Тоже свою пасту вброшу

раз уж расплодилось столько тредов на данную тему, спешу расставить точки и ввести в курс дела тех, кто этим не интересуется
Univers Zero - не в коем случае не гениальная группа, имеющая небольшое количество хороших композиций, в основном сосредоточенных на альбоме Uzed. являются детектором - если у человека болье 100 прослушиваний юнивер зеро, то ирл он скорее всего является тупорылым мудаком. лучше всего звучат, когда не используют гитары, а еще лучше - вокал
рикаминдую Uzed
Art Zoyd - раньше играли какое-то психоделическое говно, потом копирвоали юнивер зеро, а сейчас скатились в невыносимое извращение над ушами нормальных людей. еще один детектор - если человек говорит, что ему нравятся зойды - он стопроцентный мудак и говноед. ну из этого проистекает, что фанбои зойдов - самые отмороженные придурки эвар. true story
слушать не рекомендуется ничего из творчества
Samla Mammas Manna - непонятно как оказавшаяся в данной лиге группа, которая до поры до времени даже имела свой собственный звук, имидж и тыры пыры. сам не фанбой, но группу люблю за доходчивую лирику, да и фрит, и ёсида с кем попало дружбу водить не будут. фанбаза состоит, в основном, из батярокеров и говнарей
рикаминдую слушать первые два альбома, особенно если хочется погыгыкать, дальше говно
Aranis - никакущий рио в кубе, успевший насмерть заебать всем песней Zilezi. на одну треть годен альбом Songs from Mirage, но и он тоже хуйня
Gatto Marte - такое же никакущее уныние, но еще и шибко популярное. не слушать вообще
Rational Diet - продолжаяя нашу галерею уныния, представляю тот же аранис, только с пианинкой. говно
Thinking Plague - относительно годная группа (что бы там не пиздел крис катлер) на очень любителя поностальгировать по 90ым. 5uu's хоть и любимы быдлом, но все же круче
рикаминдую грейтест хитс, любой
Present - просто говно, даже без изюминки
Etron Fou Leloublan - безголосые заносчивые лопухи, имеющие лишь цепляющий мотивчик Gifle Hubert и гору проходняка за плечами. слушайте мотивчик
Miriodor - ХУИТА ХУИТ. определяющее термин "авант-прог" псевдоревайвал-что-то-там-говно.
October Equus - то же самое, что мириодор, но еще и медленное
Yugen - как сказал Кристиан Вандер - самое плохое, что могло произойти с музыкой.
Tipographica - см мириодор + плюс копипиздинг стиля заппы
Volapuk и Debile Menthol - группы ниочем и без всего. ненависти не вызывают, правда
L'Ensemble Raye - вроде как танцевальное, но невыносимо скучное. не слушать
Henry Cow и Stormy Six - по мерке современных говнобанд, дико годные коллективы, даже чересчур
ищите грейтест хитс, у них их полно
вроде как все, ожидаю баттхертов

>>68751
Тем же самым боком. Напряженная умственная работа, сотни часов вычислений, сомнений, раздумий. Результат же, на бумаге или мониторе, с точки зрения математика, выглядящий великолепно, звучит как-то... ну, так. Как-то так. То есть пропадает втуне все - талант, образование, исполнительское мастерство. Внезапно, ты "Доктора Фаустуса" читал? Там аналогичная история. Но одно дело, когда это литература, и совсем другое, когда это происходит IRL. С Дороховым произошло то же, что и с героем романа, Адрианом Леверкюном. Это всерьез пугает.

И вот тебе на закуску кусочек интервью, которое Тим Ходжкинсон взял у Пьера Шеффера. Можешь нагуглить и прочитать его полностью.

TH: Вы - писатель, мыслитель и звукоинженер на радио. Это делает Вас, с точки зрения «Музыки» с заглавной буквы «М», своего рода аутсайдером. Считаете ли Вы, что в моменты кризиса неспециалист играет специфическую и важную роль? Я не знаю, насколько это правильно, но мне кажется, что в момент Вашего прихода в музыку, - около 1948 года, - Вы были подобного рода неспециалистом...

