Стал засыпать позже обычного, а все так же встаю в 7-8, даже если лег в три ночи. Ну, хоть уже не вырубает.

Зашел на одну залупу, встретил пост с описанием продромальной стадии шизы и шутками в стиле "лол я что, ШИЗ? Гы-гы". Высрал пост с тем, что я думаю по этому поводу, чтобы люди понимали, что одно дело - нормальное, но хуевое состояние, а другое - белезненное. Пост нормально так зашел, но и там не обошлось без мудаков, которые "просто выйди на улицу и радуйся жизни, нытик". Они никогда не поймут, это надо самому оказаться в жопе. Хуле с них взять. Если отсуствие конечности еще можно смоделировать, привязав руку-ногу, то передоз нейролептотой ты никак не смодулируешь и не сможешь представить. Они просто быдло. Написал одному, что если с ним начнется нормальная шиза, то он побежит к психиатрам как миленький, а то он, видите ли, считает, что психиатрия не нужна а шизы просто ноют. Ну да, от безделься у них мозги по пизде идут, их просто надо заставить работать и нейромедиаторы тут же придут в норму. Или "сделай бутербродик и порадуйся". Какие же люди недалекие и еще что-то высирают. Встретил еще людей, что жрут нейролептоту и удивляются, почему они не пьянеют. Как можно что-то жрать и не знать, как и от чего это работает?

Тот ресурс - кал для нормисов и старперов. Когда я там что-то спрашивал по своей теме — мне советовали поспать и выпить водку. Вообще в глаза долбятся.

На дваче же сразу нашлись шарящие люди и посты в архиве, где люди хотя бы знают, что такое блокада дофамина и шиза. Сколько бы тамошние не старались — местные недалекие все будут считать это шутками, пока сами не столкнуться и не будут порицаемы такими же гречками

Чуть не вкатился в микродозинг мухоморов. Чето влезлов голову "а вдруг поможет", но почитав мезанизм действия иботеновой кислоты, мускрина и мусцимола понял, что с моей проблемой после передоз нл не поможет + очередные игры с рецепторами, на этот раз агонистами ГАМК, дофамина, серотонтна со своиствами нейротоксичности. Люди еще как-то навсегда меняются после этого, я уже не хочу меняться, и так это уже произошло

Заказ, к сожалению, отменить не получилось. Придется в точке выдачи отказываться. А вот ежовик гребенчатый все таки возьму, он уже пришел. Видел исследования, что-то втирающие про нейрогенеоативные свойства, это должно мне помочь (вдруг вырастут новые связи с незашкваренными рецепторами?) Главное, что в нем нет токсинов и даже если это пустышка - я хотя бы не нанесу себе вред.

А Вигневский просто бизнесмен, запустивший волну мткродозтнга для порриджей, отравляющих себя нейроядом похуже нл. С мухоморами это рил как выпивать пару капель яда каждый день — не вштырит, но навредит

LE CLASSIQUE
©Alextime

Сегодня встал пораньше, хотел любимой девушке стихи написать. Мать вскакивает, лезет ко мне в ванную: «Ты не заболел?». Спрашиваю: «С чего…?». Она: «Встал рано». Так, что ждите могут опять упечь меня в психушку и пздй накроется вся моя и ваша работа. Уверен, в этот раз живым они меня не выпустят.

Текст, написанный некоторое время назад:

