Док закончил наматывать бинт на ком размеров с лимон. Когда кровотечение, наконец, остановилось, бинт впитал в себя столько крови, что ко мне как будто подвесили свинцовый груз. Док прикрепил к моей рубашке медицинский ярлычок, где было крупно написано: "ОБИЛЬНОЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ ИЗ ПЕНИСА".

Если не знать, что за странный недуг меня одолел, ярлычок мог бы с тем же успехом гласить "Осталось жить один час".

Когда прибыл медэвак, я пребывал в таком оцепенении, что двоим бойцам пришлось сопроводить меня к зоне посадки. Некоторые парни похлопывали меня по спине, чтобы сказать то, что могло бы быть последним прощанием, считая, что с учётом моего состояния они могут меня уже не увидеть и не услышать. Мне определённо хотелось выбраться из поля - но не таким образом.

Я влез на борт медэвака и он тут же оторвался от земли. Я сидел, парализованный, чувствуя, что моя жизнь как будто вытекает сквозь пенис. Один из бортстрелков, заинтересовавшись отсутствием у меня видимых ранений, нагнулся прочитать ярлычок, чтобы понять, что со мной не так. Он прочёл ярлычок так, как будто бы там была написана бессмыслица, но затем, заметив пятна крови на моих штанах, понял, что надпись была правдой. Вместо того, чтобы посочувствовать, он связался с пилотами, полагая, что им будет забавно узнать про моё заболевание. Так и вышло, и все здорово посмеялись. Я разозлился. "У меня запущенный случай генитальной проказы", - сказал я со всей серьёзностью, давая понять, что это ужасно заразно. Поверили они мне или нет, я не знаю, но они держались на расстоянии и перестали хихикать.

Через десять минут мы приземлились у медпункта Май Лок, где команда докторов ждали меня, чтобы мной заняться. Когда я разделся они начали посмеиваться и отпускать шуточки насчёт моего состояния.

- Приятель, у тебя тут какой-то триппер, - сказал первый.

Все засмеялись.

- Что ты пытался сделать? - спросил второй доктор, - Мумифицировать свой член?

Новый взрыв смеха.

- Наверное, это первый мужчина, у которого менструальный цикл, - добавил третий.

Как я думаю сейчас, они просто скидывали напряжение в перерыве после обслуживания постоянного потока боевых ранений, но в ту минуту я не видел в их замечаниях ничего смешного. Не зная, какую медицинскую помощь эти клоуны собираются мне оказать, я нервно лёг на операционный стол.

Один из них аккуратно размотал бинт. Кровотечение прекратилось.

- Я думаю, что это пиявка заползла внутрь пениса и присосалась к уретре, - объявил первый доктор, а остальные кивнули в знак согласия, - Нам понадобится зонд, чтобы вытащить её.

- Там нет никакой пиявки! - закричал я, - Вы в меня ничего не засунете!

- А теперь расслабься, - сказал второй доктор, когда ассистент принёс инструменты, - Зонд - это может быть неприятно, но ты не пострадаешь.

- Чушь! - запротестовал я, - Вы, парни, просто тычете пальцем в небо с этой пиявкой. У меня эта проблема от мастурбации!

Они засмеялись над моим объявлением, дав мне время соскочить со стола и убежать. Двое ассистентов гнались за мной столько, сколько я осмелился пробежать без штанов. Я был схвачен за столовкой и возвращён докторам.

После того, как я объяснил все обстоятельства про мастурбацию, доктора ещё раз обдумали свой диагноз с пиявкой. Придя к выводу, что у меня какая-то другая проблема, они решили отправить меня в ближайший госпиталь. Чтобы предупредить дальнейшее кровотечение, они заново забинтовали мне пенис, но слегка переборщили с ватными шариками и более чем десятью футами марли.

- Мы спасители членов, - напевал один из них. По крайней мере, они не стали накладывать шину.

Меня доставили медэваком в 18-й мобильный хирургический госпиталь в Кванг Три, где меня встретила вывеска со словами: "90% ПАЦИЕНТОВ, ВХОДЯЩИХ СЮДА, ПОСТРАДАЛИ ОТ ОРУЖИЯ. ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬТЕ ОРУЖИЕ ПЕРЕД ЗДАНИЕМ".

