Возможно, мы переоцениваем степень имперского одурманивания русской массы, роль версальского синдрома и тягу к величию (запрос на величие). Это тоже есть, но может быть не главным, а сопутствующим фактором. Первое впечатление - что массу переполняют патриотические чувства - похоже, нуждается в корректировке. По мере накопления конкретной информации постепенно выясняется, что патриотическое слово и длинный рубль действуют лучше, чем просто патриотическое слово.

Население России, особенно в более молодых возрастных группах, - выскажусь осторожно, - оказалось не столько кровожадно, сколько цинично. Имперские мотивы им не чужды, но глубоко и всерьез мало кто во всю эту историю с бандеровцами верит. Им просто все равно, что это война, что кого-то убивают, насилуют или грабят. Им давно на это наплевать. Судьба Украины и украинцев им тем более безразлична, впрочем, как и своя собственная. Русская масса увидела во всем происходящем движуху, а в движухе - новые возможности: для заработка («командировочные» плюс мародерство), для карьерного роста (в том числе и при помощи участия в хайпе и доносах). Тяга к имперской мишуре сыграла, конечно, роль триггера, но причиной, в конечном счете, является бедность, тупиковость бытия, отсутствие социальных лифтов, – все то, что и было изнанкой фешенебельного фасада путинской клептократической системы. Этим людям умирать (убивать) не ново, потому что жить для них давно уж не новей.

Кто-то в комментариях к нашей беседе с Алексеем Венедиктовым вытащил на свет Божий хорошую цитату Бернарда Шоу о том, что «два процента людей — думает, три процента — думает, что они думают, а девяносто пять процентов людей лучше умрут, чем будут думать“. На мой взгляд, это не шутка, а методический ключ к расшифровке текущей российской действительности. Все зло в трех процентах, которые думают, что они думают. Два процента все понимают, но находятся в осаде не желающих ничего понимать и раззявивших варежку на военные трофем девяноста пяти процентов, и только у пресловутых трех процентов есть сегодня полная свобода слова и действия. Они и оздают сейчас весь этот военный нарратив.

Итогом многолетнего ограбления и растления народа стало то, что в борьбе мыслящего тростника с думающим муравейником, о важности которой я предупреждал в одной из последних статей в Новой газете, девяносто пять процентов поддержало думающий муравейник.