, Майк! Знаешь, что мне нравится.
— Жалко, не взяли кукурузных лепешек. Я бы сделал вам буррито. – сказал Рамон.
— Ничего страшного, сделаешь в следующий раз.
— А жизнь-то налаживается! – удовлетворенно заметил Дэн, облизывая жирные пальцы.
Лица людей, сидящих у кострища, сияли. Они смеялись и непринужденно болтали.
— Надо оставить немного для Терри и Джулии, – напомнила Кейт.
— Неужели ты думала, мы о них забудем? – укоризненно ответила Мэгги. – Обязательно оставим. Не съедим же мы все сразу.
— Это точно. Мяса достаточно, хватит на всех, – добавил Майк.
Маленький жеребенок тихонько всхлипывал, скрючившись на земле и глотая слезы.
Ему было жалко себя, жалко Маргаритку, а больше всех ему было жалко маму, папу и маленькую сестренку. Он думал о том, как они расстроятся, когда он не придет домой.
Он вспоминал свою короткую жизнь. Как он весело играл со своими лучшими друзьями – Спарки, Корешком, Маргариткой. У Маргаритки была такая мягкая шерстка и такая красивая грива – теперь она лежала под деревом, слипшаяся от крови и похожая на грязную тряпку. Завтра они с Маргариткой собирались исследовать старую водяную мельницу, а потом искупаться в прохладной речке, с горечью подумал Твинки.
Он вспоминал, как всей семьей они ходили в гости к тете Полли, как она угощала их свежими блинчиками с вишнями и взбитыми сливками.
Вспомнил он и о том, как побывал в Понивилле. В тот день город посетила принцесса Селестия. Собралась такая огромная толпа пони всех видов и расцветок, что подойти ближе было нельзя. Папа посадил его к себе на холку, но он все равно почти ничего не увидел. Папа сказал тогда, чтобы он не расстраивался – быть может, в следующий раз ему удастся все-все рассмотреть. Зато потом они ели вкусное ягодное мороженое, катались на карусели и смотрели красивый фейерверк.
И теперь, лежа на холодной земле рядом с останками подруги, маленький пони осознал, что никакого другого раза у него уже не будет. От этой мысли ему стало так грустно, что он уже не замечал, как всхлипывает все громче и громче.

>>2825453
— О Господи! Да он плачет! – воскликнула Кейт. – Бедняжечка, у меня просто кусок в горло не лезет…
По щекам Твинки струились прозрачные ручейки слез, оставляя влажные дорожки на шерсти.
У девушки тоже выступили слезы на глазах. Она подошла к жеребенку, опустилась на колени и принялась гладить его по голове.
— Бедный, бедный малыш…
Дэн поднялся, подошел к ним и присел на корточки, пристально глядя на маленького пони. Тот открыл глаза.
— За что? – плача, пропищал он. – Что мы вам сделали?
Кейт посмотрела на Дэна.
— Дэн, может, отпустим его?
Дэн покачал головой.
— Нельзя отпускать. Он обязательно проболтается.
— Я никому-никому не расскажу! – пообещал жеребенок. – Только отпустите. Пожалуйста!
— Дэн!
— Нет, Кейт. Мы не можем быть уверены, что он не расскажет.
— Хочу к маме и папе, – плакал Твинки. – Хочу домой. Не хочу умирать как Маргаритка…
Дэн протянул руку и почесал его за ухом.
— Знаешь, сейчас в больнице в Понивилле лежат двое очень хороших ребят, – сказал он. – Они сильно болеют и умрут, если им не помочь. Скажи, разве ты в такой ситуации не хотел бы помочь своим друзьям?
Жеребенок кивнул, соглашаясь. Он знал, что болеть плохо. Когда болеешь, лежишь весь день в кровати, бегать по улице и играть нельзя, и ничего не радует. Ему стало жалко тех людей в больнице – они, наверное, тоже не могут играть и веселиться.
— Вот. И мы тоже просто хотим, чтобы наши друзья поправились. И чтобы мы сами не заболели, понимаешь? Знаю, тебе это кажется несправедливым, но такова уж жизнь. Быть может, если Терри и Джули выздоровеют, то это будет значить, что твоя подружка умерла не зря, ценой ее жизни были спасены жизни двух замечательных людей…
Твинки даже не знал, что сказать. Раньше он думал, что умирают только старые пони. Такие, как его сосед, дедушка Хофер. Однажды он просто перестал ходить и разговаривать, и его положили в деревянный ящик и закопали в землю, а все его родственники плакали. Там, в ящике под землей, должно быть, очень скучно, и Твинки понимал родичей дедушки Хофера. Но Маргаритка не была старой, и она умерла. И те люди в больнице, о которых говорит этот высокий белобрысый человек, наверное, тоже молодые и не хотят умирать и жить под землей. Твинки не знал, что и подумать. Поэтому он просто промолчал.
Жгучая боль в животике, немного поутихшая, стала разгораться с новой силой. Он сглотнул комок горькой слюны, почувствовав, как он резкой болью отдается в желудке.
Дэн обнял Кейт. Вдвоем они вернулись к остальным.
— Амиго, ты уже решил, что будем делать со вторым? – спросил Рамон. – Я вот думаю: держать его живым до следующего раза – негде, да и спалимся. Забить сейчас – тоже не выход. Сейчас лето, жара, он протухнет нафиг.
— Да, проблема. – Дэн почесал затылок.
— Можно было, конечно, воспользоваться холодильником, – предложила Кейт.
— И как ты себе это представляешь? – саркастически заметил Майк. – «Рарити, можно кое-что положить тебе в холодильник?» «Конечно! А что у вас?» «Да так, пустяки, немного жеребятины».
— Ребята, знаете что? – вмешалась Мэг. – Когда мы собирали хворост, то видели в лесу заброшенную хижину. А в ней есть печь. Я думаю, может устроить в ней коптильню?
— Превосходная мысль! – воскликнул Дэн. Все его поддержали.
— Ребята, ступайте к хижине, приготовьте все, что требуется. Я вас догоню, – сказал он.
Девушки начали собирать вещи, а Дэн жестом подозвал Майка и Рамона.
— Парни, я собрался закончить дело. Не хочу делать это на глазах у девочек. Так что вы уведите их, ладно?
— Ну, давай, – согласился Рамон. – Как ты умеешь, одним ударом. «Пумы», вперед!», помнишь?
Дэн кивнул.
— Надо будет прибрать, закопать шкуры и потроха, – напомнил Майк. – Если их найдут, заметят, что это не очень похоже на то, что их растерзали дикие звери.
— Сделаю.
— Может, тебе помочь?
— Спасибо, справлюсь сам.
Дэн подождал, пока друзья скроются в лесу. Потом подобрал брошенную Майком дубину и подошел к скрюченному жеребенку.
Твинки поднял на него полные слез глаза. Увидев в руках Дэна окровавленную дубину, он все понял.
— Не надо! – еле слышно пропищал он.
Дэн сподручнее перехватил дубину. Как на соревнованиях по бейсболу.
— «Пумы», вперед! – прошептал он.
— Пожалуйста!
Дэн опустил дубину. Казалось, он колеблется в решении.
— Пожалуйста…
Дэн покачал головой.
— Извини, парень. Ничего личного, – сказал он, замахиваясь.
— Нет!
Дубина со свистом рассекла воздух, опускаясь на затылок жеребенка.