Прыгать! Туда? Да вы с ума сошли! Чертова метель хватает меня за гриву, словно котенка, пытаясь вышвырнуть в ледяную пустоту наружного мира.
А знаете что? Я согласен.
Уперевшись копытами в багажную стойку, я выбираю пару чемоданов повместительней и кидаю их в пасть проклятой бури.
Та, будто даже не стараясь удивить меня, сжирает их без всякого промедления.
А как ты справишься со мной, а?!
Я делаю несколько шагов назад, пригибаю шею, разбегаюсь, прыжок…
Ох нет!
Поскользнувшись на пороге, я стремительно влетаю лицом в ледяную стену бурана.
Мои глаза тут же забиты снегом, я ничего не вижу, но… что-то оказывается у меня под ногами, я чувствую землю! Я… я скольжу?
Пытаюсь перенести вес на задние копыта, устоять на этом… нет, это не лед, но оно скользкое. И липкое.
Пара неловких движений и я плюхаюсь в эту жижу.
К счастью, чем бы это ни было, удар оно смягчило - я все еще в сознании, и даже готов попытаться встать.
Наверно лучше всего это и сделать. С трудом поднявшись на ноги, я пытаюсь стереть с лица грязь. Копытом это сделать крайне неудобно, я больше размазываю её, словно пену для бритья, нежели стряхиваю на землю. Наверное, это из-за того, что мое копыто тоже вымазано по колено.
Спустя минуту я все же умудряюсь открыть глаза.
Где я?
Вокруг меня какой-то пустырь, залитый грязью, словно только что прошел дождь. Какой к найтмер дождь, тут же только что буран был? Я сижу на шпале рельс, обрывающихся в тупик в десятке метров от меня.
Обернувшись, я вижу вагон, из которого я спрыгнул. Точнее того, каким бы он стал, если бы его бросили лет на сто. Ржавый металлический корпус, на котором уже почти не видно надписей, без сомнения когда-то его украшавших, выбитые стекла, лужицы непонятной маслянистой жидкости в разъеденных выбоинах некогда роскошного паркета.
Что произошло, откуда? Я пытаюсь отползти назад, но дрожащие копыта подводят меня, заставляя снова плюхнуться в осеннюю грязь.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
Приподнявшись, я оглядываюсь по сторонам. Пожелтевшие, такие же ржавые как и вагон редкие деревья, несколько таких же тупиков с развалившимися вагонами, паровозами, какими-то машинами, назначение которых я бы не назвал, даже когда они еще не были руинами.
Чуть поодаль, за небольшим забором, испещренным дырами, словно улыбка бродяги, видно полуосыпавшееся, но все еще величественное здание.
Вокзал! Я на вокзале, на стоянке, в отстойнике!
Значит сразу за ним начинается город. Мейнхеттен.
Я смотрю под ноги, но не вижу ничего, кроме полусгнившей ручки от того самого сундука, который спасал меня от бурана минутой ранее.
А спасал ли? Нет, нет. Что-то не так. Не сходится. Я еще раз смотрю вдаль. Нужно вспомнить.

Где-то неподалеку включился злосчастный громкоговоритель.
Голос, словно ласковое летнее солнце. Голос любящей матери. Голос, обволакивал и убаюкивал.
Искаженный, изорванный помехам, он снова просил, умолял.
Такой же как тогда, на корабле, когда я впервые услышал свою Принцессу такой испуганной.
Уже потом - много времени спустя голос Селестии превратился для меня в еще один назойливый звук. Я методично оборвал каждый и всякий репродуктор, попавшийся на улице.
Голос умолк на долгие… месяцы? Годы?
И вот теперь - он снова зазвучал - горькое напоминание того, что произошло на корабле.