Складской сержант запер мою М-16, рюкзак и снаряжение в конекс для ответственного хранения. Оттуда меня направили в амбулаторный пункт, где дюжина тыловиков явились на приём по разным поводам вроде заусенцев или порезов от бумаги. Я считал, что я в худшем состоянии, чем любой из них, так что я попросил клерка за стойкой поставить меня в начало очереди.

- У меня проблема, - сказал я, протягивая ему медицинский ярлычок.

- У всех проблемы, - ответил он, даже не взглянув, - Встаньте в очередь и ждите, пока вас вызовут.

- Но я правде болен, посмотрите на ярлычок.

- Да, - сказал он, прочитав, но не выразив никаких эмоций, - Сейчас кровь идёт?

- Я не знаю, там всё забинтовано.

- Встаньте в очередь, вас примут.

Я был слишком обескуражен, чтобы спорить, так что сел на скамейку с остальными, пришедшими на приём. Через несколько минут парень, сидевший рядом со мной, наклонился, чтобы прочитать мой ярлычок. Затем он посмотрел на мои запачканные кровью штаны и опасливо отодвинулся. Я чувствовал себя так, как будто застрял в бесконечном сериале, где все смеялись, игнорировали меня или держались на расстоянии. Очень хорошо, что я мог самостоятельно передвигаться, иначе я бы реально влип.

Прошло около пятнадцати минут, когда срочный вызов заставил докторов и медсестёр выбежать ко входу в госпиталь. Ввезли покрытого грязью пехотинца, лежащего лицом вниз на каталке. Медперсонал готовил его к операции прямо перед нами. Когда с джи-ай снимали одежду, он издал несколько мучительных стонов. Из-за того, что вокруг него толпились врачи, мне не было видно, что у него за ранение, но тяжёлый запах человеческих отходов жизнедеятельности не оставлял сомнений, что это ранение в живот. После того, как джи-ай подготовили и повезли в операционную, я его увидел. Двухфутовая бамбуковая щепка торчала из его ануса, словно копьё. Незадачливый джи-ай поскользнулся в грязи и упал, загнав палку себе в зад. Щепка вскрыла его внутренности, нарушив работу организма. И я ещё думал, что у меня проблемы.

Тот тыловик на скамейке, который ранее от меня отодвинулся, не испытывал сострадания к раненому пехотинцу и шутливо обратился ещё к одному солдату:

- Чувак, что это за госпиталь? - прошептал он, указав на меня, - Тут кровь из члена, там джи-ай на палке. Я надеюсь, мою воспалённую татушку хотя бы посмотрят.

Они оба засмеялись над нашими несчастьями, и тут я утратил самоконтроль.

- Ёбаные тыловые пидоры! - закричал я на них, - Вы тут даже понятие не имеете, каково там в джунглях! Какие трудности вам тут приходится выносить - смотреть одно и то же кино два вечера подряд?

Смутившись, они уловили мою мысль и умолкли.

>>16016178

"Информация Плюс" » Политика » Министр обороны Украины: Россия применила ядерное оружие в Луганске
Министр обороны Украины: Россия применила ядерное оружие в Луганске
Категория: Политика

