Главный инфекционист Челябинска рассказала, кто и как болеет коронавирусом сейчас и что будет дальше

Екатерина Александровна согласилась встретиться с нами на улице, около трёхэтажного инфекционного корпуса. Внутрь и в добрые-то времена посторонним вход строго запрещён, а сейчас подавно. Доктор вышла из здания, открыв дверь бумажной салфеткой, и тут же опустила её в урну.

— В Китае некоторые носят с собой рулон туалетной бумаги — оторвал, открыл дверь и тут же выбросил, — говорит она.

— Какой средний возраст заболевших?

— Совершенно разный, от 18 до 65–67 лет.

— С какими симптомами они к вам поступают?

— Основные симптомы, как при любом инфекционном заболевании, это температура, интоксикация, мышечные боли, тошнота, снижение аппетита, головная боль, кашель, то есть неспецифические симптомы. Если появляется затруднённое дыхание, одышка — это уже проявления тяжёлого течения заболевания. Поэтому все эти пациенты нуждаются в наблюдении, постоянном мониторировании состояния.

Нам пока сложно делать какие-то выводы по лечению этой инфекции, когда восемь пациентов, обобщать что-то сложно. Основная масса пока не тяжело болела: кашель, температура, у нескольких человек развилась пневмония, но без дыхательной недостаточности, без тяжёлых каких-то явлений, поэтому обошлось без реанимации.

— За счёт того, что вовремя начали лечить?

— Думаю, что да. Причём, должна сказать, что всё это развилось [пневмония] даже на фоне адекватного лечения, поэтому говорить, что это лёгкое заболевание, я не могу.
Я считаю, так много заболевших в Италии не потому, что там плохое оборудование или плохие врачи, просто там совершенно другая модель здравоохранения. У них пациенты либо лечатся амбулаторно (у них даже после оперативного лечения очень быстро выписывают), либо это специализированная помощь, если с нашей аналогии проводить, это высокотехнологичная помощь, реанимационная. А помощь такого промежуточного звена, как у нас стационары, у них это не принято. Поэтому, я думаю, пациенты оказываются в стационаре, когда они уже в двух шагах от аппарата, то есть это уже реанимационные пациенты, и, видимо, какое-то окно возможностей уже упущено. Конечно, очень хочется надеяться, что мы без каких-то особых катаклизмов переживём это трудное время.

— Чем вы лечите таких больных?

— Противовирусными препаратами, при необходимости антибактериальные препараты подключаем, лекарства от кашля, препараты, улучшающие отхождение мокроты, кислородотерапию используем — это неинвазивные ингаляции кислорода.

— Сколько в отделении аппаратов ИВЛ? Они ведь реально могут понадобиться.

— На сегодняшний день у нас восемь аппаратов ИВЛ, но при необходимости в нашем корпусе можно развернуть 20 реанимационных мест, под них под все есть запас аппаратов в больнице.

— А сколько всего больных можете принять? Сегодня в правительстве сказали, что отделение расширяется.

— Максимум 150 коек. Стандартно в корпусе 127 коек, но можно добавить, используя дополнительные помещения. У нас же боксы, в каждом по четыре-пять человек. На первый этаж поступают пациенты либо с подтверждённым диагнозом, либо с неизвестным статусом, они поступают в изолированные боксы, в каждый из них есть вход с улицы, и для персонала в том числе. Потом, когда появляется отрицательный результат, мы переводим их на второй этаж, там вход в боксы уже через коридор.

— А как у вас с удобствами в палатах обстоят дела?

— Понятно, что это не пятизвёздочный отель, но условия вполне нормальные — в каждом боксе есть туалет, душ, вёдер у нас, слава богу, нет. У нас нормальные условия для нашей среднестатистической больницы, нормальная еда — не ресторан, но условия адекватные, большой радости у пациентов нет, но две недели можно выдержать. Конечно, пока тяжело, очень много времени уходит на разговоры с пациентами.

— Они не понимают всей опасности коронавируса?

