«В августе 2015 года мы написали коллективную жалобу и через телефон переслали жене одного из осужденных, чтобы она направила в Генпрокуратуру в Москву. К нам после этого приезжал прокурор, спрашивал: „Будешь забирать?“. Я говорю: „Нет“. И расписался. После этого 1 сентября утром всех собрали с вещами, всего 11 человек — тех, кто писал жалобы, и увезли. Я спрашивал, куда нас везут, но мне не ответили. Я сразу понял, куда нас привезли, когда мы выпрыгнули из машины, так как раньше отбывал наказание в ИК-7. Нас завели в здание СИ-3, хотя этот изолятор к тому времени, как мы знали, был уже закрыт», — так начинается адвокатский опрос бывшего осужденного, сделанный Марией Эйсмонт в середине сентября этого года.

«Нам сказали раздеваться, забрали вещи и поставили к верхней решетке и так мы простояли сутки, голые, без воды и еды, в туалет не выводили. Потом нас начали по одному заводить в какую-то комнату, где на полу были матрасы. Мне подставили подножку, и я упал на матрас, на голове у меня была наволочка, чтобы я никого не видел. Мне раздвинули ягодицы, сказали: „Придется тебя изнасиловать. Жалобы писать любим?“».

«Засунули в анал провод и пустили ток. Состояние было такое, как будто тебе оголяют все нервы на зубах и еще их тянут. Они что-то кричали, но я не понимал, что. Потом перевернули на спину, один сел на грудь, и провода подсоединили к половому органу. Я не видел этих людей; судя по голосам, в комнате было человек пять. Один из них все время держал наволочку, чтобы она не задиралась, еще один держал ноги. Я сильно кричал. Крики были слышны отовсюду, несмотря на то, что они включали музыку очень громко.

Потом нас опять поставили голыми в отсекатель, меня подвесили за две руки наручниками к решетке так, что до пола почти не доставал, приходилось висеть на руках 2−3 часа".

«Одного из тех, кто меня подвешивал, я могу опознать. Это Махмадбеков Шодибек Хаджибекович, начальник ЕПКТ (единое помещение камерного типа. — „МБХ медиа“). Я в этот момент был без наволочки на голове, поэтому мог видеть и опознал его, второго я видел, но не уверен, что смогу опознать, помню, что он по виду был из Средней Азии. Кроме того, пока мы находились на СИ-3, несколько раз (нас) навещал начальник отдела безопасности с ИК-10 Бахтияр Сабиржанович, он был в курсе всего, что с нами там происходило, так что я уверен, что начальник ИК-10 Сысенко (Александр Анатольевич. — „МБХ медиа“) тоже был в курсе, что с нами делают, и они принимали решение о том, чтобы тех, кто жаловался, вывезли на СИ-3 и подвергли пыткам».

«Все время, что мы находились на СИ-3 в ИК-7 с сентября по декабрь 2015 года, над нами издевались, обращались к нам, называя женскими именами, мы сутками стояли в квадратике, нарисованном краской в середине камеры на полу, и кричали правила внутреннего распорядка. Надо было встать и орать во всю глотку эти правила, многие из нас охрипли, например, Дмитрий Козюков. Смотреть нам разрешали при этом только в потолок. Периодически нас выводили на растяжку, и сотрудники по одному с каждой стороны начинали бить по ногам, чтобы ноги разъехались на шпагат. Я не мог становиться на шпагат и часто падал, меня поднимали и заново начинали растягивать».

«Махмадбеков Шодибек, начальник ЕПКТ, говорил нам, обращаясь и называя женским именем: „Ты кто? Вас стереть — три секунды. И никто за вас не приедет, у тебя нету миллионов, собрались бороться против системы? Система вас сотрет“».

«После пыток током, подвешивания на сутки и избиений нас завели в камеры, я полторы недели мочился кровью. Также после того, как нас вернули в ИК-10, у меня были проблемы с психикой».

«Из тех, кто участвовал в избиениях и пытках на территории СИ-3 в ИК-7, кроме начальника ЕПКТ Махмадбекова, я смогу опознать Василия Трофимова. Как я понял, он работал там в оперативном отделе. Каждый раз, когда он заходил ко мне в камеру, он почти всегда меня избивал».

https://mbk.sobchakprotivvseh.ru/suzhet/pridetsya-tebya/