20 сентября 2014 20:21 Просмотров: 67 Комментариев: 0 Напечатать
Министр обороны Украины: Россия применила ядерное оружие в Луганске
Новости Украины 20 сентября 2014: Минобороны России назвало заявление министра обороны Украины Валерия Гелетея о применении Россией в Луганске тактического ядерного вооружения "параноей". Раскритиковал заявление Гелетея и советник главы МВД Украины Антон Геращенко.
Украина, новости последнего часа 20.09.2014: министр обороны Украины обвинил Россию в применении ядерного оружия
20 сентября журналист украинского телеканала «Интер» Роман Бочкала сообщил в Facebook, что министр обороны Украины Валерий Гелетей заявил ему во время возвращения из Польши о применении российскими войсками тактических ядерных боеприпасов.
По словам министра, которые привел журналист, по луганскому аэропорту нанесли два удара из самоходного миномета 2С4 «Тюльпан» с использованием ядерных снарядов типа 3ВБ4 и 3ВБ11. Взрывы якобы были такой силы, что «полностью разрушили здания от пятого этажа до подвала».
Позднее Бочкала уточнил со ссылкой на Гелетея, что пока это лишь предположения.
В свою очередь советник министра обороны Украины Александр Данилюк заявил, что «случаев применения такого оружия не было, однако в Донбассе находятся артиллерийские установки, способные наносить такие удары, в том числе и 240-миллиметровые самоходные минометы 2С4 "Тюльпан"».
2С4 "Тюльпан" — советский 240-милиметровый самоходный миномёт. Разработан на Уральском заводе транспортного машиностроения. "Тюльпан" предназначен для уничтожения укреплённых зданий, фортификационных сооружений, скоплений живой силы и бронетехники противника, а также уничтожения объектов и целей, поражение которых другим артиллерийским орудиям недоступно.
Минобороны России назвало слова Гелетея "параноей"
Министерство обороны России отреагировало на появившееся в украинских СМИ заявление министра обороны Украины Валерия Гелетея, согласно которому Россия якобы нанесла два удара ядерным боеприпасами по луганскому аэропорту, таким образом, вынудив украинских силовиков покинуть его.
«В текстах сообщений украинских СМИ говорится, что данное заявление Гелетей сделал при возвращении после переговоров из Польши. Если действительно имел место такой факт, то Службе безопасности Украины следовало бы тщательно разобраться, что подливали в бокал Гелетея польские друзья. И в дальнейшем исключить этот «волшебный эликсир» из райдера украинского министра во время его гастролей по западным столицам», - отмечает российское военное ведомство на своей официальной странице в Facebook.
«В свою очередь, руководству Украины следовало бы задуматься, не пора ли пройти министру обороны Гелетею курс молодого бойца, где на одном из первых занятий призывникам доводятся основные поражающие факторы ядерного взрыва и последствия его применения. А если серьезно, - регулярные оправдания Гелетеем провала карательной операции на Юго-Востоке Украины якобы действиями подразделений российских вооруженных сил, уже смахивают на паранойю. Поэтому никто из адекватных людей давно не воспринимает их всерьез», - говорится в комментарии Минобороны России.
Советник главы МВД Украины Антон Геращенко: после заявлений Гелетея над нами будет смеяться весь мир
Советник главы МВД Украины Антон Геращенко на своей странице в Facebook также прокомментировал заявление министра обороны страны Валерия Гелетея о применении Россией ядерного оружия. По мнению Геращенко, Гелетей ошибся, поскольку "не знает разницы между мощностью тактического ядерного оружия и мощностью обычных не ядерных вооружений".
Советник главы украинского МВД отметил, что если бы в луганском аэропорту действительно применялось ядерное оружие, то оттуда "некому было бы выходить".
"Зачем делать такие заявления, которые легко перепроверить и опровергнуть?! В итоге нас сейчас поднимут на смех как в России, так и во всем мире. Хотя нам к этому не привыкать, к сожалению", — подытожил Геращенко.
Напомним, в начале сентября Гелетей заявил, что «по неофициальным каналам Россия уже несколько раз угрожала» Украине применением тактического ядерного оружия.

Чтобы чем-нибудь занять себя, пока Сайнер был на работе, я решил зарегистрировать на себя китайский карабин СКС из того оружейного схрона, что я нашёл в долине А Шау. В течение четырёх месяцев винтовки были заперты в конексе, но когда специалист Симмонс, ротный клерк, открыл дверь, я был потрясён, обнаружив, что осталось всего восемь винтовок из 67.

- Что за хуйня, где все винтовки?! - завопил я.

Симмонсу было очень стыдно ответить мне.

- Пилоты вертолётов, которые перевозили оружие в Кэмп-Эванс, оставили себе половину, а командир батальона давал каждому, убывающему домой, пехотинцу или нет, разрешение взять одну, как сувенир с войны.

- Эти винтовки должны были хранится для солдат из джунглей! - взвыл я, - Как вы могли такое допустить? Вам положено быть тем самым человеком, который защищает здесь наши интересы!

- Я и в самом деле пытался, - простонал Симмонс, - но я один не могу остановить начальство.

Сайнер был прав: тыловые пидоры и в грош не ставили нас, пехоту. Я был не только разозлён, но и сильно задет.

- Я думаю, что если я хочу увезти домой военный трофей, то лучше всего взять одну прямо сейчас, пока её не получил бармен из клуба, - сказал я ему саркастически, выбирая СКС, - А теперь спрячьте все оставшиеся винтовки, и выдавайте их только бойцам из моего взвода. Это мы их нашли.

Симмонс согласился, повесив голову в смущении.

