Конечно же это в первую очередь история про повестку, крутая Аня Тейлор Джой, которая сильнее всех, которая хитрее всех, и вообще «альфа мужик решала» в этом загнивающем мире. Правда вся её актёрская игра заключается в том, чтобы с широко открытыми глазами, сурово пялится в камеру. А вообще, как можно показать сильный женский персонаж в 24 году? Прописать ей интересный и неоднозначный характер, подсветить традиционно сильные женские черты? О нет, просто сделать всех мужчин вокруг карикатурными имбицилами. Знаете что смешно, по сути ещё ребёнок Фуриоса, сбежав из плена, вдруг становится гениальным механиком, мастером на все руки, хладнокровной убийцей, которая умеет орудовать как огнестрелом, так и холодным оружием. Как так получилось, когда она успела освоить всё это? Ответом скорее всего будет что-то в стиле: ты абьюзер, раз задаёшь такие вопросы, все девочки тинейджеры так умеют. Сомнительно, но о`кей.

Крис Хемсворт к сожалению опять играет худшую версию Тора, в его самом отвратительном комическом виде. Такое ощущение, что прикол Тайка Вайтити, так вдохновил режиссёра Фуриосы, что он решил образ Криса Торовича Клоунова, перенести ничего не меняя. Абсолютно не понимаю, зачем его персонажу грим, который настолько бросается в глаза, что это больше похоже на косплей.

Кстати говоря, практически все персонажи в фильме, выглядят как косплееры. Хотя прошу меня простить, образы косплееров порой выглядят намного более реалистичными и продуманными.

Очень сильно бросаются в глаза идеально чистые, настиранные, наглаженные костюмы персонажей. Такое ощущение как будто они находятся не в мире пыльных пустынь, а являются амбассадорами какой-нибудь службы постапокалиптической химчистки.

К технике в фильме, те же вопросы, сияющий байки, без единого ржавого элемента, на которых накидали какой-то барахло и якобы это должно отображать состояние упадка в мире. Никакой ржавчины, никакой пылищи и грязи, только с автомойки видимо.

Графика в фильме просто до слёз, в «лучших» традициях marvel. Она настолько бросается в глаза, что для меня остаётся непонятным, как вообще можно было выпускать такую сырую графику.

Сюжет — это просто отдельная шляпа. Первые 50 минут фильма ты вообще не понимаешь что блин происходит. Ты либо слушаешь нудные и абсолютно лишённые смысла диалоги в течение 10 минут, либо смотришь за месивом из графоновых баталий на пару минут.

После первых двух часов, фильм превращается в сериал дальнобойщики. Где Фуриоса играет Саню, а Джек играет Михалыча. А ещё в фильме очень много капусты, белокочанной капусты. Она как будто отдельно персонаж.

Короче говоря это такой танец на костях предыдущих частей безумного Макса. По сути Фуриоса — это типаж самого Макса, натянутый на женского персонажа. Получилось плохо, картонно, затянуто и занудно.

Короче старичку Миллеру пора на покой.

Широкоугольная оптика пытается изобразить всё – это в её природе – но в итоге, мы не видим практически ничего. Этот художественный парадокс, делает фильм с точки зрения формы, выдающимся. Уже здесь я у меня только 10 баллов.

Рутинизация по отношению к холокосту, по крайне мере в кино, почти новый взгляд на вещи. И она как приём здесь, не сводится к моральному – потому что что без, что с ней – мы всегда в этой ловушке.
Рутинизация здесь: к действительности происходящего (и для смены языка). Нам редко давали эту возможность ранее, любой фильм о холокосте до «Зоны интересов», начинался и заканчивался с одного: «посмотрите, как невозможно не содрогаться от того, как спокойной обсуждается план сооружения новых печей в лагере». Это один и тот же приём, длившийся постоянно. Этот язык не давал ничего и подменял многие важные вещи.

«Зона интересов» возвращает нам самое важное – оптику тех, для кого это всё было нормальным и цельным – взамен нашей, что кроме удовлетворения образами ужаса, ничего не даёт в этом дискурсе. Это более интересная позиция для анализа, чем у нас были прежде.

С художественной точки зрения, я считаю это удачей. Тот, кто видит в этом только презентацию идеи о банальности зла, не вполне осознаёт, что ему задали столь привычный вопрос, но в новой форме.

С течением времени, гиперреализм «Зоны интересов» доводит до ощущения ирреальности. Как в одно мгновение, наш разум отказывается воспринимать как часть реальности насилие, подобное кошмарам холокоста.

Этот парадокс – когда мы видим кадры концентрационных лагерей, свидетельство происходившего в реальности, в один момент наше психическое восприятие отказывается признавать их истинность. Парадоксальный механизм, помогающий нам переживать подобное. Я думаю, каждый сталкивался с таким чувством.

И здесь же, из строения «Зоны интересов»: рутинизация, фотореалистическое изображение, сверхбытовая интонация, формируется тот же самый парадокс.

По своей форме, по тому как она оборачивается против самой себя, этот фильм и есть одно это чувство. Настоящее индивидуальное переживание зрителя, лежащее за пределами этого фильма, – от самой его темы – воплощается в самой форме этого фильма. Это высшее.

Финал с документальными кадрами повседневной работы сотрудников музейнного комплекса Аушвиц-Биркенау, доламывает эту идею бесконечной рутинизации. Он, конечно, немного позаимствован из «Аустерлица» Лозницы.

Эти помещения Освенцима в кадре пусты – в фильме, их, по сути не существовало. Одного порядка: и того, что там было тоже. Паломничество в царство геноцида – такое нельзя даже вообразить, но оно существует. Когда я думаю об этих законсервированных лагерях, превратившихся в музеи, я ловлю себя на том, что нацисты бы поступили точно так же. Но для них это было бы символов мощи Рейха.

Их существование не поддаётся осмыслению, как и те промышленные исполинские четыре года уничтожения. Что остаётся, посреди, всего этого? Слышать память. Ведь не уничтожишь эти музейнные комплексы, в то же время открыть их к посещению – это путь к повторению. И уничтожить тоже путь к повторению. Остаётся лишь помнить. И ахуевать