Я - Стеди Куилл.
И, возможно, я - последний житель Эквестрии.
Я помню, как очнулся на пароходе - этот первый, страшный, такой страшный и долгий день. Не помню, как долго я бродил по пароходу.
Память бережно упаковала воспоминания тех дней, уложив их в самые глубокие уголки моего сознания. Лишь бы не вспоминать.
Моя дочь.
Убитая моими же копытами.
Добрая милая пони, доведенная до самоубийства вашим покорным слугой.
Мантикора. Всего лишь детеныш. Ему тоже было страшно, вот он и привязался ко мне.

Я убил их всех. Неважно, пусть даже они оказались наваждениями.
Я никогда не узнаю этого.
Я, Стеди, Куилл, убийца.
Наверное, это мой персональный Тартар. Я вполне его заслужил.

Я-Я-Я.
Ведь мы были вместе. Все это время. Сперва я думал, что Сильвер бросилась в волны и сгинула там.
Но она нашлась! Нашлась! В той комнате с фотографиями я впервые увидел зацепку. Тонкую серебряную ниточку.
Она привела меня к Сильви.
Мы снова оказались вместе.
А потом…
Корабль прибило к берегу Эквестрии где-то к северу отсюда. Я обрадовался, наверное, если бы только оставались силы.
Еды было вдоволь, но вот вода - вода кончилась уже через неделю.
Еще неделю мы перебивались, тухлой жижей, найденной в бачках унитазов и в лужах, вездесущих лужах.
А затем мое тело попросту отказалось умирать.
Нас мучила жажда, а потом и голод. Я даже терял сознание от усталости и недостатка сна. Но - не умирал.
Кое-как я спустился на берег, помог Сильвер. Была осень. Теплее, чем сейчас. Потом лишь холодало. Холодало, и холодало, и холодало. Осень застыла на месте.

Нам “повезло” - буквально в сотне метров в море впадала крохотная речушка. Напившись, мы пожевали немного сухой травы и отправился в путь. Искать кого-нибудь, кто смог бы помочь мне.
Я искал долго, звал, кричал, бил окна.
И каким-то вывернутым наизнанку чудом очутился на пороге собственного дома.
Поначалу было даже спокойнее - находиться в родных стенах.

Пусто.
Пустота и холод.
Мой дом.
Я озираюсь по сторонам, понимая, что не могу заставить себя испугаться или даже подивиться увиденному.
Нет-нет. Нет! Зачем? Почему я проснулся? Я не хочу - не хочу возвращаться сюда.
Только не сюда, не в мою Эквестрию.

Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. По-жа-луй-ста. Ум-м-моля-я-я-ю-ю-ю!

