Росатом готов восстановить корпус российского ядерного реактора ВВЭР-1000

МОСКВА, 23 мая — РИА Новости. Специалисты российской атомной отрасли готовы в нынешнем году впервые приступить к восстановлению ресурсных характеристик корпусов действующих на отечественных АЭС реакторов ВВЭР-1000 путем их отжига, сообщил заместитель генерального директора концерна "Росэнергоатом" (входит в электроэнергетический дивизион госкорпорации "Росатом") Александр Шутиков.

"Мы в этом году должны провести отжиг корпуса реактора первого блока Балаковской АЭС", — сказал Шутиков во вторник на международной научно-технической конференции "Росэнергоатома".
Он отметил, что ранее на специально созданном исследовательском стенде на базе корпуса реактора ВВЭР-1000 с участием специалистов атомной отрасли и Курчатовского института были получены необходимые результаты, которые Росэнергоатом готов представить в регулирующий орган для прохождения лицензирования технологии. "Это мы будем делать в ближайшее время", — добавил Шутиков.

Корпус реактора – основной незаменяемый элемент ядерной энергетической установки, поэтому его ресурс является определяющим для срока эксплуатации атомного энергоблока. Охрупчивание металла сварных швов корпуса под действием нейтронного облучения – один из факторов, ограничивающих время службы реактора.

В отечественной атомной отрасли разработана и реализуется технология восстановительного отжига корпусов водо-водяных энергетических реакторов ВВЭР-440.

Процесс отжига проходит в реакторном зале, реактор остается на своем штатном месте. На месте работ монтируется специальная установка для отжига, которая опускается внутрь корпуса. Металл медленно нагревают до температуры отжига, затем в течение нескольких дней его выдерживают при температуре в несколько сотен градусов, а затем постепенно охлаждают. В результате восстанавливаются рабочие свойства металла корпуса реактора.

В России на четырех АЭС (Нововоронежской, Балаковской, Калининской и Ростовской) действуют 13 энергоблоков с реакторами ВВЭР-1000.

РИА Новости https://ria.ru/atomtec/20180523/1521151413.html

«Снаряды летали, как мячики»: проходящая лечение в РФ после ранений в Сирии украинка два года не может увидеть семью

В Санкт-Петербурге в клинике при Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова второй год проходит лечение и реабилитацию гражданка Украины Ирина Баракат. Она получила тяжелейшие ранения в сирийском Алеппо. У женщины ампутированы нога и правая кисть. Когда посольство Украины отказалось ей помочь, подключились российские военные. В САР у Ирины остались муж и трое детей. Они не виделись с 2016 года, потому что без российского паспорта Ирина не может оформить своей семье необходимое для въезда в страну приглашение. Кроме того, женщина мечтает поселиться с родными в Санкт-Петербурге и получить гражданство РФ.

В клинике при Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга второй год проходит лечение Ирина Баракат. В 2016 году в Алеппо при взрыве снаряда, выпущенного боевиками, женщина получила тяжелейшие ранения. Ей оторвало правую ногу и кисть правой руки, повредило левую ногу, раздробило таз и рёбра.

Ирина — гражданка Украины, но помочь ей взялись российские военные из Центра по примирению враждующих сторон, с которыми она сотрудничала. Так Баракат оказалась в России.

«В 2003-м мы переехали в Сирию»

Ирине 37 лет. Она родилась в Одессе. В 1999 году вышла замуж за Ахмеда, фармацевта из Сирии, а в 2003 году уехала жить вместе с ним в Алеппо. У Ирины трое детей: старший сын Радван, средний Амир и младшая дочь Анжелика. По словам женщины, родители были против её брака с сирийцем.

«Я с ним познакомилась в 1998 году через подругу, у неё муж иорданец, а Ахмед к ним в гости заехал. У нас и вспыхнул роман, — рассказывает Ирина. — Нас с Ахмедом звали Ромео и Джульеттой — обе наши семьи были против этого брака. Ахмед в Одессе на фармацевта учился в Мечниковском институте на первом курсе. Поставил своим родителям ультиматум: сказал, что бросит учёбу, если они не дадут добро на свадьбу. В 1999-м мы в итоге поженились, а в 2002 году родился первенец. В 2003-м мы уже переехали в Сирию».

В Сирии Ирина занималась воспитанием детей, но когда в стране началась гражданская война, устроилась работать в украинское консульство. Ей удалось помочь сотням семей покинуть охваченный огнём регион. В 2015 году консульство пришлось закрыть, и женщина стала работать преподавателем балета, рисования и русского в частной школе.

«Последний год перед случившимся я консульство закрыла, потому что очень было опасное место и снаряды летали над головой, просто как теннисные мячики, — вспоминает Ирина. — И я в помещении одна, и в любой момент могли захватить этот район».

Параллельно Ирина помогала российским военным в общении с местными жителями: переводила, распределяла гуманитарную помощь в Центре по примирению враждующих сторон и иногда даже помогала делать репортажи. Когда случилась трагедия, женщине тоже помогли — отправили на лечение в Россию.

«Пять дней в коме, три — в реанимации»
16 июня 2016 года, когда Ирина вместе с детьми была в гостях у родителей мужа, в их дом влетел запущенный боевиками газовый баллон. Женщина успела закрыть собой старшего сына и дочь, однако свекровь и свёкор погибли, а сама она получила тяжелейшие ранения. Средний сын находился в другой комнате и не пострадал.

