>>824458
>>824438
>>824439
>>824437
>>824436
>>824432
>>824427
>>824425
>>824423
>>824421
>>824420
>>824419
>>824416
>>824415
>>824413
>>824412
>>824411
>>824410
>>824409
>>824390
>>824374
>>824377
>>824380
>>824386
>>824383
>>824373
>>824368
>>824367
>>824363
>>824358

Чисти

После "Sicario" я наткнулся на фильм "Michael Kohlhaas", который демонстрирует уже не современную власть, а власть средневековую.

Главный герой - коневод-землевладелец, живущий на юге Франции (во владении графини Ангулемской, по всей видимости, сестры короля Франции). Однажды он поехал продавать своих лошадей в город, но местный барон затеял на дороге взимать пошлину, которой на самом деле уже не существует во владениях монарха. В залог он взял у главного героя двух коней. Когда пришло время их отдавать, то обнаружилось, что коней заставляли работать и никак не ухаживали за ними, к тому же раскрылся обман насчет пошлины. Землевладелец решил обратиться в суд к ратменам, но в их обществе оказались родственники этого барона, которые поспособствовали в отказе по удовлетворению иска. Жена главного героя попыталась уладить всё поездкой к графине, где рассчитывала вымолить справедливости. Однако, по нераскрытым нам причинам, некто жестоко обошелся с ней там и она вернулась полумертвой, в конечном итоге скончавшись на руках супруга. Землевладелец решает мстить и восстанавливать справедливость самостоятельно. Он собирает своих слуг, вооружается, к нему по ходу действа присоединяются разбойники и беглые крестьяне. В ходе поиска барона он учиняет набеги на монастыри (где мог бы скрываться барон) и представителей сеньора своего феода. В конце концов это замечает сама графиня и просит сложить оружие, чтобы начать судебный процесс и разбирательство, дабы определить ущерб и попранные права сторон, при этом обещая помилование в случае доказательства его правоты. Главный герой соглашается, распускает своё войско и вверяет себя монарху. Однако всё поворачивается так, что хоть и барона признали виновным, графиня пользуется лазейкой (один из бывших подручных героя не остановился и продолжил нападать на знать) и заявляет о нарушении условий помилования. Герой приговаривается к смерти. Перед этим барон компенсирует весь ущерб, возвращает коней (уже семье героя) и заключается в темницу на два года.

Этот сюжет отлично характеризует особенности власти и правосудия в средневековом обществе. С позиций современности может показаться, что вся сущность заключается в "актуальной" теме коррупции и несправедливости сильных мира сего, однако я спешу заверить, что это не только несущественно, но и даже не стоит особого внимания (к тому же, может быть не таким уж и негативным проявлением) при анализе сюжета.

Главная предпосылка, которая осветит особенности средневековой власти, заключается в следующем: главный герой восстановил свои попранные права, но при этом ущемил права монарха на справление суда и проявление силы, за что и поплатился.

Если бы его (главного героя) не казнили, то все остальные землевладельцы подвластные монарху подумали бы про себя, что если у него получилось, то и у нас будет всё в порядке, так что появляется соблазн учинять восстания и набеги из-за попрания своей собственности аналогичным способом. А вассалы бы осознали слабость монарха и его неспособность осуществлять порядок, то есть у них бы появился мотив отобрать у него власть за неуважение к своим же вассалам и странное почтение перед низшим сословием. Поэтому поведение монарха (в данном случае графини, сестры монарха) абсолютно логичное и естественное в рамках всех предпосылок и обстоятельств, которые существовали на тот момент в культуре и обществе той эпохи. Наказаны все. То есть, если ты вершишь правосудие самостоятельно, то ты буквально отбираешь это право у монарха (и, следовательно из средневековой теологической мысли, и у Бога). А если это право отобрали у монарха, то начинается анархия. В рассматриваемой ситуации ни один потерпевший, а двое: главный герой, что любому будет очевидно, но и сам монарх, власть которого узурпировали 1) его вассал (барон), который посмел самостоятельно распорядиться политикой наложения пошлин; 2) главный герой, который отбирает у монарха право применения силы для восстановления справедливости, к тому же учиняя больше насилия, чем ему причинили.

