>>73719

>Расскажи о своём детстве.

>Моё - мрак, боль, каждодневное желание сдохнуть, травля и пиздец.

Я родился в 92 году, не самое лучше время для начала жизни, батя официально не работал, косил от армии, ему было 19 лет, когда я родился, жрать было особо нечего, но мама с бабушкой старались делать так, чтобы я не чувствовал себя каким то не таким. Да я тогда и не мог так мыслить, я принимал что есть. Квартира, представляющая собой храм коммунизма со стенками и всякой всратой мебелью тогда не казалась такой уж уебищной. Но потом я начал кое что понимать, я начал чувствовать агрессию со стороны родителей, слышал их крики, наставления, да, они хотели сделать меня лучше, но не знали, как это делается и делали так, как поступали с ними. В подготовительном классе я набрал уникальную цифру на последнем экзамене - 0 баллов, вместо того, чтобы писать контрольную я сидел и рисовал а сегодня это моя работа, за которую я получаю бабло, кто бы мог подумать, правда?. Дома на меня орали так, как будто я кого то убил. Были разбиты мои пластмассовые ружья, безвозвратно. Бабка кричала - "на горох его!". Так была получена моя первая моральная травма. В итоге в школу я пошел уже немного затравленным и одновременно эгоистичным ребенком. Учился не весть как хорошо, скорее, даже хуево, математика мне не давалась совсем, даже сейчас я не смогу поделить в столбик, когда я получил много двоек и неуд по поведению мамка вела меня по рынку, всю дорогу отчитывая, а потом показала на большой чупа-чупс со словами "вот смотри! это едят отличники!". Дома я получил проводом от утюга по жопе. Вторая травма. Иван Ерохин в моей жизни тоже был, сын маминой одноклассницы, чуть помладше меня, который, в ее глазах, во всем был лучше меня, он лучше учился, лучше относился к своей семье, лучше ел и вообще во всем был лучше. Надо ли после такого говорить, как зарождаются комплексы?
Батя не учил меня ни бегать, ни драться, ни давать сдачи, ничего из того, что должен уметь ребенок в начальной школе, он только пытался с ранних лет вовлечь меня в православие, таскал по церквям, водил в дом попов и прочие занимательные вещи, кстати, попыток он до сих пор не оставляет. Как то раз он привез меня в Дивеево, там какой то монастырь, подвел к огромному кресту на стене и сказал - "давай, целуй в ножки!". Некоторые правила санитарии мне были известны, как, например, то, что не стоит тащить что то в рот после стариков, а я видел, как те самые ножки лобызали передо мной какие то бабки. Плюс мне показалось, что передо мной действительно висит что то мертвое. И я разревелся. Мы пошли в церковную лавку, где батя хотел купить мне синий оберег с ладаном, говорит прикалывай, мне показалось, что эту штуку колят сквозь кожу прямо к телу. Я закричал и разревелся снова. Через какое то время они пригласили в деревенский дом попа, который стал другом моего бати, а мне до сих пор видится малахольным навязчивым жрецом. Он сел рядом со мной и сказал - "Вот положи руку на стол. Представь, что тебе вобьют в руку гвоздь. Тебе будет больно? Вот Христу тоже было больно.". Зачем такое говорить ребенку? Сейчас они удивляются, почему я имею наглость нелестно высказываться о их церкви? Все мое детство прошло по церквям и попыткам навязать мне религию, чуждый мне культ. Не останавливаются они и сейчас.
Классу к третьему я был самым жирным ребенком в классе, меня начали травить, подтрунивать, а потом пиздить. Так как меня не учили драться, то и сдачи я дать не мог, я молча терпел пиздюли, ну как молча, я плакал. Финансовое положение в семье стало хуже, а у Ерохина только поднялось, у него были хорошие игрушки, в то время как у меня было одно старье, у него была первая плойка, а у меня на тот момент валялась только сломанная сега. У него появился комп, я ему страшно завидовал. Но больше я завидовал тому, что его воспринимают как душу компании, а меня как диковатого зверенка в шмотках с рынка. Я уже мог различать такие вещи. Но друзей у меня не было и мне приходилось дружить с ним. С навязанным другом. Шли годы, травля продолжалась, теперь надо мной издевались как над тряпичной куклой, никому ничего не стоило съездить мне по еблу и назвать жирным пидором. Учился я все так же плохо, утром я боялся идти в школу, а после уроков боялся идти домой. Это моральное давление продолжалось все девять лет, без изменений. Мне тогда нравилась тянучка, с которой я познакомился, опять же, через мамку, она была дочкой ее знакомой собачницы, но, так как я был жирным, тупым и нищим я не мог сказать ей о своих чувствах, еще одна моральная травма мне была ни к чему. Если бы тогда были двачи, то я, наверное, пилил бы каждый день ЕОТ треды. Мысль о том, что когда нибудь мы с ней будем вместе грела мне душу и не давала опуститься совсем. Но вместе с ней мы так и не стали, она даже не знает о том, что когда то я по ней пиздострадал.
Я начал искать себя, искать свое место в социуме и в 2007 году ко мне в руки попала книга, уже на тот момент запрещенная, в ней я узнал, как делать взрывчатку, она открыла мне глаза на наркотики. А потом я примкнул к нацистской интернет тусовке. Я уже не помню как и когда я осознал себя нацистом, но это случилось и шло по нарастающей, я узнавал людей, которые были солидарны с моим мнением, а за мои знания меня начали уважать. Для человека, которого всю жизнь травили уважение хоть где нибудь это уже огромный успех. У меня даже появилась тян и я забыл о ЕОТ. Но нацизм забрал у меня гораздо больше, чем дал. А потом появились наркотики.
Как тебе такое детство, няша? Ты думал, ты один такой? Вся разница в переосмыслении своей жизни, я перестал ныть и начал работать над собой и сейчас, в данный момент я сильнее и лучше, чем был когда либо в своей жизни. И я могу сказать, что этого я действительно добился сам, своими силами, которые я в себе нашел, не без помощи веществ и двачей, надо сказать.