Я пару раз пинаю обложку копытом, сбивая с неё тлеющий пепел. Теперь не сгорит, хоть и немного вымазана в грязи.
“...-это ма...”.
Что же это могло быть, не припомню такой книги, хотя… Когда-то давно мне вроде бы подарили такую же. Жаль, что так и не нашел времени её открыть. Возьму с собой, может быть, когда нибудь...
Я, уже более спокойным шагом, отхожу от здания редакции.
Пора домой. Это путешествие и так слегка затянулось, да и неплохо бы узнать, наконец, что же произошло. Будто это что-то изменит.
Переулок за переулком, пустые, где-то пыльные, где-то грязные. Где-то рухнувшие здания погребли под собой некогда любимые мной места.
Город умирал.
Не знаю, может быть правильнее сказать что он уже мертв. Но пока есть места, куда можно вернуться - он еще жив. Пока есть, кому возвращаться. Пока есть я.
Вот и дом. Почти не изменился. Даже стекла целы.
Непонятно зачем поправляю урну у самого выхода. Как будто кто-то придет выбросить туда мусор, или неизвестно откуда взявшийся дворник опрокинет её содержимое в мешок.
Не важно. Мне так спокойней.
Аккуратно открываю калитку. Скрипит. А ведь обещали смазать еще на прошлой неделе.
Смешно. Сколько уже этих прошлых недель осталось позади?
Вот здесь, в лючке сбоку от почтового ящика мы хранили запасной ключ. Интересно, он все еще там?
Небольшую дверцу как назло заклинило, я не рассчитав силы телекинеза дергаю её на себя. Сломал.
Заглянув внутрь, обнаруживаю связку с обточившимся кусочком ржавого железа. Хорошо, что ключ на месте.
Останавливаюсь около своей двери. Как и боялся, она сломана. Лежит здесь, в углу, больше не защищая мой небольшой, но такой домашний уют.
Жаль, я так хотел снова услышать звук ключа, поворачивающегося в замке. Хотя, тем что осталось от ключа я все равно бы ничего не добился.
Наша прихожая.
Не знаю, почему Сильвер никогда не любила хранить тут свои вещи. Только в своей комнате, и никак иначе. Не знавший меня пони мог бы подумать что я живу один.
Несколько раскиданных пар ботинок. Все в этой вечной, всепроникающей пыли. Смотрю на свои копыта. Корка из засохшей грязи кое-где уже осыпалась, оставив на память потрескавшийся панцирь.
Сбиваю его на коврик несколькими ударами копыт друг о друга.
“Добро пожаловать!”
По привычке иду на кухню, открываю кран. Результат предсказуемо разочаровывает, никакого эффекта.
Когда я в последний раз пил?
Иду по коридору, смотря по сторонам. Несколько картин, купленных по дешевке у подающих надежды художников, фотографии. Мои родственники, мое детство. Багет разошелся в паре мест, не уверен смогу ли починить сам. Да и то что осталось от обоев уже надо полностью менять.
Закрываю глаза. Я помню, как подняться по лестнице без всякого зрения. Там мой кабинет, наша с Сильвер комната. Под копытами пару раз неприятно хрустят доски. Все же время, несмотря на все надежды, беспощадно. Или, на другой взгляд, справедливо в своем равнодушии.
Прохожу мимо одной из спален, она просто напросто заколочена. Странно, зачем же тогда мы покупали целый дом.
Вот и мой кабинет. Тоже покрылся пылью. Захожу, открываю окно, пусть проветрится.
У меня есть место, которое я должен посетить в первую очередь.

Комната встретила меня такой, какой я её запомнил: полуобжитая, с облезлыми стенами, окном и полом, заваленными горами тряпья и ткани - отчаянная попытка сохранить остатки тепла.
Из обстановки - двухместная кровать с подломившейся ножкой, а в углу - матрас со скомканным тряпьем,кресло с торчащей из спинки пружиной, низкий письменный стол и табурет о трёх ножках.
Дом, милый дом…
Что я искал здесь? Зачем я шёл сюда?
Тугой узел в животе лишь ширился и креп. Я чувствовал близящийся прилив паники, точно бы я - арахнофоб, готовящийся прыгнуть в бассейн с пауками.
Я начал перерывать свои вещи.
Сердце йокнуло, на секунду в глазах потемнело.
Старая по виду книжица - фирменный журналистский блокнот, который презентовала своим сотрудникам сгоревшая редакция.

Статусная вещь. Плотная обложка, бумага из той же кантерлотской мастерской, что делала гербовые бумаги для принцесс. Произведение искусства, а не блокнот.

И я ничего, решительно ничего не помню о нём.

В свете рога поднимаются страницы. Я начинаю читать.

https://www.youtube.com/watch?v=cdiY6kijYHE

(все даты тщательно вымараны)
...я точно отправную точку, тот поворот к бездонной яме, куда покатился мой мир. Первое посещение машинного отделения “Принцессы Селестии”, ещё когда она стояла в доках. Чудовищное порождение проекта “Новое Солнце” - узнав о нём, я решил, что мне следует любой ценой если не предотвратить эксперимент.

Но под “любой” ценой я имел ввиду определенно не это.