Днём я поймал попутку в Кэмп-Игл, где военные трофеи регистрировались у начальника военной полиции[34] всего района. Прежде, чем я вошёл к начальнику, ко мне подошёл тыловик, водитель грузовика, и спросил насчёт СКС.

- Привет, сержант, я тебе дам 100 долларов за винтовку.

- Нет, спасибо, - усмехнулся я, всё ещё злясь из-за розданных винтовок, - Я её нашёл и собираюсь оставить себе.

- Да ладно, сержант, ты же из пехоты, ты всегда сможешь найти другую. Я через несколько дней еду домой и круто было бы привезти что-нибудь с собой. Я тебе дам 200 долларов.

- Она не продаётся - особенно тем, кто ни разу не выходил в поле, - не отступил я, - Вражеская винтовка - трофей пехотинца. Трофей тыловика - пивная кружка.

Водитель был ошеломлён моим ответом и больше ничего не сказал.

После того, как регистрация закончилась, я почувствовал некоторое облегчение. Теперь единственным способом, каким тыловики могли увезти домой мою винтовку была перебивка номера, что представлялось маловероятным.

На следующий день мы с Сайнером были приятно удивлены, когда из поля вернулся Деннис Силиг. Его порекомендовали к повышению до сержанта, и он должен был появиться на контрольной комиссии. Как один из самых надёжных военнослужащих взвода, Силиг заслужил повышение.

Джи-ай обычно приезжали во Вьетнам рядовыми 1-го класса, и через несколько месяцев получали звание специалиста, что Сайнер и Силиг проделали с лёгкостью. Однако, чтобы продвинуться на командную должность сержанта, потенциальные кандидаты должны были пройти устный экзамен. Мы с Сайнером немедленно взялись за работу, помогая Силигу учиться. Сайнер легко справился с заданием, раздобыв в штабе батальона комплект экзаменационных вопросов. Он сказал недалёкому клерку, что ему нужен экземпляр, чтобы закончить повесть о полевых повышениях, которую он якобы пишет. Контрольные опросы включали в себя основы пехотной тактики, вызов артиллерийской поддержки, поддержание дисциплины среди подчинённых и другое. Это были ровно те самые темы, которые я проходил в школе унтер-офицеров, так несложно было предоставить Силигу ответы. Кроме того, Силиг уже несколько раз исполнял обязанности командира отделения под зорким оком взводного сержанта Уэйкфилда, который готовил Силига к повышению.

Силиг предстал перед комиссией и с блеском выдержал экзамен. Он, наверное, прошёл бы его и без нашей помощи, но наша поддержка добавила ему уверенности, чтобы сделать это с лёгкостью. Конечно, хитрость тоже помогла. Мы не праздновали повышение Силига, потому что единственной положительной стороной в его новом звании было повышение жалованья. Плохо было то, что теперь ему предстояло нести ответственность, ведя солдат в бой вместо того, чтобы следовать вместе с ними.

На следующее утро Силигу приказали вернуться в ДМЗ, так что мы с Сайнером пришли на вертолётную площадку проводить его. Ожидая, мы подшучивали насчёт его нового звания:

- Теперь вы с Викником оба старше меня по званию, - начал Сайнер, - как вы считаете, мне можно появляться вместе с вами в общественных местах?

- Ни в коему случае, - хихикнул Силиг, - Мы, унтеры, должны держаться вместе. Кроме того, я настоящий унтер. Я добыл своё звание упорным трудом, не то что Викник, один из этих скороспелых унтеров.

- Вот как? - вступил я, - Ты думаешь, что добыл звание упорным трудом? К твоему сведению, школа унтеров в Форг-Беннинге - это чистый ад от начала до конца. Куда труднее было не спать там на уроках, чем здесь в карауле.

Дружеская болтовня продолжалась, пока Силиг не взобрался на борт "Чинука". После того, как вертолёт с рёвом оторвался от земли, в глазах Сайнера блеснула грусть. Мы трое стали друзьями, и несмотря на то, что нам пришлось стерпеть пустоту, вызванную отъездом Силига, мы пытались держаться так, как будто это ничего не значило.

