>>3503475
От рассказов о вооруженных вежливых людях у меня КРЫМНАШ, сорь за политоту. Но в целом, мне ясна твоя пушка, анон.
Мы в этом плане разные, это точно - я нередко наш жестокий мир проецирую на их вселенную. Поэтому, наверное, после каждой серии не могу отделаться от мысли, что за финальными кадрами, где м6 счастливо улыбаются в дружеской обнимашке на фоне яркого безоблачного неба, толстый режиссер кричит "снято". После чего свет и камеры гаснут, рабочие неспешно демонтируют декорации и разноцветная шестерка сбрасывает свои веселые маски, призванные на двадцать минут создать иллюзию хэппи энда у простой американской девочки.
Твайлайт устало отстёгивает накладные крылья, а из ее футляра, стилизованного под толстый магический том, извлекается фляжка коньяка на три унции. Ежедневно и неоднократно пополняемая её давним любовником, дряхлым карликом-драконом который под кистью искусного гримера омолаживается лет на шестьдесят, она и только она, эта заветная фляга, спасала маленькую единорожку от преследующих последние два года мыслей о суициде.
С этими же мыслями боролась и розовая пони, мрачная гримерка которой была расклеена её собственными стоп-кадрами из сериала вперемежку с фотографиями отца, который не пережил длительную и тяжелую болезнь. Запах опия никогда не покидал эту комнату, но все закрывали на это глаза, да и не всем разрешалось в нее заходить. Лишь молодая Эплблум могла себе позволить заглядывать сюда, когда приносила подруге новую упаковку ярко-розовой краски для волос, скрывающую седину. Но вот уже прошло почти полгода с момента как Эплблум бесследно исчезла у пригородной железнодорожной станции, и Пинки почти научилась делать все сама, с большим трудом превращая блеклую гриву, спадающую печальным дождем вниз, в озорные кудряшки.
Вообще семья Эплов была, конечно же, не семьей в прямом смысле этого слова, но все актеры были тесно связаны друг с другом. Такая привязанность стала причиной сердечного приступа бабули Смит, когда возле той самой станции было найдено копытце Эплблум. Само тело найдено не было да и полиция тянула с делом, что побудило Эплджек и БигМака начать собственное расследование, которое вывело на мажорного отморозка, сына высокопоставленного пони. И теперь, смыв грим и обнажив черные круги под глазами, яблочная пони молча курила в темном углу. Никем не замечаемая и скрывшая лицо широкими полями ковбойской шляпы, она глотала горячие слезы и молча прощаясь с миром - сегодня убийца будет наказан и свершится правосудие, пусть и ценой её собственной жизни. Но пока об этом никто не должен узнать. Никто. Никто...

А так, да - надо быть с другими вежливыми. Ибо вежливость помимо того, что это лучшее оружие вора обходится недорого, а ценится хорошо. Так там вроде у "Дон Кихота" было?

>>3504009
Ну что же, насладись минутным торжеством,
ласкай тугую плоть небесного созданья!
Но близок час, когда застынет в горле ком
и грудь твою пронзят и разорвут рыданья.

Ты вспомнишь, как губил чудесные цветы,
как ело их твое тлетворное дыханье;
о судьбах их en masse не пожалеешь ты,
но вспомнишь лишь одно небесное созданье.

Вся в солнечных лучах, на лоне майских трав
лежит перед тобой, свернувшись, как котенок,
свой самый чистый сок сполна тебе отдав,
невинное дитя, почти совсем ребенок.

Как светел этот лик, как этот лепет мил -
о книгах и цветах, о бабочках и птицах...
Неужто это ты сей стебель надломил?
Подонок, негодяй, чудовище, убийца!

Ты дал ей надкусить порока терпкий плод -
как легкая пыльца невинность облетела.
Куда она теперь крыла поволочет,
облитые смолой и липнущие к телу?

Ее тугую плоть подхватит адский смерч
и бросит в черный зев любовной мясорубки,
и станет мять ее и рвать, покуда Смерть
не облизнет ее пылающие губки...

И вот ты произнес последнее 'прощай',
и ждешь потоков слез, истерик и попреков,
но девочка, вскочив и закричав 'банзай!',
за бабочкой спешит, как Вольдемар Набоков.

С цветами в волосах, со шляпкою в руке
бежит в луга дитя беспечной новой эры!
И синий небосвод, и тучки вдалеке,
как пена на бедре смеющейся Венеры.

Что ж, закуси губу и подожми свой хвост,
перед тобой гонец грядущих поколений!
О мир, где никогда не будет женских слез,
растоптанных сердец и горьких сожалений,

где воцарится вновь забытый всеми Пан,
где будет Вакх плясать в кругу нагих камелий,
где перед смертью я, почтенный нимфоман,
вдруг вспомню свой укус на нежном детском теле...