Не знаю, с чего я решил, что идея слить всю эту информацию фон Йоху, а затем использовать поглотителей для уничтожения “Принцессы” - это здоровая идея.

Увы, эффект от вмешательства Поглотителей я не предвидел - и оно оказалось фатальным.

Может быть, совершенное оказалось столь чудовищным, что не оставило даже возможности существования для какой бы то ни было “магии дружбы”, а может усиленный конструкцией “Селестии” белый монстр и правда смог выпить волшебство целиком. В любом случае, выжить на плавучей лаборатории смог лишь я один. Хотя жизнью я это назвать не рискну - трансцендентное состояние между бытием и небытием - вот, что мне досталось. Возможно смерть была бы действительно лучшим исходом…

...я посетил Сталлионград, Кантерлот и иные крупные города материка. Везде меня встречала одна и та же картина - пожары, разрушения. С каждым днём пути всё холодеет и холодеет, а солнце на небе всё тусклее и тусклее. Думаю без магии Принцесс мир застыл в одном бесконечном дне затянувшейся осени. Но до зимы осталось недолго: ночью то и дело начинает сыпать снег…

...голоса, сперва лишь изредка тревожившие меня, день ото дня крепнут. Ко мне приходит понимание: это не их “не было”, а я научился их различать слишком поздно. Есть странная уверенность, что их существование как-то связано со случившимся на корабле…

...всё чаще разговариваю с ними и самим собой. Мир вокруг столь чудовищен и неприветлив, что единственное место, где я могу найти покой - это глубокие сны. Кажется, голоса влияют и на них: картинка всё ярче и ярче с каждым днём, сюжеты - длиннее и глубже…

...я почти научился отключаться от реальности. Голоса в этом очень помогают. Но я начинаю слышать в них что-то зловещее. Паранойя?..

Нет. Я больше… нет, дальше я не буду читать. Прочитайте вы, голоса, если хотите. А я… я...

...Твайлайт предложила мне начать вести дневник. Я сказал, что и так веду его, на что она спросила - делаю ли я это регулярно? Я ответил честно, что в последнее время почти перестал это делать, слишком много работы. Какой? О, нет, Тваечка, пожалуйста, давай не будем о работе…

Дорогой дневник!
Сегодня я…
Нет, глупость какая-то.
Не такой уж он и дорогой. Конечно, гербовая бумага из Кантерлота - это не последняя бумага в Эквестрии, но я же отказалась от напыления прозрачной пылью: Стеди после рабочего дня даже текст на квитанциях видеть не может - куда уж ему в мой дневник подглядывать!

Вот, что изменилось.
Именно тогда, едва я очнулся на опустевшем корабле. На корабле, опустошенном моими копытами. На корабле, где смешалась чудовищная Пустая Эквестрия и бредни обезумевшего пони.
Что-то новое появилось. Что-то ушло.
- Тихо, не подска… - я осекся на полуслове, уставившись в пол.
Новое.
То, чего не было раньше.
- ТИХО, Я СКАЗАЛ!
Это были вы.
Вы! Голоса.
Меня мутит и жутко болит голова. Ноги ходят ходуном. Плюхнувшись на пол, я трясу гривой, пытаясь придти в себя.
Мои друзья.
Мои родные.
Мои голоса.
Я всегда доверял вам как самому себе. Я всегда старался слушать всех и каждого из вас в отдельности.
УБЕЙ
НАСИЛУЙ
За что? За что вы меня так? Перекрикивая друг-друга, еще тогда, на корабле, вы завладели мной.
Только я не слышал. Не замечал. Я считал все эти ужасы своими мыслями - да они и были моими собственными мыслями и действиями.
Это я, слышите, я виноват во всем? Я все сделал?
Ведь правда?
Снова смотрю на измятый дневник. На разбросанные обрывки копытописей.
Это ведь я сам писал, да?
Мы ведь одно целое. У меня просто шизофрения.
Уж лучше это, пожалуйста, пожалуйста, пусть лучше так.
Хоть маленький шанс. Хоть крохотный.
Помоги мне Селестия.
Я, кажется, плачу?
Смутно, сквозь слезы, вижу, как меня обступили длинные темные силуэты - много выше любого пони. Я слышу их перешептывание. Постоянно перешептывание. Они бродят по комнате, собираясь в группы, иногда они сидят по углам. Могут и пропасть на день или два. Или на месяц.
Но всегда. Всегда! Возвращаются. И шепчут-шепчут.
Я не спутаю этот шепот ни с чем. Ведь когда требуется, он может заставить меня сделать что угодно. Он может превратиться в крик, в вой, в полуденный гомон рынка.
И никогда-никогда не уйдет он до конца.
Я не могу не повиноваться ему.
Могу убежать на время. На год. На два. Но они находят меня. Нашли и в этот раз.
Моя Эквестрия, моя любимая Сильвер. Мои друзья, вся моя жизнь разлетается на крохотные осколки, стоит им завести свой размеренный тихий распев.
Убей-иди-насилуй-вперед-вперед-вперед!
- Вы снова нашли меня.
- А теперь, умоляю, отпустите. Прошу. Это все, что я прошу. Я устал. Я больше так не-мо-гу.
Если вы не сделаете этого, то мои страдания никогда не закончатся.