… После моих жалоб произошло событие ужаснее которого я не испытывал никогда. Днем позвонили в дверь, в глазок я увидел милиционера, я открыл. С милиционером было два медицинских работника, судя по красным крестам - нашивкам, но они были в серой форме. Мне очень настойчиво предложили пройти в машину для, как они выразились, проведения беседы. Меня посадили в серый фургон с маленькими зарешеченными окнами и доставили в психиатрическую лечебницу (как я прочитал на табличке), что находится на улице Пионерская. Я не очень понимал, что это за заведение и что тут происходит. Потом мне велели раздеться и дали одежду – грязную, даже не больничную, а какую-то от комплекта спецодежды куртку и грязные (как я очень быстро понял со вшами), не стиранные, видимо оставшиеся от какого-то больного, штаны. Вокруг были больные – олигофрены, дауны…. Меня отвели в палату (номер, я запомнил – 6) – это большая комната примерно на четырнадцать кроватей в два ряда, с острым запахом мочи и кала, т.к. многие больные ходили под себя и за ними не сразу убирали. Меня без всяких оснований (я не оказывал сопротивления т.к. был очень напуган) грубо привязали веревками к кровати, и сделали укол какого-то препарата в ягодицу. Очнулся я только вечером – за окном было темно. Меня отвязали и почему-то по телу прошла судорога. Потом был ужин – какая-то жижа, где плавали капуста, морковь и картошка, несвежая каша и черствый, местами заплесневелый хлеб. Некоторые люди не могли есть, они тупо смотрели в одну точку и изо рта текли слюни, некоторые держали одной рукой ложку, а другой, очень неуверенно, пытались брать куски еды из тарелки с супом. После ужина всех заставляли пить таблетки, при выходе стоял стол и санитар, после того как пациент называл фамилию, вынимал из подписанного стаканчика предназначенные для этого человека препараты. Первое время мне удавалось прятать таблетки за щеку и не глотать их, но примерно через три дня стали заставлять открывать рот и проверяли, что бы я проглотил таблетки. Туалет там долгое время не убирался, причем все куда как хуже, чем в обычном, грязном, туалете – калом перемазаны даже стены – видимо, люди в этом заведении плохо осознавали окружающее. На следующий день какой-то человек задавал вопросы: мои данные, фамилия, где работал, где работаю, хорошо ли здесь сплю и еще что-то, я плохо помню, на тот момент, из-за препаратов, я плохо соображал. Потом мне сообщили, что я здесь останусь минимум на месяц. Еще через день был еще какой-то человек, задавал опять вопросы. Потом были какие-то тесты, например, запомнить и повторить произнесенные, человеком проводившим тесты, слова, нарисовать то, что я представляю, услышав определенные слова, разложить картинки по определенным группам и что-то еще. Следующие несколько недель слились в чередование забытья и отрывочное кошмарное пробуждение. Утром пробуждение на завтрак – черствый хлеб, с прогоркшим маргарином, мутная несладкая вода, которая называлась чаем, потом таблетки и укол в ягодицу, после этого хватает сил только дойти до кровати, и впадаешь в забытье. Последние мысли, которые приходили в голову – хуже только смерть, я очень надеялся, что меня не убьют, но слабея с каждым днем и все хуже соображая, понимал, что меня убивают. Потом будили на обет, так же давали таблетки, делали уколы и опять забытье. Потом ужин – несвежая каша, компот похожий на помои, таблетки, уколы и забытье до утра. Через несколько дней во всех складках одежды и в волосах были вши, а в носках были целые гнезда вшей, тело ужасно чесалось. Ни помыться, ни поменять одежду возможности не было. Несколько раз подходила женщина, которая там работала (не могу назвать этих людей врачами) и, улыбаясь, говорила мне (возможно, проверяя мою реакцию): «Вы бы Алексей поактивней». Я хорошо осознал, что если еще хоть как-то рассержу этих людей – меня убьют. Достаточно немного увеличить дозу препарата. Людей в палате, где я был, ночью, видимо, мучили кошмары, многие кричали или им просто было страшно. Однажды, днем человек умер. Когда вывозили тело, санитарка сказала: «Ну что ж, бывает». Меня поразил цинизм и равнодушие. А может быть привычка, видимо смерть в этом заведении обычное дело. После примерно двух недель применения препаратов – это называлось процедуры, чувствовал я себя ужасно (слабость, головокружение, обмороки, тошнота и рвота). Судя по словам одной из сменных санитарок, которая делала уколы, происходило что-то не нормальное – она была уверена, что этот день последний, даже удивлялась, говоря: «Сколько можно?». Из чего я сделал вывод, что такие дозы лекарств, которые вводят мне, не предусмотрены медициной. И все же применение препаратов продолжалось в течении всего периода пока я там находился – около месяца. Из того, что я случайно слышал, вроде это были: «галопередол», «тизирцин», «циклодол», что-то еще. Когда меня отправили домой, еще две недели, я должен был приходить каждое утро за таблетками и принимать их три раза в день. Боясь погибнуть или стать полностью зависимым от этих лекарств, я эти таблетки не принимал. Потом мне сказали купить в аптеке еще лекарства и принимать их постоянно, лекарства я купил, но не принимал. Так же меня обязали каждый месяц приходить и делать укол. Через некоторое время был еще один прием и беседа и мне сказали, что, в принципе, я свободен.

