Если украинский и белорусский языки формировались на народной основе, то московитский всесторонне подвергался влиянию церковнославянского языка с лексического стороны (наполнение лексики болгаризмами и архаизмами). К ним относятся, например, такие привычные слова, как "вещь", "время", "воздух", "восторг", "глагол", "изъять", "награда", "облако", "общий", "сочинить", "тщетный", "чрезмерный" и много других, часть из которых сосуществует с собственными дубликатами, отличающимися от церковнославянских по значению или стилистически. Сравним (церковнославянское слово подается первым): влачить/волочит, глава/голова, гражданин/горожанин, млечный/молочный, одежда/одежда, разврат/разворот, рождать/рожать, страж/сторож и другие. Из церковнославянского заимствованы и отдельные морфемы (например, глагольные приставки "из-", "низ-", "пред-" и "со-") и отдельные грамматические формы – например, отглагольные причастия (сравним церковнославянские по происхождению причастия "текущий" или "горящий" с соответствующими им московитскими формами "текучий" и "горячий", что сохранились в современном диалекте как прилагательные со значением постоянного свойства) или формы глаголов типа "трепещет" (с несвойственным украинским формам чередованием т/щ). По своему лексическому составу современный московитский диалект является, во многих отношениях близок к южнославянскому болгарскому языку. В общем, церковнославянские элементы пронизывают всю структуру московитского диалекта – фонетику, морфологию, словарь, стилистику – в несравненно большей степени, чем, например, латина – современную итальянскую речь.

Московитский диалект имеет выразительно отличительные черты в фонетике, морфологии и лексике. В фонетике такими особенностями являются наличие "ро", "ло" и "ре", "ле" в корнях слов между согласными в отличие от украинского, где употребляются «ри», «ли» і «ри», «льо» (моск." крошит "," глотать "," тревога "," слеза ", укр. "кришити", "глитати", "тривога"), произношение сочетаний мягких зубных и шипящих с [j] при длинных мягких согласных в украинском (моск. "платье", "судья", укр. "плаття", "суддя"), взрывное [g] при фарингальном [ɦ] в украинском (сравнить моск. "город" ['gorat], укр. "город" [ɦo'rod]). В московитском диалекте конечные согласные оглушаются. Гораздо меньше, чем в других, используется фонетический закон благозвучия (для уменьшения совпадения гласных или согласных): моск. иду к ней – пришел ко мне; иду с ней [нею] – пришел со мной; под нами – подо мной, в украинском: чередование союзов і - й, предлогов у - в - уві, глагольных частиц ся - сь, фонетическое модифицирование предлогов з - зі(зо) - із, під - піді - підо, к - ік, частиц би - б, союзов хоч - хоча, же - ж, від(віді) - од; з - зі - із и т.д. Также чередуются начальные буквы корней слов: іти - йти, Иван - Йван, весь - увесь, ще - іще, там - отам, ця - оця, йон-іон. В московитском диалекте распространено "аканье" (произносят безударную о качестве а). Также становится очевидным приближение к "яканью". Не будет удивительно, если через столетия литературным великорусским правильно будет именно "чяво?» или «чаяек» заместо слова «человек».

В морфологии такими особенностями являются отсутствие звательного падежа (моск. "брат!", "сын!", укр. "брате!", "сину!"), Хотя в разговорной речи при обращении к людям по-имени употребляются формы с нулевым окончанием (моск. "Гена" - "Ген!"), отсутствие чередования "к", "г", "х" с "ц", "з", "с" в падежных формах существительных (моск. «нога» - «на ноге», укр. «нога» — «на нозі») широкое распространение формы именительного падежа множественного числа с окончанием -а(-я) под ударением в существительных не среднего рода (моск. «учителя», укр. «вчителі»). В отличие от московитского, в украинском 4 времена глагола, а не 3 (рядом с прошлым, настоящим и будущим – плюсквамперфект, «я був ходив»), три числа, на одну глагольную и существительную форму больше, сохранилась четвертая форма склонения, существенно богаче суффиксальное словообразование.

Развивая военную мощь Московии, Петр приглашал сотнями немецких специалистов на государственную службу. После захвата Прибалтики балтийские немцы сами двинулись туда тысячами. И в XVIII-XIX вв. (и значительно и позже) вся культурная и политическая жизнь Московии оказалась в немецких руках. Чистокровными немцами были Екатерина II, Петр II, министры К. Миних, А. Остерман, А. Бирон, С. Витте, В. Плеве, П. Струве, А. Бенкендорф, Л. Дубельт, Э. Нольде, Нессельроде, Таубе, Фредерикс, Штюрмер, Саблер, Корф и другие, профессора Б. Брант, М. Вольф, Б. Кафенгауз, А. Ригельман и сотни, если не тысячи других. Они реорганизовали московское войско, флот, государственную администрацию, денежное хозяйство, построили промышленность, руководили дипломатией и т. п. Проф. В. Даль составил словарь московской речи. Проф. А. Гильфердинг собрал московские этнографические материалы. Брокгауз и Эфрон выдали московскую энциклопедию. Проф. Г. Байер придумал московскую теорию варяжского происхождения Руси. Как украинский, так и немецкий язык не имел ничего общего с московским азиатским народным языком. Как украинские цивилизаторы, так и немецкие не нашли в московской народной речи материала, чтобы из него творить московскую литературную речь. Итак, немцы вынуждены были делать то, что перед ними делали украинцы. То есть вводить в московский язык немецкие слова, как ранее вводились украинские. А так как немцы считали себя вышей расой и с пренебрежением смотрели на все московское, то они даже не придавали московской формы заимствованным словам. Например, оставили лишний в московском языке немецкий суффикс "ир" (комментировать). Каждый язык занимает слова из других, но развитые языки заимствуют только новые научные и узкотехнические слова. А бедное московское наречие должен занимать обычные, ежедневные слова, которые каждый более-менее культурный народ имеет свои собственные.