— Они сначала боятся, приезжают, потом хотят быстрее уехать, и начинается… Пациенты разные, кто-то с пониманием относится к ситуации, а кто-то ведёт себя ужасно, до откровенного дебоша, хамства дело доходит. К сожалению, они не хотят понимать всей серьёзности ситуации, обижают и врачей, и медсестёр. Не все себя так ведут, кто-то сдержаннее, кто-то более здравомыслящий, понимает. Приходится много с ними разговаривать. Но если учесть, что для того, чтобы поговорить с пациентом, врач должен надеть костюм полностью, зайти в бокс, а это не только время, надо признать, это не большое удовольствие в этом костюме пребывать — душно, тяжело, костюмы, опять же, расходуются.

— У вас пока нет проблем с защитными костюмами?

— Пока нам всего хватает, но мы стараемся бережно ко всему этому относиться, потому что на рынке дефицит, но и таких ситуаций, чтобы мы не могли одеться, такого нет, пока это всё решается.

— Сколько всё это может продлиться, есть какой-то прогноз?

— Мне очень трудно сказать, но если по аналогии с эпидемией гриппа, это то, с чем мы часто сталкиваемся, то эпидемия гриппа длится порядка 8 — 12 недель. То есть сейчас мы ещё до пика не дошли, сейчас начало. Мы очень надеемся на ограничительные мероприятия, на разобщение, потому что даже при гриппе, когда школьники уходят на карантин, сразу отмечается снижение заболеваемости. Учитывая те жёсткие меры, которые на сегодняшний день приняты, очень надеемся, что кривая заболеваемости будет пологой.

— То есть, как в Италии, не должно полыхнуть?

— Надеюсь, как в Италии, точно не будет, и как в Китае — тоже. У нас же всегда в России свой путь (улыбается — Прим. ред.). Будем надеяться, вдруг нам повезёт, и мы как-то благополучнее всё это дело пройдём. Очень хочется в это верить, но я думаю, пик как раз к майским праздникам и созреет, такое у меня ощущение, но оно субъективное.

— Цифры можете прогнозировать? Просто очень пугает статистика других стран, когда за считанные дни число заболевших увеличивается в десятки раз…

— Наверное, такие расчёты есть, мне сейчас трудно об этом говорить.

— Но мы ждём рост до сотен и тысяч заболевших в сутки?

— Посмотрите, что творится в Москве сейчас. Конечно, это не катастрофическая ситуация, но, тем не менее, чёткий рост идёт. Прирост по стране 700 с чем то случаев, в основном за счёт Москвы. Очень многое всё-таки зависит сейчас от нашего здравого смысла, я имею в виду, всеобщего здравого смысла, потому что какие-то вещи делаются, которые невозможно понять. 50 человек [контактных] от доктора, который не ушёл в карантин — ну как-то надо понимать!

В принципе, для того, чтобы избежать большого роста, сейчас делается достаточно много, я уж не знаю, как это будет с точки зрения экономики и всего прочего. Конечно, может быть, не стоило запрещать людям уезжать на дачи — там свежий воздух, нет скученности, думаю, если ситуация позволит, эти меры будут немного ослаблять. Опять же, у нас одно разрешишь — люди вообще никаких запретов соблюдать не будут.

— Что вы посоветуете сейчас челябинцам?

— Не паниковать. Потому что избыточный страх и любая паника — они плохо сказываются на состоянии здоровья — и физического, и психического. Надо просто ответственно относиться к ситуации: сказали не выходить из дома — значит, не выходить, сказали пользоваться масками — пользуемся масками, сказали перчатки — перчатки. Гигиена рук сейчас — самое главное. Можно купить самые простые тонкие перчатки, положил несколько штук себе в карман, выходишь из квартиры — надел перчатку, этой рукой все двери открыл, вышел из подъезда, в урну выбросил, руки чистые. Пришёл в магазин — тоже надел перчатки. Я сама этим пользуюсь и своих родственников пытаюсь заставить этим пользоваться, но с мужчинами в этом плане сложнее.

И, безусловно, если есть какие-то признаки недомогания, если что-то настораживает, пугает, обращаться к врачу, только не в поликлинику, а вызывать врача на дом, все хождения по поликлиникам без какой-то крайней нужды сейчас надо вообще прекратить. И в то же время вести себя адекватно, понимая, что у врачей и так сейчас большая нагрузка.