PS: Да. Но один только случай не объясняет, почему неспециалист вовлекается в незнакомую ему область. В моем случае имелись двоякие обстоятельства. Прежде всего, я не был совсем не знаком с музыкой, поскольку происходил из семейства музыкантов: мой отец был скрипачом, а мать — певицей. Я хорошо учился — по теории, фортепиано, виолончели, и т.д., так что я имел некоторое образование. Во-вторых, я был инженером-электроакустиком, работал для Французского радио и поэтому целенаправленно изучал звук и то, что называют «высокой точностью» (high fidelity) в звуке. В-третьих, после войны, в период с 1945 по 1948 год, мы избавились от германского нашествия, но мы не избавились от нашествия австрийской музыки, 12-тоновой музыки. Мы освободились политически, но музыка была по-прежнему под иноземным гнетом — гнетом Венской школы.

Так что имелись три обстоятельства, заставившие меня экспериментировать в музыке: я был вовлечен в музыку; я работал с дисками для проигрывателя (позже — с магнитофонами); меня ужасала современная 12-тоновая музыка. Я сказал себе: «Может быть, я могу найти что-то другое... может быть, спасение, освобождение возможно». Мы видели, что никто не знает, что дальше делать с до-ре-ми, и, может быть, надо искать за этими пределами... К сожалению, мне потребовалось сорок лет, чтобы прийти к выводу, что ничто не возможно за пределами до-ре-ми... Другими словами, я потратил впустую свою жизнь.

TH: Мы обязательно должны будем к этому вернуться. А сейчас я хочу спросить Вас: как Вы считаете, была ли неотъемлемая связь между событиями, которые кажутся одновременными — с одной стороны, кризис традиционной музыки, 12 тонов и т.д., а с другой, новые возможности, предлагаемые технологией, возможности открытия новых континентов звука. Иногда это кажется мне просто счастливым случаем, а иногда — что должна иметься определенная причина...

PS: Я бы ответил, что это счастливый случай, вводящий в заблуждение. Прежде всего, меня не удивляет, что традиционная музыка испытала своего рода истощение в XX веке — нельзя забывать о том, что многие музыканты начали выходить за пределы традиционных тональных структур. Дебюсси обратился к шеститоновым звукорядам, Барток использовал модальность; тональность, казалось, была истощена. Импрессионисты — Дебюсси, Форе во Франции, — сделали несколько шагов вперед. Затем, после импрессионистов, наступил период жесткости, период варварства, когда делались попытки восстановить что-то более прочное. Это воплотилось в Венской школе. В этот момент Венская школа была также вдохновлена научными идеями, жесткостью, исходящей из дисциплины, которая была не музыкой, а алгебраическим уравнением.

Так что мне кажется, что в период высоких технологий может произойти одно из двух: либо сама технология приходит во спасение искусства, которое находится в состоянии краха (это было моей отправной точкой: конкретная музыка с магнитофоном, теперь электронная музыка, и т.д.), либо идеи из технологии, идеи из математики, идеи с научной аурой, или реальные научные идеи, в которых усматривают нереальную связь с искусством, ищущим свою дисциплину - свои принципы организации (упорядоченности) - вне самого себя, а не в пределах источника своего собственного вдохновения. Это совпадение: истощенная и слабая музыка, — и цветущая, всепобеждающая наука, и есть то, что реально характеризует ситуацию в XX веке.

>>68755
С Шеффером трудно согласиться, возможно, это просто результат фрустрации, что лично у Шеффера не удалось воплотить его композиторские идеи так, как бы ему хотелось.

Ни для кого из композиторов музыка не сводится к формальным манипуляциям, та или иная композиционная система дает способ структурировать музыкальный материал, в этом смысле нет разницы между серийными техниками и правилами написания фуг. Получится ли у композитора воплотить в звуках какой-то образ, увлечь слушателя - это уже вопрос таланта. Большинство сочинений композиторов периода классицизма так же является результатом применения синтаксических процедур, как и опусы сегодняшних авангардистов, просто раньше музыка была благозвучной. В любую период есть несколько композиторов с оригинальным видением и сонм компетентных ремесленников.

Поколение послевоенных композиторов открыло новый мир звуков, массу новых идей и техник. Как мне видится, проблема не столько в том, что академическая музыка пошла по неверному пути, а в том, что следующее поколение не смогло развить идеи предыдущего. От музыки композиторов 21-го века возникает такое же впечатление, что и от выставок современного искусства с элегантными конструкциям из мусора - все сделано на технически высоком уровне, но как-то вычурно и пусто.

Как и художники, современные композиторы старательно воспроизводят клише авангарда (вот уже абсурдная ситуация, что авангард становится клише), но в их музыке нет нерва, нет жизни. Это такой салонный академизм на современный манер.