На следующий день я снова поехал в 18-й хирургический госпиталь в Кванг Три, чтобы забрать свою винтовку и прочее снаряжение, которые оставил там во время первого визита. Кванг Три находится в двадцати милях к северу от Кэмп-Эванса, и единственной связью между ними служит шоссе Куок-Ло 1. Поскольку не было назначено никаких рейсов на север, мне пришлось ехать автостопом. На всякий случай я одолжил винтовку М-16 и два патронташа. Всё это оказалось просто лишним грузом, потому что я быстро поймал джип с двумя джи-ай, которые ехали прямо в госпиталь.

Тридцатиминутная поездка пролегала через безлюдную ничейную территорию, с которой армия бульдозерами счистила всю растительность, чтобы лишить ВК возможности укрыться. Там не было ферм, деревень, деревьев и холмов. Единственными деталями пейзажа были клочковатые заросли кустов и мелкая река Кхе. Местность выглядела опустошённой, словно поверхность Марса.

В госпитале я забрал своё снаряжение, но поскольку ни одна машина не отправлялась на юг, я вышел к выезду с территории города Кванг Три, чтобы поймать попутку обратно в Кэмп-Эванс. Движение было необычно редким, но в конце концов меня подобрал морской пехотинец на автоцистерне. К сожалению, он ехал лишь до реки Кхе, чтобы наполнить цистерну, а затем вернуться в Кванг Три. Через десять минут пути машина остановилась на невысоком мосту через реку. Прежде, чем я успел выбраться из кабины, водитель попросил меня задержаться.

- Со мной обычно едет охранник, но сегодня он не пришёл. Ты не мог бы меня прикрыть, пока я наберу воду? Говорят, что тут снайперы стреляют по грузовикам.

- Конечно, - кивнул я, всё ещё надеясь, что он довезёт меня до Кэмп-Эванса, - Если с тобой всё равно никого нет, как насчёт подбросить меня на остаток пути? Никто не узнает.

- Извини, но мне надо привезти воду, чтобы офицеры могли принять душ. Они меня отымеют в жопу, если я опоздаю.

- Типичные тыловые пидоры, - пробубнил я себе под нос.

Водитель перебросил через перила толстый шланг, который с громким всплеском шлёпнулся в спокойную воду реки и начал набирать воду всасывающим насосом. Поскольку на конце шланга не было никакой сетки, я задумался, может ли он всосать какую-нибудь рыбу? За те двадцать минут, что он набирал воду, мимо проехал десяток машин, которые могли бы меня подобрать. Набор воды прошёл без происшествий, так что когда цистерна уехала, я продолжил свой путь в Кэмп-Эванс пешком. Американские машины не обращали на меня внимания, и я не мог понять, почему я не могу никого остановить. Я предположил, что из-за двух моих винтовок и лишних патронташей я выглядел достаточно угрожающе, чтобы проезжающие водители не осмеливались остановиться, хотя многие притормаживали, чтобы посмотреть. Крики "Ёбаные тыловые пидоры!" проезжающим машинам тоже вряд ли помогали.

Вместо я этого я хочу, чтобы вы узнали, каким образом я намерен нанести СВА максимальный урон, физический или психологический. Первое, что нам надо сделать - вступить с противником в крупный бой. Не в какую-то там захудалую перестрелку или засаду, а близкий бой врукопашную. Видите ли, я обладаю чёрным поясом по карате, чтобы позволяет мне убить человека голыми руками.

- Лейтенант! - чуть не закричал я, потрясённый его немыслимыми словами, - Вы хоть думаете, что вы говорите? Вы понимаете, насколько безумно это звучит?

- Подождите, дослушайте меня, - продолжал он возбуждённо, - Каждый раз, когда мы убьём несколько гуков, мы засунем им каждому в рот одну из этих визитных карт.

Крамер протянул мне карточную колоду из одних пиковых тузов, с напечатанными словами "Торговцы смертью, рота А, рейдеры Рино. Уничтожение СВА и ВК, круглосуточно".

Этот человек был ёбнутым на голову. Никакого сомнения. Я был слишком ошеломлён, чтобы ответить. Ни один офицер во всей армии не мог быть таким мудаком, как лейтенант Крамер. Я мог надеяться лишь на то, что он просто пытался произвести на меня впечатление. Чёрный пояс по карате? Визитные карточки для убитых? Это была лишь вершина айсберга его немыслимых идей.

