>>48146 (OP)
Иследователи предполагают, что виновата порнография
Нет же. Пропаганда любви виновата.
Должен быть культ силы и насилия - и секса, разумеется.
А вместо этого мы видим песни о любви 24/7.
Разумеется, обычный люд тянок ебать не сможет, тянки ценят силу и дают из за насилия.
Омежки тоже не могут - защищать тян им не от кого, а захватить добычу они не могут.
Да, у омежки такая стратегия размножения. Я защищаю и забочусь, терпим к иным связям, поэтому я лучший и тянка никуда не уйдет.
Быдло же приняло ценности омежек - как обычно, но вышло, что омежки сами себе яму выкопали, при всем своем уме в целом выше, чем у остальных.
Быдло приняло ценности омежек - не захватывает баб, не ревнует, не следит за пиздой - насилия стало меньше - бабам не нужна защита омежек, омежки слабеют и деградируют.
Блядство это неплохо - но отсутствие ревности нож бабе по горлу.
Женщина хочет, что бы мужчина рычал и говорил: ты моя собственность. Голову оторву, хоть еще раз на этого хача помойного посмотри, не то что измени. Пойду ему ебало с братвой сломаю и всему его клану.
Женщина: плак, плак. Ах, какой у меня муж. Золото. Надо ему отсосать вечером, чтобы задобрить. Раз уж я рабыня.
Я - рабыня. Какая несчастная я. Омежкин, пожалей меня.
При условии , что омежкин трахается,это мгновенно перерастает в новое блядство.
Дальше все зависит от уровня свистящего колпака омежки. Может быть шантаж со стороны тян за профиты, может нихуя и жилетка идет нахуй до следующего раза, может жестокий выпил мужа омежкиным итд.
Альфы же ебуться всегда, тк их поведение вызывает фонтан из пизды у тян.
Наглость, склонность к насилию, бесконечная самоуверенность, жестокая похоть, позволяющая ебать хоть осла.
Поведение омежки повторюсь: предоставить ласку, поддержку и защиту и под этими предлогами выебать.
В лучших традициях людского вида никто нихуя себя не понимает.
Разве что омежки после долгой рефлексии или топ обычных людей из за опыта.
Альфы вообще такой хуйней не морочаться.
Им бы песду или жопу или дырку и жрат денег и накуриться.

>>48146 (OP)
Наш тред посетил копрофаг
Он любит говно и понос
И даже самый последний рак
Спускает ему на носпик 1

Позорное чмо, унитазный червяк
Ты хавальник свой открыть смел?
Терпи же твердый анона кулакпик2
И хуй у себя за щекой

Неграмотный пидер, не читав умных книг
Дозволено лишь сосать
Таков закон анонимной борды
И член в твоей жопе, блядь!пик 3

Твои теоремы - говно на говне
РЯЯ РЯЯ и пугающий нет пук
Мои же стоят на фактах скале
Мой моралфажный недруг

Теорию верную, с пруфами, блядь
Пытался ты обосрать
Но обосрал лишь себя самого
Лошара - это судьба.пик4

Белые стихи, эпиграмма на бешеного копрофага - правдоненавистника, пиздолиза, шавки, лающей на протопопова
Автор - аноним.
>>48339
>>48349
>>48372
простите меня аноны за спойлеры, но дебилу надо дать краткий путь нахуй, сам он не отыщет

>>48585
Возможно, он вытащил все эти брошюры для того, чтобы попытаться привлечь внимание девушки, сидящей слева от него, – студентки коммерческого училища, право же, очень хорошенькой. Тогда его слова только по видимости обращены ко мне. Придя к такому выводу, я решаюсь взглянуть на пейзаж за окном. Светает. Появляется солнце, кроваво-красное, немыслимо красное на фоне темно-зеленой травы и подернутых туманом прудов. В глубине долины над деревнями поднимаются дымки. Великолепное и слегка устрашающее зрелище. Но Тиссерану не до этого. Он пытается поймать взгляд студентки, сидящей слева. Проблема Рафаэля Тиссерана – более того, стержень его личности – заключается в том, что он очень некрасив. Некрасив настолько, что его внешность отталкивает женщин, с которыми ему хотелось бы переспать. Он изо всех сил пытается их привлечь, но ничего не выходит. Они его просто не хотят.

Впрочем, в его фигуре нет особых отклонений от нормы: он – мужчина средиземноморского типа, правда немного толстоватый, что называется, «приземистый»; кроме того, у него быстро растущая плешь. Но это еще полбеды; хуже всего дело обстоит с его лицом. У него жабья морда – тяжелые, грубые, словно расплющенные черты лица, полная противоположность тому, что считается красотой. Лоснящаяся угреватая кожа как будто все время сочится жиром. Он носит бифокальные очки, так как он еще и сильно близорукий, но даже если бы он носил контактные линзы, боюсь, это бы мало что изменило. И самое плохое: в разговоре он не выказывает ни обходительности, ни находчивости, ни юмора; он абсолютно лишен обаяния (обаяние – это качество, которое иногда может заменить красоту, по крайней мере у мужчин; люди ведь часто говорят: «Он такой обаятельный» или «Обаяние – это главное»; так говорят люди). Он, конечно, ужасно страдает от этого; но чем я могу ему помочь? И вот я любуюсь пейзажем.