При этом собственно музыкальных причин для застоя в академической музыке нет, пространство для работы огромное, причины скорее социокультурные. Мне кажется, авангард нельзя отделять от людей, его создававших, и от исторического контекста. Переломные моменты истории рождают личностей особого склада. Если посмотреть историю авангардного искусства первых тридцати лет 20-го века, то сколько там было "интересных" личностей, мистиков, визионеров. Утрируя, можно сказать, что дух времени благоприятствовал тому, чтобы по заветам Ницше стать сврехчеловеком. Как говорил художник Макс Эрнст, "я всегда прилагал максимум усилий для того, чтобы превратить свою душу в чудовище".

То же и с музыкой. Стремление композиторов послевоенного периода порвать с традицией понятно. Когда Штокхаузен говорил, что ритмичная музыка напоминает ему нацистские марши, ему веришь. А вот когда современный композитор пишет пьесу на основе расширенных техник не потому, что это его видение, а потому, что его так обучили в консерватории, получается вымученный, безжизненный продукт.

Рассказы Дорохова. Автор пытается одновременно усидеть на двух стульях. Хармсовском и сорокинском. Когда рассказики на тему музыки - ощущаются зависть и ресентимент бездаря. Чувства юмора, пусть черного и абсурдного, не ощущается. Ощущаются тщетные попытки его изобразить. Такой себе карликовый, мелкотравчатый геростратишка. Теперь он мне стал чуть более понятен. И все равно жаль.
https://vk.com/topic-5303660_9447971?offset=0

"Жил был Роберт Шуман. Захотелось ему как-то раз стать пианистом. Купил специальные распорки, вставил себе в руки. "Ну, завтра так заиграю, как никто не играл!". Но вместо этого он так растянул себе руки, что и двумя пальцами играть не получалось. Подался тогда Роберт Шуман в композиторы, и написал много сочинений: и Карнавал, и Симфонические танцы, и Бабочки; когда не сердился, то и вовсе вокальные циклы начинал писать. То про любовь поэта, то про любовь и жизнь женцины, а то и про все сразу. И все бы хорошо, да вот написал он "Рейнскую симфонию", да и бултых - прямиком в Рейн! Выудили его, а он сидит, мрачный,хмурится, и ничего не говорит. Тронулся умом, композитор Шуман. Свезли его в лечебницу, да на привязь посадили. Так и умер Роберт Шуман через два года. И теперь все его уважают за это, а пианисты так чуть сами в Рейн не кидаются от его музыки! Даже специально вдоль Рейна полицейские бродят: следят, чтобы пианисты туда разом не попадали.."

"Пришел как-то Иоганнес Брамс к Кларе Шуман и говорит: "Клара! О mein lieber! Выходи за меня!" Почесав в затылке, Клара ответила: "Да я бы и согласилась. Но понимаешь, ты ведь без бороды! Как же мне за тебя выйти?" Помрачнел Иоганнес Брамс, пошел к себе домой. И - долго ли, коротко ли - отпустил себе бороду! Приходит снова к Кларе, и спрашивает: "Ну как теперь?.." А Клара в ответ: "Фууу!! У тебя от бороды воняет!!"
Тогда Брамс обиделся, и написал Немецкий реквием"

"Один знаменитый дирижер напился пьяным, поскользнулся, расшиб в кровь себе все лицо и испачкал фрак в грязи
Другой знаменитый дирижер нарисовал чертика на партитуре 6й симфонии Густава Малера, а затем заперся в шкафу и затих
Еще один знаменитый дирижер пришел на распродажу черных ниток, и купив себе два мешка, ушел домой очень довольный
А еще один знаменитый дирижер в один прекрасный день спустил с себя трусы, и принялся плясать на центральной площади нашего города
..
Музыканты - непростой народ"

И, наконец, попытки в макабр. Тоже неубедительные и бездарные.