- Гуки редко нападают на патрули силами взвода, - продолжал он, - потому что они знают, что им надерут зад. Поэтому мы разделимся на разведгруппы по шесть человек, чтобы распределиться по более обширной местности. Так у нас будет больше шансов поймать в засаду СВА и запросто добыть несколько убитых.

- Запросто добыть? Я думал, что уже видел и слышал всё. Крамер должен был быть одним из величайших придурков на свете. Не оставалось возможности дальше сидеть и слушать его бред.

- Лейтенант Крамер, - начал я твёрдо, пытаясь сохранять спокойствие, - есть несколько вещей, которых вы, по-видимому, не понимаете. Первое - мы не можем и не будем менять наши имена, чтобы удовлетворить ваше увлечение прозвищами. Это просто неудобно. Все и так уже знают, кто есть кто, вы единственный, кто этого не знает. Второе - здесь нет такого слова, как "запросто добыть". У гуков есть винтовки и пули, как и у нас, и они не собираются умирать за свою страну без боя. И как только вы в первый раз попытаетесь применить против противника карате, нам придётся отправить вас домой в мешке. Здесь не учебные манёвры и мы не снимаемся в кино. Мы имеем дело с реальной жизнью и смертью. Это не игра!

Закончив, я просто остался стоять, глядя ему в глаза.

Крамер вздёрнул голову со смущенным взглядом.

- Мне не нравится ваше отношение к службе, сержант. Должен ли я напомнить вам, что вы обращаетесь к дипломированному офицеру Вооружённых Сил США?

- Неважно, к кому я обращаюсь, - ответил я неприязненно, - Вы, лайферы, все одинаковые. В этот раз мне хотелось бы, чтобы вы, вояки, слушали нас, солдат. Мы и есть те самые, кто добывает для вас драгоценную статистику.

Крамер ничего не сказал. В этом не было нужды. Выражение его лица подсказало мне, что мы испытывали друг к другу одинаковое недоверие. Это единственное, что у нас было общего.

- Прежде, чем вы приметесь за дело, - продолжил я, - избавьтесь от этой дурацкой колоды с тузами. Если мы начнём оставлять их на мёртвых телах, гуки начнут делать что-нибудь ещё похуже с телами джи-ай. В другом районе Вьетнама всё это превратилось в соревнование по истязаниям. Мы отрезали ухо, а они отрезали член. И этому не было конца.

Лейтенант Крамер начинал раздражаться, но мне до этого не было дела. Ему требовалось обучение, и было ясно видно, что никто ещё не выступил вперёд, чтобы это сделать.

- И ещё одно, - сказал я упрямо, - Эти команды по шесть человек - просто отделения смертников. До Северного Вьетнама отсюда меньше десяти миль, а это означает множество гуков, прямо здесь и рядом с нами. Небольшое вражеское подразделение может разнести нашу команду из шести человек. Вы предлагаете нам проводить то, что делают команды ДРП - дальние разведывательные патрули - но их специально готовят для такого рода задач.

- Довольно, Викник! - наконец закричал Крамер, - Я отдаю приказы! Я определяю тактику! Если вы считаете, что став старослужащим вы получили право командовать взводом, то мой стиль военной дисциплины покажется вам очень суровым. Я не позволю бунтарям подрывать мой авторитет. Я достаточно ясно выражаюсь?

- Как я уже говорил ранее, вы все одинаковые. Вы можете добиться того, что вас убьют, если вам этого хочется, но я не собираюсь допускать, что кого-то из личного состава убьют из-за ваших нелепых идей. Я любой ценой добиваться, чтобы мы все уцелели - даже если это означает уехать отсюда рядовым.

Я знал, что мои слова навсегда испортят наши отношения, возможно даже, поставят нас в опасное положение. Но я должен был попытаться пробудить Крамера к реальности войны ради спасения солдат под его началом.

На следующий день я был не удивлён, когда Крамер проигнорировал мои возражения против разделения на команды по шесть человек для засад и разведки. Меня Крамер включил в свою группу. Возможно, он хотел держать меня под присмотром, но я надеялся, что он хотел видеть меня рядом из-за моего опыта.

Мы не разговаривали друг с другом где-то два дня, отчего солдаты начали тревожиться. Наконец, Крамер нарушил молчание, когда мы нашли дыру в земле, которая могла оказаться устьем вражеского туннеля.

- Сержант Викник, - заговорил он, глядя на меня с хитрой ухмылкой, - поскольку вы самого маленького роста из всех, я думаю, что вы должны обследовать нору.