Перед вами стоит, опустив голову, единорог. Когда-то его шерсть была снежно-белого цвета, а рыжей гриве могли бы позавидовать первейшие Кантерлотские кокетки.
Он грязен. В нескольких местах его шкура опалена, а передние ноги усеяны шрамами.
- Простите, что сбежал. - он говорит, не меняя позы, не поднимая даже головы. - мы теперь снова вместе, видите?
Единорога передергивает судорогой.
- Зачем? - он впервые поднимает глаза на вас. Два зеленых, изумрудных глаза. - почему вы до сих пор здесь? Разве не видите? Вот - он обводит копытом остатки комнаты - все, что осталось. Редакция сгорела сегодня…
Он снова опускает голову, тело его снова сотрясается. Вы понимаете, что единорог плачет.
- Почем-у-у-у вы выбрали меня-а-а? З-за что-оо вы так? Что я вам сделал? Я в-ведь просто хочу домой. К Сильвер. Отпустите меня к ней...
Он подался было вперед, вам на встречу, но остановился, осекшись на полуслове
-... пожалуйста. Я так устал…
Единорог ложится в углу, словно больше не замечая вас. Подвернув под себя ноги, он прячет голову в куче тряпья, что служит ему подушкой.
Через минуту он вскакивает, нервно озираясь по сторонам.
- А? Что?
Близоруко щурится на вас.
- Вы молчите? Почему же вы молчите? Я обидел вас? Пожалуйста, не надо меня заставлять… пожалуйста! - он глядит на вас исподлобья, испуганно вжавшись в угол, где лежит его матрас.
Так и не дождавшись ответа, единорог наклоняет голову набок, всматриваясь, словно не может что-то разглядеть.
- Вы сегодня какие-то прозрачные. Что-то случилось? Вы куда?
Он выходит на середину комнаты, глядя вверх…

Странно, голоса замолчали. Я не ощущаю даже их присутствия. В голове словно шаром покати, но это пройдет, надеюсь.
Удивительно, но сегодня я впервые почувствовал тепло.
Все время до этого, с тех пор, как я сошел на берег - с тех самых пор день ото дня становилось все холодней и холодней.
А тут вдруг солнышко чувствоваться стало.
Как же хорошо, когда тишина.
Я впервые за дискорд знает, сколько времени чувствую себя по-настоящему одним.
Пойду посплю.
Сон расставит всё по местам.
Может быть, мне даже приснится Сильвер.
Моя любимая Сильвер.

https://www.youtube.com/watch?v=z9WNyVDxq2M