"Невоплощенное

Сегодня вечером я подумал, что уже давно не писал никаких новых историй. Почесав себе шею, я сел за клавиатуру, и начал примерно следующее:
"По большой серой дороге шел старик..смотря на пролетающие сверху облака, он глубоко вздохнул.."
..но тут мне не понравилось начало этой истории, и я задумался.. бывают ведь случаи, когда начинаешь осознавать себя по новому, и совершенно по другому.. например, сегодня я увидел милиционера. Он шел по Тверскому бульвару в сторону консерватории. Мне было очень интересно смотреть на этого незаурядного человека, но тут я посмотрел на часы и понял, что опаздываю.. вернее, я посмотрел на часы своего мобильного телефона, так как уже четыре года у меня нет собственных часов.. между прочим, часы можно рассматривать как некоторый символ, который передает течение времени..время - это очень серьезная проблема, и я сам неоднократно задумывался о ней.. и даже тогда, когда начал писать историю, начинавшуюся примерно так:
"Выколов глаза кошки булавкой, мальчик потащил её на кухню, и не обращая внимания на неприятные крики, запихнул ее в кипящий чайник.." ..даже не понимаю, какое событие отвлекло меня в тот момент от сочинения этой истории.. иногда идеи остаются неосуществленными, или реализованными не до конца.. но я уже давно смирился с подобной данностью.. когда я начал чистить сегодня утром свои ботинки, я увидел налипший на них собачий экскремент. Мне было странно - почему я ранее не обратил своего внимания на это неприятное обстоятельство? ..может быть, это вообще проблема нашей современности, когда внимания начинает не хватать, в том числе и на многие, очень важные вещи.. в детстве, между прочим, я не мог пожаловаться на свою невнимательность. Конечно, один раз я не заметил, как котенок обкакался у меня под одеждой, когда я решил покататься с ним на велосипеде.. но этот случай был скорее исключением.. велосипед тот - был первым моим двухколесным велосипедом. Потом у меня еще был один. А теперь - у меня нет вовсе велосипеда, и иногда я несколько жалею об этом.. но только иногда.."

>>68877
Его именной тред здесь есть. https://2ch.hk/mu/res/1859973.html (М)
Графомания на месте. https://rateyourmusic.com/~liliilinii
Но у Жданова/Самеха отсутствует анозогнозия. Он понимает, что болен. Но при этом не может перестать нести хуйню в интернетах. Да и пусть себе несет, если это такая форма аутопсихотерапии.

>Я много слушаю музыку из-за невыносимого чувства одиночества. Не снимают фильмов на темы, что меня интересуют (а значит не формируют в обществе тип людей вроде меня); нет ныне живущих философов, что обсуждали бы то, что меня волновало (а значит нет людей, что способны поддержать со мной беседу); не издают худлита в «аестетиках» и «тезариусах» что мне кажутся важными

> инфополе для меня пустыня, какой-то вечный тикток.

>Нет ни одной причины почему бы у меня — в принципе — не было бы уже сегодня известности в России как у Ролана Барта, беда в том, что у Ролана Барта есть собеседники, потому что в школьной программе Франции есть Бальзак и Флобер, они повод заинтересоваться Роланом Бартом, для меня в мире поводов нет, я случайность, сор.

>Я много думаю об опиатах. Я очень боюсь инъекций, игл, крови, не представляю как можно «колоться героином», тем более, что в моём городе его и нет, есть метадон, его побольше, его можно пить, закусывая чаем, но он весь прикопами в лесополосе за городской чертой, не могу себя представить копающимся в земле ради дозы, да и страшно: вдруг я импульсивно, имея его на руках, совершу суицид, выпив сразу всё, что приобрету. И, в целом, опиатный дурман утомителен.

>Я (вновь) много думаю о суициде. Мне нравится как изменился мелос моих мыслей о самоубийстве, как литература и философия, музыка и поэзия в контексте увлечения философией излечили меня от упадничества, ненужных изрываний души на канавки бытия перед разливами Нила бессилия. В целом, вновь и вновь, я прихожу к одной единственной мысли: если ты интеллектуал, то ты не имеешь права покончить с собой просто из-за одиночества. Представляю каким бы кошмарным местом был мир для меня, если бы Платон после казни Сократа покончил с собой, а не написал «Диалоги», или если бы Burial после неудачи тюнов в духе Broken Home решил уйти из жизни.

>И всё же я много думаю о том, чтобы уйти из жизни. Много думаю, мне мучительно больно, потому что я не способен к творчеству: я столько прочёл стихов, но не могу написать стихотворения, я столько прослушал альбомов и композиций, но не могу написать музыки, я так много пишу без дела и «по делу», но я не могу «уйти в мир иного зрения», в мир письма художественного, эвакуироваться от цунами одиночества через худлит — я просто утратил язык, фантазию, само ощущение слова, чтобы писать художественные тексты. Мне только и остаётся что в дневнике фиксировать трагедию отсутствующего сообщества в эпоху самой большой свободы информации и ждать, когда коэволюция моих речей из дневника сольётся с реальностью, сам мир станет страницами моих записей, ведь это и есть пафос любой литературы, причина хоть что-либо выписывать, записывать, помечать.

