Анатолий Черняев, один из лучших и талантливейших цековских интеллектуалов, 24 сентября 1975 г. описывал в дневнике обстоятельства подготовки текстов к XXV съезду КПСС: «Бовин говорит, что если с превращением провалов и отставания в новые исторические успехи мы, спичрайтеры, как-нибудь еще справимся… то с определением перспективы вообще не знаем, что делать… Что придумать в такой ситуации, абсолютно не ясно рабочей группе (спичрайтерам), тем более — ведомствам, начиная с Госплана, который поставляет ей данные».
Форма на содержании

Ровно в таком интеллектуальном тупике находятся российские руководящие органы и их интеллектуальная обслуга, причем как минимум последние лет пять — с тех пор как были в очередной раз выложены на стол уже все окончательные доказательства того, что никакая авторитарная модернизация не состоится. Вот и остается только манипулировать «социалистической цифрой» и придумывать, «от чего считать успехи пятилетки».

О форме отчетных докладов в отсутствие содержания тоже ничего утешительного сказать нельзя. Академик Яков Зельдович говаривал, что форма должна быть такой, чтобы ее хотелось взять на содержание (а в этом — не только в ядерной физике — он знал толк!). Но все это не свойственно в последние годы ни прямым линиям, ни большим пресс-конференциям, ни тем более посланиям президента. СССР (Россия) наворачивает порочные исторические круги.

Когда основной смысл существования элиты — самосохранение себя во власти, принципиальный и сознательный отказ от модернизации при принципиальной и сознательной архаизации мышления и практических действий, наступает дефицит идей, а слова обесцениваются. Стагнация совпадает с девальвацией идей и слов.

Руководство утратило способность к содержательному разговору, а огромная страна перестала его слушать. И начальство, и подчиненные словно отбывают номер: одни делают вид, что говорят, другие — что слушают. Страна это уже проходила — начиная примерно с середины 1970-х гг. И пребывала в анабиозе и склерозе в течение десяти лет, пока после геронтократической гонки на лафетах не появился мужчина, заговоривший без бумажки. Теперь этого мужчину обвиняют в том, что он все развалил. Хотя все уже было развалено и украдено до него.
Патриоты за отгул

Чтобы появились идеи и начался содержательный разговор или хотя бы для начала осмысленный монолог, необходимо целеполагание чуть более значимое, чем самосохранение, редистрибуция национального богатства между знатными чекистскими фамилиями и возрождение величия с оскалом бойца-вагнеровца.

Целеполагания нет. Его замещает борьба с начисто отсутствующей величиной — иностранным влиянием, в риторике и с энергией кампании против космополитов рубежа 1940–1950-х гг. Но и это не работает. Широкие массы не возбуждаются: их, конечно, можно заставить бегать вокруг флага с попутным выкрикиванием патриотических и антиамериканских лозунгов, но уже не добровольно, как в 2014–2015 гг., а из-под палки или за отгул.

Субъект осмысленного целеполагания исчез. Он превратился в радиоточку, которая в 6 утра передает гимн, а потом что-то бубнит про вражью силу. Однако пропал и объект вещания: радио перестали слышать, формально слушая.

Субъект вещания сначала перестал быть президентом надежд. Потом, когда основной установкой населения, как свидетельствует социология, стала позиция «лишь-бы-не-стало-хуже», утратил статус президента ожиданий. Затем, когда хуже все-таки стало, особенно с реальными доходами населения, — он превратился в президента понижающей адаптации (когда каждая следующая ступень, ведущая в социально-экономическом смысле вниз, оценивается как «новая нормальность»).

Поэтому, что бы президент ни сказал, какие бы миллиарды на покупку лояльности населения ни выдал, это будет услышано в лучшем случае вполуха, если не со скепсисом. А если что-то пообещает или «выделит» — так это выделенное немедленно возьмут, но не скажут ни спасибо, ни до свидания. Все, что дает государство, с точки зрения реципиентов помощи, — его не благодеяние, а обязанность. Тем более в стране, где начальство обещало кормить «в дороге» в обмен на голосование «за» и невнимание к распилам, откатам, заносам (революция РОЗ по-русски).
Ударные места

Смысл общения с «народом» превратился в попытки временной мобилизации осколков того, что раньше называлось «путинским большинством», и убеждения этих осколков в том, что они все еще поддерживают верховного главнокомандующего и имеют численный перевес над фрондирующими меньшинствами. И пока большинство в дни мобилизаций, прежде всего электоральных, чувствует себя большинством, оно не присоединится к меньшинству. Мобилизующееся большинство действует в известной логике, которая пока с успехом работает: вот когда вы, меньшинство, станете властью, мы за вас и проголосуем. Потому и ралли вокруг флага, при всем их формальном характере, необходимы — иначе большинство качнет ветром и оно, недолго поскрипев, развалится совсем.

Послание президента неизменно воспринимают всерьез. Но по степени обязательности сказанного — это даже не «майские указы», под которые чиновничество безуспешно подгоняет свое существование вот уже девять лет, и уж тем более не решения съездов КПСС, которые, впрочем, тоже не выполнялись. В последний раз перевозбуждение произошло — да и то, скорее, в истеблишменте, чем в массах, — когда первое лицо показало мультики с ракетами. Но от этого стало как-то страшновато и даже захотелось обратно в классическую холодную войну, когда от ядерной катастрофы две сверхдержавы удерживало понимание неприемлемости взаимного смертельного ущерба, а посла из США все-таки не отзывали.

Все, что осталось тем, кто ломает головы над содержанием послания, — заверять население: оно существенно здоровее гниющего в коронавирусе Запада; по случаю годовщины чего-нибудь иждивенческим массам снова что-то «выделят»; Запад нас атакует, но мы все равно крепчаем за счет борьбы с иностранными агентами. Ну и в соответствии с требованиями формы нужно нащупать, как говорили спичрайтеры времен первого застоя, несколько «ударных мест». Под бурные продолжительные аплодисменты («все встают») тех, кто соберется с нарушением санитарных норм послушать Путина. Если, конечно, послание не состоится в режиме видеоконференции.

Хотя после митинга в Лужниках в связи с семилетием «покоренья Крыма» Кремлю уже ничего не страшно. За отгул можно исполнить любой каприз людей из-за зубцов.