- Нет, спасибо, - ответил я холодно, как будто он говорил о чем-то не имеющем значения.

- Это будет нетрудно. Мы привяжем вам к ноге верёвку, так что ваше тело можно будет вытащить, если с вами там что-нибудь случится.

- Я туда не полезу, - настаивал я, - В армии есть специально обученные подразделения для обследования туннелей, и никто из нас такой подготовкой не обладает. Мы даже не знаем, что там искать.

- Вы военнослужащий самой подготовленной армии мира, -выпалил Крамер, разъярённый моим неподчинением на виду у солдат, - Вы должны быть способны выполнить любое назначенное вам задание.

Я не ответил Крамеру. У нас началась игра в гляделки, которая продолжалась до тех пор, пока один новичок, рядовой 1-го класса Дейгл, не прервал её, вызвавшись выполнить задание. Крамер с неохотой согласился.

Мы вооружили Дейгла пистолетом 45-го калибра, фонариком и привязали ему к ноге верёвку. Он заполз в нору и прополз вглубь футов на двадцать, когда мы услышали приглушённый грохот нескольких пистолетных выстрелов. Прежде, чем мы успели потянуть за верёвку, Дейгл вылетел из норы, словно из пушки. Он стоял, трясясь, как будто увидел привидение. Оказалось, что Дейгл страдал клаустрофобией, но слишком стеснялся в этом признаться. Он вызвался лезть в туннель лишь для того, чтобы прекратить моё противостояние с Крамером.

Туннель оказался бомбоубежищем СВА. Оказавшись внутри, Дейгл столкнулся нос к носу с большой змеёй, которая, должно быть, провалилась туда за несколько дней до того. Когда змея двинулась к Дейглу, он разрядил в неё свой 45-й. Дейгл был так напуган, что даже не помнил, как он развернулся, чтобы выскочить наружу. Поскольку никто больше не хотел лезть в нору, и мы не были уверены, что змея убита, мы бросили внутрь гранату, чтобы поставить в этом деле точку.

Эпизод со змеёй совершенно выбил Дейгла из колеи, превратив его в психическую развалину.

Украинская стратегия «вооружённого иждивенца»

Офшорный скандал Порошенко нашёл своё продолжение. Согласно документам, выложенным Международным консорциумом журналистских расследований, через Intraco Management, бенефициаром которого является заместитель генерального директора корпорации «Рошен» Сергей Зайцев, были закуплены 500 тонн авиатоплива у «Газпромнефть-АЭРО Шереметьево», «дочки» «Газпрома». Парадоксально: глава государства, считающий «врагом номер один» Россию, для снабжения своего частного самолёта не может обойтись без российского топлива. Очевидно, что причина этого кроется в том, что у Украины нет авиатоплива, качеством сопоставимого с российским, а западные аналоги слишком дороги. Вот и приходится исподтишка после громких заявлений и угроз в адрес Москвы заливать в бак газпромовский бензин.

Ладно, оставим этот частный случай в стороне. Быть может, на уровне всё выглядит совершенно иначе, и Украина совершенно самостоятельна и суверенна.

Но нет. Министр по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещённых лиц Вадим Черныш на днях подтвердил осуществляемые закупки угля Украиной у Донбасса. «Уголь с неподконтрольных территорий официально поставляется на подконтрольную территорию», — так это теперь называется. Напомню, что до начала вооружённого конфликта на долю Донецкой и Луганской областей приходилось около 80% добычи угля, 40% добычи газа и 30% промышленного производства Украины. Похоже, контроль над этими ресурсами является главным мотивом ведения боевых действий и несоблюдения «Минска-2». Порошенко просто не представляет, на какую материальную базу будет опираться Украина в случае потери Донбасса. Зависимость Украины от Москвы в газе, электроэнергии, ядерном топливе и продукции авиастроения и вовсе превышает 50% процентов. На американские и европейские транши долго не проживёшь, это понятно всем, тем более что западные партнёры берут значительный процент. А Россия, которой Киев должен вернуть долг в $3 млрд, долгое время проявляла терпение к действиям Незалежной и демонстрировала готовность к диалогу. Но и у Кремля, кажется, терпение лопнуло.

http://www.aif.ru/politics/opinion/ukrainskaya_strategiya_vooruzhennogo_izhdivenca