>То есть, это смешно, но я не теряю надежды. Мой ориентир для меня в моей, кхм-хм, «литкарьере» — Галковский. Галковский написал гениальную книгу, опубликовал с горем пополам, а потом узнал, что его читателя не существует, ему нужно создавать его под ключ, и вот он жизнь на это потратил, первые читатели у него появились, дай боже, в 2012 году, публикация была в 1997-м, то есть, — (мотай, братец, на ус) — если ты действуешь в отсутствующем сообществе и терроре колониальных машин социализации, то тебе необходимо минимум 15 лет, чтобы ты пророс в такой культурной ситуации, хоть чем-то в небытие умолчаний срезонировал с флуктуациями враждебного медиаполя.

>>68862
Оцените уж тогда и мою стилизацию под Хармса.

"Но вернёмся к Саламатину. День Саламатина проходил однообразно: проснувшись, он первым делом открывал антресоль, где и обнаруживал ещё двух Саламатинов. "Привет! Вы кто?" - спрашивал Саламатин. "Мы - Саламатин и Саламатин, а кто ты?" - отвечали Саламатины. "Я Саламатин" - ответствовал Саламатин. - "Давайте дружить!" "Давай!" И вот идут по свету Саламатин, Саламатин и Саламатин, пока не обнаруживают на своей траектории ещё одну антресоль. Совершив её открывновение, они с удивлением обнаруживают ещё четверых Саламатиней. "Привет! Вы кто?" - спрашивали Саламатин, Саламатин и Саламатин. "А мы - Виктор Янукович Ющенко, XXVIII президент Украинской ЖРНЖССР" Вот так, благодаря мерзкой лжи Саламатина, Саламатина, Саламатина и Саламатина, будет предотвращена дальнейшая гомогенизация Саламатинцев. Это событие имело самые далеко идущие последствия. Началось всё с того, что какой-то парень с гитарой наперевес шёл домой с урока музыки. Закончилось всё банально: он побил всех этих негодяев гитарой и сам с ней убежал. Очень положительный молодой человек, молодец. Но вернёмся же к Саламатину. Уже который час стоял он в тёмном переулке в ожидании своего старого недруга Садальского, чтобы побить его гитарой. Но Садальский в последний момент обманул его - дунул, плюнул и превратился в Сандальского. Чтобы гитара не пропадала зря, Саламатину пришлось побить ей сотни тысяч беженцев из Сирии, которые на автобусе ехали мимо него в Венгрию. Венгрией тогда правил пан Замойский по прозвищу "Виктор Орбан". Своё прозвище он получил за привычку обсасывать разноцветные мелки перед тем, как написать ими на заборе слово из трёх букв. И слово то было "ЪЫЦ". Это увидал знаменитый безумный португалец Ганс Христиан Андерсон и от удивления превратился в Ханса Кристиана Андерсена. От превращения Андерсона выделилось много тысяч энергии, а также W-бозон. Вот так и выяснилось, что Андерсон - протон, хотя раньше его единогласно считали мезоном Юкавы. ъ. Но не будем о грустном. Сегодня в Польше обнаружили, что она - Чехия. По этому поводу свои глубочайшие соболезнования выразил Диего Фрадков, несуществующий брат-уругваец Михаила Фрадкова. На самом деле брата Михаила Фрадкова звали Арбуз Фрадков, и был он эстонским космонавтом, в шестидесятые годы улетевшим на засекреченную ныне планету Краснодарус. Впрочем, это был Семён Фарада. Да! Или нет? Так или иначе, с планеты Краснодарус Саламатин привёз несколько гавайских глистов, с помощью которых похудел господин Аскеров. Но по закону сохранения армянских толстяков, на смену ему вскоре должен был прийти новый. Таковым стал Толстый Чоу Юн, знаменитый греческий кораблестроитель, известный своими мочками уха. Или рецептами ухи, тут исторические свидетельства расходятся. О вариантах расхождения свидетельств подробно рассказывает так называемый камень, расположенный на каком-то перекрёстке вонючем. По словам камня, направо пойдёшь - футболистом будешь. Направо пойдёшь - синантропом будешь. Направо пойдёшь - Саламатин сообразит, что Садальскому удалось в очередной раз улизнуть от него. Но Саламатин лишь рассмеялся, поскольку на самом деле это был совсем не Саламатин, а Валерий Сюткин. А улизнул от него не Садальский, а другой Валерий Сюткин - визажист. И жили они долго и счастливо, и в Сенегале без доброй дюжины прививок делать нечего."