Во времена войны с Наполеоном московиты загнались аж до Франции. Культурный блеск Парижа так ошеломил их, что они почувствовали свою неполноценность, которая родила в них страх перед силой Европы. Чтобы приглушить тот страх, московиты бросились наверстывать свою отсталость: изучать французский язык и обезьянничать французские обычаи. Тогда в Московии осталось много пленных французов. Их московиты нанимали воспитателями своих детей. Те французы заложили т. н. пансионы, где обучали московскую молодежь французскому языку и французским "изящным манерам". Московские школы светили пустотой, а французские пансионы были переполнены, хотя плата за обучение в них была очень высокая. Нечего и говорить, что то копирование было лишь поверхностным. Однако эта мода оставила в московском языке десятки тысяч французских слов, и опять-таки обычного, ежедневного потребления.

В московитском диалекте исчезли такие возможности украинского языка:
1 – Имя существительное (двойственное число, четвертая форма склонения, звательный падеж, определенное количество слов с полногласными изменилась на слова с неполногласным)
2 – Глагол (плюсквамперфекта и побудительная форма глагола)
3 – Имя прилагательное (ласкательные суффиксы, наивысшая степень сравнения (образуется добавлением що + высшая степень, окончание -ого в родительном падеже (произносятся как [аво] или [ава])
4 – Общая фонетика (звук [о] в безударной позиции, начинает исчезать звук [э] в безударной позиции, отсутствует (почти отсутствует) благозвучие, нет смягченных шипящих, хотя на письме они все еще показываются)
5 – Общая грамматика (очень частое смягчения гортанных, чего никогда не допускал древнерусский (древнеукраинский) язык, отсутствует чередование г-з-ж, к-ц-ч, х-с-ш именных падежей при мягком окончании, совпадают формы обозначения существительного и глагола процесса, напрмер: поведінка – поведение, поводження (від поводитись) – поведение)

Пришла пора сделать окончательный вывод относительно всего этого языкового вопроса. Поэтому:
Из вышеприведенных фактов, очевидно, что за почти 600 лет существования диалект не смог создать абсолютно никаких новых грамматических категорий или морфологических единиц (аффиксы - корень, приставка, суффикс ...). Более того, многие категории, заимствованные у Руси вместе с языком, вышли из употребления суздальцев по ненадобности. Все иные от украинского лексические единицы были заимствованы или с болгарской через церковнославянский или с языков финно-угорских племен тех земель.
Из вышеприведенных фактов ясно, что подавляющее отличие в современной лексической структуре между русской (украинской) и т. н. "русским языком" составляют слова, заимствованные из других языков. Исключением является лишь неологизмы, придуманные такими учеными, как Карамзин, и как видим большинство это такие же заимствования, и несколько - личные словообразования на основе тех же корней.
Из вышеприведенных фактов понятно, что отдельного языка то никакого и нет. И не потому, что они воспользовалась для основы нашим языком (разграничение является нормальным процессом речеобразования), а потому что после размежевания не создали себе решительно ничего, что могло бы свидетельствовать о хоть каком-то языкотворчестве, чем и объясняется поразительное сходство на русский язык пятнадцатого века (если бы не деградация, была бы впечатляющая идентичность). Московитский диалект умирает. Медленно, но быстро решительно. Об этом свидетельствуют такие фееризмы, как "чорт-чёрт", "тормаз-тормоз" та "итти-идти". Многочисленные представители московитов добивают его «падонкофским» написанием, разоблачая его неприкрыто-литвинскую фонетику, то выкручивание слов для предоставления им комического оттенка - "сурйозно","інтєрнєт" и др ..
Современная наука срочно рекомендует переходить на более богатые украинский и белорусский языки. Все дело в том, что, поскольку русский (украинский) язык не является для московитов естественным, он с течением времени подвергается все большей редукции, доказательством чего является не только потеря многих грамматических категорий, но и современное небрежное отношение к фонетике, где в произнесении, а соответственно и любительском письме слова теряют звуки. Например: "слышишь" превращается в "сышишь", а яканье и аканье становятся такими очевидными, что фразу "слышишь, чего не понятного то" уже даже пишут как "сышиш, чяво нпанятна та", причем звук [в] в слове "чего" (наваждение какое) тоже подвергается редукции, в результате чего мы получаем" чяво ". Вполне возможно, что с течением времени, московский диалект станет настолько саморедуцированым, что сомнений в его дальнейшей исторической судьбе (полном и безвозвратном исчезновении) не останется. Поэтому рекомендуем переходить на другие языки (для московитов желательно - финский или венгерский) и избавляться акцента.