Да, очевидно и то, что такое положение дел не уберегает самый низ иерархии общества от проявления несправедливости. Церковь призывает к смирению (в одной из сцен, где главный герой общается с теологом), что отвечает замыслу феодальной системы, так как если в такой ситуации человек не проявляет смирение, то он провоцирует всё большее насилие, что и продемонстрировал главный герой. Также Церковь призывает феодалов к проявлению милосердия, дабы те не провоцировали крестьян на такие шаги, то есть относились к ним справедливо. Естественно, что не каждый мог устоять перед соблазнами и равновесие нарушалось - феодалы "наглели", а крестьяне натерпевшись взрывались недовольством, которое получало форму восстания. Всё это естественно для тех условий, так как власть не могла существовать иным образом хотя бы технически, власть был нисходящей - от монарха (источника власти) к вассалу, от вассала к его вассалам и так до конечного субъекта власти - простого крестьянина. Естественно, что в такой цепочке последние элементы её вовсе не были видны взору монарха (но были видны Богу, о чем напоминала Церковь, предпринимая попытки остановить конфликты и стяжательства). Так "несправедливость" копилась внизу системы нисходящей власти и в конце концов возбуждала этот низ на вооруженное сопротивление, на применение большего насилия, на узурпацию власти у монарха (и Бога), за что наказывались и они, и провинившиеся вассалы. Так постепенным образом система власти совершенствовалась, чтобы уберечь монарха от этих взрывов недовольства, но так как и само общество не стояло на месте (в первую очередь экономика прогрессировала), то постепенно сам монарх как символ нисходящей власти растворился в обществе (точнее сама власть), превратившись в вездесущую дисциплину, в абстракцию и главенство закона, вечно преходящего и существующего везде и в каждом акте человека, что показано уже в "Sicario".

Этот кинчитос может показатся пародией на шпионские фильмы времен говна мамонта(сам фильм тож кстати оттуда)). НО! он не лишенн своей индивидуальности. Операторская работа охуительна, как впрочем, и во всех фильмах Годара. Диалоги тож. В них чувствуется скрытый смысл, чувственность и глубина. Минус фильма — немного говёная концовка. Но это ни чуть не портит общего впечатления о киндосике.
Политические интриги, многоходовочки, жестокость проалжирских повстанцев — в фильме уже нет той прежней безмятежной лёгкости, когда кажется, что всё само собой рассосётся. От неё осталась лишь еле видимая тень, появляющаяся в моменты общения Бруно с Вероникой — простой советской тян, продавшейся его врагам. Но у которой, в отличие от Бруно, есть свои вполне конкретные идеалы, а не пустые тараканы. И от этого порой кажется, что именно слабый пол, при всей загадочности и непосредственности своей души, символизирует настоящую истину, а не ту, которая затерялась где-то меж мозговых извилин молодых хуеносцев, экстазирующих от фаталистического созерцания собственной никчёмности или демагогических рассуждений о политике и прочих претенциозных вещах.

Именно в этом фильме Годар впервые показал на деле модель «войны будущего» — война приобретает личный характер, плавно устремляясь с неспокойных улиц в уютненткие недра современных сычевален, наполняя их поистине жуткой атмосферой насилия и гуро. Но даже там, между сеансами методичных пыток, заглушаемых то душевым шумом в ванной комнате, то громким звучанием радиоприёмника, при большом желании можно отыскать нечто особенное и неповторимое — безысходность. Любопытен тот факт, что через несколько лет Годар поместит в похожие условия и героя Бельмондо, но уже в несколько другом контексте.

Тезис о том, что у войны не женское лицо, у Годара уже не актуален. Очень даже женское и циничное. Но, почему-то, именно это кажется не таким уж и страшным по сравнению с тем, о чём ещё он рассказывал — безумием далеко не скромной и обаятельной гейропейской толерастии, чья участь идти к своим далеко не безвредным целям по головам людей или пробираться на личном автомобиле сквозь нескончаемые пробки, проклиная всех и вся. И для него, как настоящего режиссёра, было важно не принимать ничью позицию, соблюдать дистанцию и предоставлять зрителям возможность самим выставить оценки его героям.
Вердикт: смотреть можно, но сложно. Фильм точно не для всех! Киноманы, элита, просто люди со вкусом и любители старых ретро-драм оценят

Тяжело ставить оценку авторскому кино, но все же

10 из 10