«Когда открыла глаза, у меня были сломаны два пальца, обожжена кисть и нога была змейкой сложена на мне, — вспоминает Ирина. — Я спросила детей, всё ли с ними в порядке, они сказали, что да. Я увидела, что свёкор лежит — он не дышал. У свекрови был открытый перелом под коленом, она держалась за голову и кричала, что голова болит. Я старшему сыну сказала увести сестру. Он встал, взял её за руку, споткнулся и понял, что у него тоже нога сломана».

Приехавших врачей Ирина попросила оказать помощь сначала родителям мужа, однако спасти их не удалось — свёкор погиб мгновенно, а свекровь скончалась по дороге в больницу. Когда стали забирать Ирину, от боли она потеряла сознание.

«Ещё тогда не понимала, что со мной, — говорит Ирина. — Потом уже оказалось, что там все ребра поломаны, таз раздроблен. Меня поднимать стали — я от боли сознание потеряла. Одну ногу сразу ампутировали в Сирии. Я провела пять дней в коме, потом ещё три дня дополнительно в реанимации».

Когда Ирина оказалась в реанимации, её подруги обратились в посольство Украины, но там помочь не смогли. Тогда подключились коллеги из Центра по примирению враждующих сторон и добились отправки женщины на лечение в Санкт-Петербург в клинику при Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова. Когда женщина уже была в России, ей звонил украинский посол и удивлялся, почему Ирина попросила помощи у русских, а не обратилась к Украине.

«И я ему говорю: «Ребята, я, конечно, дико извиняюсь, но я забыла, находясь одной ногой на том свете, а второй ногой здесь, позвонить вам и сказать: «Заберите меня, пожалуйста», — пересказывает разговор Ирина. — Потом моя подруга забрала телефон и сказала, мол, мы к вам обращались, кто первый откликнулся — туда мы и пошли. Нам главное было спасти Ирину. Потому что шло время, и каждая минута играла против меня — могли ампутировать и вторую ногу».

«Хочется хотя бы ходить»
Российским врачам удалось спасти левую ногу Ирины, хотя её пришлось укоротить на 13 см из-за осложнений в виде остеомиелита. Позже женщине сделали протезы кисти и ноги. Для руки было сделано три протеза: в виде крюка, косметический и вытяжной.

«Крюком я могу складывать бельё, делать что-то по дому, — рассказывает Ирина. — Я его назвала «Фредди Крюгер». Второй протез — косметический. И тяговый. Тяговый больше всего мне нравится, потому что я хотя бы могу раздвинуть пальцы, если я отодвину руку вперёд и раскрою лопатки».

Ножной протез пока ещё на доработке. Когда Ирина начала его использовать, у неё возникли проблемы со спиной, сказалось частичное вычленение сустава. Стоять женщина пока не научилась, но уверена, что у неё получится.

Ирина мечтает о бионических протезах, но, по её словам, они слишком дорого стоят. Современные протезы позволили бы Ирине совершать действия, требующие мелкой моторики.

«У меня трое детей, мне надо готовить и убирать, — переживает пострадавшая. — Дочке надо делать причёски — нужны руки. Нога нужна, чтобы я могла передвигаться по квартире. Или взять ребёнка, допустим, отвести его в школу. Или просто пойти прогуляться. Раньше мы с детьми могли надеть ролики — и в парк все дружно кататься. Сейчас, конечно, этого не будет, но хочется хотя бы ходить».

«У меня тоже есть мама, только она очень далеко»
Первые полтора года за Ириной ухаживала мама, которая приехала в Петербург из Одессы. Жильё Ирине предоставил друг, она приезжает на его квартиру по выходным, чтобы отдохнуть от больничной палаты. Иногда женщину навещают подруги из Одессы. С мужем и детьми Ирина не виделась с августа 2016 года, с тех пор как попала в Россию.

«Общаемся по WhatsApp, — говорит Ирина. — Очень сильно они скучают. У меня дочка пришла недавно из школы и говорит мужу: «Пап, ты знаешь, что у всех деток есть мамы? У меня тоже есть, только она очень далеко». И у меня муж расплакался. Он говорит: «Я мужчина, я плакал, мне было это очень больно». Мне самой это больно».

Старшему сыну Ирины из-за травмы ноги после взрыва пришлось пропустить один год учёбы — сейчас он в девятом классе вместо десятого. Ирина мечтает, чтобы дети провели с ней летние каникулы. Но по туристическим визам граждане Сирии в Россию приехать не могут, а приглашение Ирина не может оформить, потому что не является россиянкой.

В РФ женщине оформили временную регистрацию при Военно-медицинской академии, однако её срок истекает в сентябре.

Подруга Ирины узнала, что вид на жительство и гражданство можно оформить за 150 тысяч через специальные агентства. Таких денег у женщины нет. Самостоятельно ездить в разные инстанции она пока не может.

Ирина рассказывает, что в России ей очень понравилось. Она была бы счастлива получить гражданство РФ. Санкт-Петербург напоминает Ирине Одессу. По её словам, она давно мечтала увидеть белые ночи.