Чем больше пациентов с ковид-19 мы видим, обсуждаем с коллегами, читаем опыт европейских и американских докторов, тем яснее проявляется сущность болезни. Появляется объяснение тому, что на первых этапах нередко вводило докторов в ступор. Для начала про вирус SARS-CoV-2. Обычно респираторные вирусы выбирают своей мишенью эпителий верхних дыхательных путей. Чаще всего это клетки трахеи и верхней части бронхов. Поэтому грипп и ОРВИ вызывают тархеит и бронхит, и крайне редко - пневмонию. Пневмония в этом случае скорее осложнение, вызванное снижением иммунитета на фоне гриппа, чаще всего бактериальной природы. Истинная вторичная инфекция. Этот вирус - эстет. Его задача как можно незаметнее пробраться в самые конечные отделы дыхательных путей - бронхиолы и альвеолы, и спокойно там размножаться. К сожалению, именно там осуществляется газообмен, и вырабатывается важнейшее вещество сурфактант, призванное обеспечить газообмен и защитить шарики альвеол от слипания. Эти отделы практически не имеют нервных окончаний, именно поэтому многие пациенты с ковид-пневмонией не кашляют. И не сталкиваются с повышением температуры - иммунитет с вирусом не знаком, а значит пока не реагирует. И всё бы ничего, но разрушение эпителия альевол и сурфактанта приводит к тому, что они слипаются, нарушается их работа. Человек начинает испытывать скрытую гипоксию (это можно подчеркнуть, потому как в этом похоже вся суть болезни), органам и тканям не хватает кислорода для жизни. Но структура лёгких сохранена, и они всё ещё могут адекватно удалять из крови углекислый газ, в то время как именно накопление избытка углекислого газа в организме даёт рефлекторный сигнал к одышке. А тут человеку явно не хватает кислорода, но одышки он не испытывает. Что такое гипоксия я, как кардиохирург, знаю не понаслышке. Здоровый человек может бессимптомно переносить её несколько дней,но за это время его организм получит тяжелейшую травму, отягощённый сопутствующими заболеваниями сдастся гораздо быстрее, и последствия для него будут более серьёзными, а для пациента после операции на сердце иногда достаточно пары часов едва уловимой в анализах гипоксии, чтобы сделать все наши предыдущие старания бессмысленными. Мы подходим к развязке. Пациент не знает, что болен, или ощущает небольшую простуду, но не чувствует одышки. А начинает ощущать лишь тогда, когда резервы организма рухнули, именно таких пациентов кладут в реанимации прямо из скорой. Мы подходим к тому, что если у этого пациента отследить снижение сатурации крови заранее, вовремя дать ему кислород, пусть даже в домашних условиях, с большой долей вероятности он не станет тяжёлым. Или вовремя поедет в больницу, где лечение и кислород также сделают своё дело. В противном случае мы получаем всё больше пациентов с измождёнными от кислородного голодания органами и тканями, с массивной вирусно-бактериальной пневмонией (ведь клетки лёгких сами по себе тоже страдают от гипоксии и тогда поднимает голову условно-патогенная бактериальная флора). И самый неблагоприятный финал - когда присоединяются бактерии иммунитет наконец понимает, какой пожар пылает у него в лёгких, и открывает массивный огонь из всех видов оружия. Это цитокиновый шторм, сметающий с поля боя бактерии, вирусы, а вместе с ними и сами лёгкие, миокард, почки, печень... Какие можно сделать выводы из новых знаний? Для меня он очевиден - чем больше людей, заражённых коронавирусом нового типа будет выявлено, и чем лучше у них будет организован мониторинг сатурации, тем меньшую смертность мы получим в итоге. И человек, больной ковидом-19 в лёгкой форме имеющий часы или гаджет с возможностью измерения сатурации домашних условиях, становится идеальным пациентом. Ведь, к счастью, нередко организм всё-таки справляется с болезнью и серьезного повреждения лёгких, а значит и гипоксии, не возникает. А для остальных хоть палатки с бесплатным измерением сатурации ставь у каждой станции метро. А что, не исключено.

Он пролежал в больнице весь конец поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и в бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей.

Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга.

В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, - но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса