Первый альбом Burzum помог блэк-металлу перерасти популярную музыку, добавив сложные повествовательные структуры песен, продвинутые фразовые риффы, которые развивали мелодию в течение нескольких итераций, и настроение, которое породило отчаяние, желание уничтожить всю ложную красоту и вместо нее мечтать о том, что могло бы быть предпочтительнее. Это мировоззрение создается с помощью простой, часто удушающе дикой музыки, передающей неудовлетворенность, страдания и гнев поколения, попавшего в ловушку мира, где то, что считается "хорошим", может быть плохим, и наоборот.

В результате, Burzum функционирует через инверсии. На протяжении всего альбома риффы, граничащие с простотой, превращаются в мотивы, которые со временем развиваются и сводят сложность к минимуму, подобно путешественнику, урезающему багаж и свое душевное состояние для трудного путешествия. Две центральные композиции альбома, "My Journey to the Stars" и "Feeble Screams from Forests Unknown", подчеркивают тип деконструкции буквальной реальности, которая затем перерастает в сложные, космические видения, воплощенные в сквозных длинных композициях с мелодической основой, подчеркнутой мощными аккордовыми фразами, составляющими их риффы.

Песни повторяют простые паттерны как часть обволакивающей фразы, которая использует повторения своих компонентов для создания атмосферы целого, напоминая то, как Уильям Берроуз написал "Голый обед": разрезая видение на фрагменты, распространяющиеся по случайному ландшафту, в зависимости от сознания читателя, чтобы собрать их снова. Риффы из элементарных паттернов пауэр-аккордов вводят дополнительные ноты между аккордами, чтобы построить простые гармонии для язвительного контраста, а аккорды варьируются, чтобы встроить несколько мелодий в гармонию.

Вокал - это продолжительные крики, которые распространяют хриплый демонический визг на несколько нот, часто подчеркивая ритм риффов (доминирующий ритм каждой песни, убаюкивающий гипнотический удар кипящего искажения). Как и большинство блэк-метала, это контрастно-контрапунктный материал, иллюстрирующий изоляцию и отчаяние в изолированных, плачущих, разъяренных завываниях и риффах, которые формируют ландшафт под ними, словно создавая оперу из индустриального шума и огромной пустоты. Из искажений, машинных шумов, ненависти и болезненности рождается ощущение того, что имеет потенциал, пробивающийся сквозь пустошь израненных земель.

И все же этот жестокий, непонятный эмбиент-метал проецирует в наше сознание стимуляцию фантазии и, исходя из этого, ощущение того, что мы бы предпочли, создавая, в свою очередь, уродливое желание уничтожить уродливое и найти внутри красоту. Это насмешливый дух нигилизма, который позволяет нам отвергнуть кальцифицированные социальные условности и достичь трансцендентного, даже если это означает посвятить себя войне, чтобы мы могли обнаружить настоящую красоту вместо ложной самопровозглашенной красоты, навязанной нам больной цивилизацией.