>>3643
И они могли так поступить. Если бы в действие был приведён план химической массированной бомбардировки Японии- жертвы исчислялись бы миллионами.

"Gas attacks of the size and intensity recommended on these 250 square miles of urban population might easily kill 5,000,000 people and injure that many more."

56 тысяч тонн цианидов, горчичного газа и фосгена в первые пятнадцать дней. И двадцать четыре тысячи тонн каждый последующий месяц. Потом бы в дело пошли зажигательные и фугаски -Портер и ЛиМэй знали своё дело:

""The Gas Attack Program is aimed primarily at causing the maximum number of casualties, crippling transportation and public services, complicating and delaying the repair of HE [high explosive] bomb damage and making targets more vulnerable to incendiary attack."

Дегазация целого города почти невозможна, особенно, если речь идёт о горчичном газе,который превосходно впитывается в любую органику и деревянном японском городе(Хотя, вспоминая тот эпизод,где военные химики как пытались дегазовать полностью от нескольких капель зомана Т-54. Сожгли все чехлы, краску... И всё равно- детекторы регистрировали зоман! В общем, вы понимаете, что в сороковых, да ещё не один танк ,а целый город...), противохимическая готовность японцев -почти нулевая. Это вам не немецкие бомбоубежища сорок третьего, где висела противоипритная занавеска, а народ дисциплинированно ждал газовой атаки!

А потом бы боевой химией обработали бы ещё поля... И они все бы передохли от голода!

Но вот что-то им не хотелось. Не по-христиански это. Подлое оружие.

А ещё Черчилль пытался заставить генералов утопить, хотябы Рур в газах - и те нудно и долго ему доказывали, что фугаски ещё торт.

Прямо даже жаль. Ведь если бы, скажем, Дрезден залили горчичным газом, а не сожгли -сколько бы произведений культуры уцелело. И был бы не написан один роман.Конечно, что-то было бы порушено, ведь химические боеприпасы лучше всего применять вместе с обычными - но не всё. Это же не пожар. И каждый немец, которому бы захотелось вновь повоевать, смог бы придти в Саксонскую Земельную Библиотеку... Правда, для того,чтобы работать с книгой ему бы пришлось одеть перчатки. И менять их каждые несколько минут. И даже в хорошо вентилируемом помещении, сквозь респиратор, чувствовался бы приятный горчичный запах. Впрочем, это психология, конечно же. На самом деле, запаха нет. И ничего нет. Ни Рейха, ни гула летящих "Ланкастеров". И карточек. Сытая, спокойная Германия. Но перчатки смени и руки вымой. Мы здесь раздавили,в сорок пятом, пару гнилых нацистских душонок. Вся библиотека ими до сих пор воняет. Вымыли бы вы тут, наконец, чтоли... Или это от тебя несёт? Ты-то не нацист, парень? Нет? Хорошо. Не немец? Немец? Плохо. Не люблю немцев. Вот такой же сопляк, как ты, подал бы снаряд к "восемь-восемь"- и прости-прощай месячное жалованье. Ты когда родился-то? В 46-ом? Ладно. Ты уже не мог подавать снаряды к "восемь-восемь". Прости,парень. Зря я на тебя налетел. Но всё равно- не люблю я немцев. Никак вы не хотите запомнить, что любая война заканчивается с налётом сотни-другой "ланкастеров". Понял или нет, чёртов джерри!? Любая война означает налёт моих "Ланкастеров"! Сожжём до основания вас всех в следующий раз!
А, да, библиотека. Тихо надо.
Не люблю я немцев.

>>3668
"Ты хотел сбежать с утра пораньше?", - вопрос повис в воздухе, как и сама Твая? Ты на самом деле ощущал его присутствие: вязкое, тяжёлое, обволакивающее. Пересиливая жуткость момента и неприятные ощущения в теле, выдавливаешь: "Сбежать? О чём ты? Я ведь...", - прерываешься на полуслове, чувствуя, как само пространство ритмично завибрировало, а из молчаливой, недвижимой Твайки донёсся самый жуткий смешок, который ты когда-либо слышал. "Ну нет, это уже несерьёзно!", - не придумав ничего лучше, пытаешься достать Тваю рукой, но мышцы не реагируют. Теперь ты стоишь, словно столб. Словно столб, над которым собираются свершить что-то жуткое. "Твайлайт! Это не смешно!", - слова не уходят дальше твоих мыслей, ведь ни голосовые связки, ни лёгкие, ни челюсть не подчиняются тебе. Бешено вращаешь глазами - единственным, что тебе ещё подконтрольно - по сторонам, пытаясь понять, что же делать...
И вдруг сон прерывается. Резко и с каким-то неприятным ощущением в голове. Обнаруживаешь себя лежащим на полу около кровати. Вот оно что! Упав, ударился лицом и проснулся. В комнате светло и свежо, не то, что в этом сне. "А всё же, чей это сон был?" - не шевелясь, пытаешься думать. Но думается с помятым об пол лицом тяжело и ты пытаешься встать. Тут в комнату с грохотом врывается Твайка. А кто ещё мог с утра пораньше ворваться в твою комнату? "О, милый, что же я наделала?", - щебечет она нервным, срывающимся голоском, помогая тебе встать. "Я ведь не этого хотела! Ох, видимо недостаточно практиковалась", - чуть ли не всхлипывая, усаживает тебя на кровать. Чтобы дать мышцам расслабиться и привести мысли в порядок, падаешь на спину, раскидывая руки по кровати. "О, родной, что же это?", - ты узнаёшь эту интонацию. Вот-вот Твайлайт начнёт сходить с ума и психовать из-за пустяка. Но вместо этого она, неожиданно даже для тебя, целует твой нос. "Прости", - целует твой лоб. "Прости, пожалуйста", - целует в щёку. "Это было слишком", - целует в подбородок. "Не знаю", - целует чуть ниже глаза, - "сможешь ли ты меня простить, но я ведь, я ведь...", - тут Твай замолкает и понурившись, медленно и неохотно начинает выходить из спальни. Собравшись с силами, приподнимаешься на локтях и бросаешь вдогонку: "Я всё ещё тебя люблю, Твайлайт Спаркл". Она застывает в дверях и, неуверенно переступив с копытца на копытце, поворачивается, смотря на тебя благодарным взглядом.