Из-за бороды и шляпы дядю часто принимали за священника. Однажды он поехал с братьями на юг, в одном из сёл на их машину набросилась толпа, и стала целовать руки: «Батюшка из Москвы приехал, батюшка!» Оказывается, местные власти закрывали церковь, и прихожане написали жалобу в столицу. Дядя делал в воздухе успокоительные жесты и призывал трудящихся к спокойствию.

И отец и дядя по мировосприятию были совершеннейшие дети. Думаю, своей инфантильностью они защищались не столько от жестокости окружающего мира, сколько от его скучной уродливости.

Смерть всегда застаёт человека врасплох, но степень «расплоха» бывает разной. Отец вёл брата под руку в метро, тот нарочито кряхтел и трясся, отец «хлопотал»:

- Товарищи, уступите место дедушке.

«Дедушке» на самом деле было 55, они приходили домой и хохотали. Прикол заключался в том, что через неделю после одной из подобных реприз он умер на пустом месте. Заболел воспалением лёгких, а врачи бесплатно поставили диагноз инфаркт, положили в больницу и залечили. Дядя задохнулся от отёка легких. В больницу он идти не хотел, его отец и медбратья несли на носилках, а он упирался руками о косяк двери:

– Не хочу я ребята, чего вы.

- Да чо ты, Жор, с сердцем шутки плохи, надо недельку полежать.

За год до этого умерла его мать, моя бабушка, Прасковья Леонтьевна. Она была самой умной в семье, мои способности от неё. К ней относились с огромным уважением и по украинской традиции называли на «вы». Её влияние объединяло шесть семей в единое целое, без неё все почувствовали себя сиротами. Хотя Прасковье Леонтьевне было за восемьдесят, и отец и дядя очень переживали, дядя сразу поседел. И вскоре умер.

В христианской смерти есть таинственное обаяние.

Отец прожил ещё десять лет и всё время тосковал по «милому Жорочке», вспоминая его, плакал. Ему часто казалось, что он видит дядину фигуру в толпе, и думаю, эта фигура манила его рукой. Потому что унылая жизнь, наступившая после 60-х, была невыносима. Может быть, поэтому отец и умер так рано, на три года раньше брата. Хотя среди Галковских никто меньше 80 не жил.

Верили ли братья в Бога? Нет, но в отличие от советских людей, к религии относились уважительно, жалели, что церковь подвергается гонениям и имели доступ в замкнутый мир верхов тогдашней патриархии - через мужа своей сестры Анатолия Ветвицкого. На фото у гроба сестра стоит в центре, а он слева от неё.