Немного погодя он заводит разговор со студенткой. Мы едем вдоль Сены, ярко-алой, сплошь залитой лучами восходящего солнца – как будто в ней не вода, а кровь.

К девяти часам мы прибываем в Руан. Студентка прощается с Тиссераном и, конечно же, не хочет дать ему свой телефон.

>>48585
Прошло несколько дней, и я заметил, что у Тиссерана начинается приступ хандры. После Рождества он поедет кататься на лыжах в горы, в отель-клуб для молодежи: это такое заведение в стиле «занудам вход воспрещен», с танцами по вечерам и поздним завтраком; в общем, такое место, куда приезжают трахаться. Но он говорит об этом без энтузиазма, и я чувствую, что он уже не верит в успех. Время от времени его глаза за стеклами очков вдруг становятся пустыми. Его словно околдовали. Мне это знакомо; два года назад, после разрыва с Вероникой, я был такой же. Вам кажется, что вы можете делать что угодно: кататься по полу, резать себе вены бритвой или заниматься онанизмом в метро, – и никто не обратит на это внимания, никто не повернется в вашу сторону. Как если бы вас отделяла от остального мира прозрачная, но прочная пленка. Тиссеран так и сказал мне позавчера, выпив лишнюю рюмку: «Мне кажется, что я – куриный окорочок в целлофане и лежу на полке в супермаркете». А еще он сказал: «Мне кажется, что я лягушка в консервной банке; я ведь и в самом деле похож на лягушку, верно?» – «Рафаэль…» – тихо, с укором произнес я. Он вздрогнул: впервые я назвал его по имени. Он смутился и больше ничего не сказал.

На следующий день за завтраком он долго сидел уставившись в кружку с какао; а потом с мечтательным вздохом произнес: «Черт, мне двадцать восемь лет, а я все еще девственник!…» Я все же удивился; тогда он объяснил мне, что у него еще осталась гордость, которая не позволяла ему пойти к шлюхам. Я осудил его за это, может быть чересчур резко, потому что он снова попытался разъяснить мне свою точку зрения – в тот же вечер, перед отъездом на уик-энд в Париж. Мы сидели в машине, на стоянке регионального управления министерства сельского хозяйства; вокруг фонарей висел противный мутно-желтый ореол, было сыро и холодно. Он сказал: «Знаешь, я все подсчитал: я могу позволить себе оплачивать одну шлюху в неделю, скажем в субботу вечером. И наверно, в конце концов так и буду делать. Но я ведь знаю, что некоторые мужчины могут получать то же самое бесплатно, и вдобавок с любовью. Вот и я хочу попытаться – пока еще хочу попытаться».

Мне, разумеется, нечего было сказать в ответ. Тем не менее, вернувшись в гостиницу, я задумался. Без сомнения, говорил я себе, в нашем обществе секс – это вторая иерархия, нисколько не зависящая от иерархии денег, но не менее – если не более – безжалостная. По своим последствиям обе иерархии равнозначны. Как и ничем не сдерживаемая свобода в экономике (и по тем же причинам), сексуальная свобода приводит порой к абсолютной пауперизации. Есть люди, которые занимаются любовью каждый день; с другими это бывает пять или шесть раз в жизни, а то и вообще никогда. Есть люди, которые занимаются любовью с десятками женщин; на долю других не достается ни одной. Это называется «законом рынка». При экономической системе, запрещающей менять работу, каждый с большим или меньшим успехом находит себе место в жизни. При системе сексуальных отношений, запрещающей адюльтер, каждый с большим или меньшим успехом находит себе место в чьей-нибудь постели. При абсолютной экономической свободе одни наживают несметные богатства; другие прозябают в нищете. При абсолютной сексуальной свободе одни живут насыщенной, яркой половой жизнью; другие обречены на мастурбацию и одиночество. Свобода в экономике – это расширение пространства борьбы: состязание людей всех возрастов и всех классов общества. Но и сексуальная свобода – это расширение пространства борьбы, состязание людей всех возрастов и всех классов общества. В экономическом плане Рафаэль Тиссеран принадлежит к команде победителей; в плане сексуальном – к команде побежденных. Некоторым удается побеждать на обоих фронтах; другие терпят поражение и на том, и на другом. За некоторых молодых специалистов спорят солидные фирмы; женщины спорят за некоторых молодых людей; мужчины спорят за некоторых молодых женщин; великая смута, великое волнение.