*Дополнение несколько позднее

Вспомнился еще один симптом, говорящий о тяжести моего состояния после отравления меня, в так называемой, «психиатрической лечебнице». Долгое время, когда я переставал двигаться, я ощущал похолодание конечностей. Т. е. было серьезно нарушено кровообращение, ощущение холода не из-за внешней среды – оно могло приходить и при очень жаркой окружающей температуре, особенно это ощущалось в ногах. Из этого следует, что мои опасения остановки сердца были небезосновательны. Ведь описанный выше симптом это проблемы в сердечно сосудистой деятельности – недостаточно эффективная прокачка крови. Что часто можно встретить у очень старых людей, когда вызывает удивление у здорового человека вид пожилого человека – одетого летом в пальто и теплую зимнюю обувь. Так же, я уверен, в жизни всем неоднократно (например, из книг), встречалась фраза, когда умирающий жалуется на то, что у него холодеют ноги.

Помню еще такой момент, говорящий о том, что то, что происходило со мной в «психиатрической лечебнице» было преднамеренно и с, возможно, летальной для меня целью. Доведенный до очень тяжелого состояния применением препаратов я несколько раз был в предобморочном состоянии. И здесь стоит обратить внимание на реакцию персонала, когда я хватался за стены чтобы не упасть, присутствующий персонал видел это, и мне говорили – вы посидите, посидите. Но никаких изменений в обращении со мной не происходило, и применение препаратов продолжалось до самого конца.

Впоследствии в течение около года каждую ночь у меня было обильное потоотделение, как это бывает, когда болеешь.
На второй день нахождения в, так называемой, «психиатрической лечебнице» мне задали вопрос: «Вы согласны на лечение», я ответил: «Нет», на что мне ответили: «Это значения не имеет. Значит, будет принудительное лечение». Сейчас, когда задумываюсь о том происшествии, начинаю вспоминать детали. В частности, когда я вышел от туда, в голову приходили такие мысли, что – не можешь не только двигаться, но и думать – настолько было тяжелое состояние. А ночью не можешь заснуть, но, даже забывшись на некоторое время, просыпался в приступах паники, иногда основой были пригрезившиеся кошмары, а часто физиологические приступы удушья. И это действительно страшно, когда без видимых причин воздух начинает с трудом поступать в легкие (как бы всасываешь его (это ощущение можно испытать при плавании с аквалангом с неисправным или плохо отрегулированным регулятором или когда в баллоне кончается воздух)). Это внешняя сторона. Как я понимаю, были разрушены нейронные связи, отвечающие даже за рефлекторную работу органов (в данном случае отвечающие за работу легких), т.е. на очень глубоком уровне. Что самое ужасное могло произойти, и на что я в принципе сознательно никак не мог повлиять это остановка сердца

Оказавшись на свободе, я через несколько дней нашел в себе силы, пошел в аэропорт Домодедово, купил билет на чартерный рейс в Египет и бежал, спасая свою жизнь (виза в эту страну оформляется по прилету в аэропорту). Второй такой акции в отношении меня я бы не выдержал, уверен, я бы умер. Был долгий период восстановления – паническое состояние, кошмары ночью. Причем ночью очень трудно заснуть, а днем чувствуешь ужасную слабость, из-за того, что не спал ночью, но и все же не можешь заснуть, закрывая глаза, приходит паническое состояние. Я выпивал по нескольку литров воды в день, что бы организм очищался от лекарств (на протяжении долгого времени я ощущал во рту привкус химии), несмотря на подкашивающиеся ноги из-за слабости (и, возможно, уже были нарушены двигательные функции), я заставлял себя проходить днем несколько километров. Помню, разбивал коленки из-за того, что падал на ровном месте. Я понимал, что если перестану двигаться, мое состояние будет усугубляться – т.е. ночью не можешь спать из-за кошмаров и паники – днем не можешь двигаться из-за слабости и хочется только лежать. Что будет приводить к усугублению состояния бреда, в который впадаешь. Я теперь прекрасно понимаю, как человек в такой ситуации погибает. Я боялся что не выдержит сердце. Уверен, на это и был расчет, я должен был умереть. Но это произошло бы вне стен какого бы то ни было заведения (и даже не в России! может, поэтому я и смог тогда беспрепятственно выехать из страны) и никаких улик указывающих на убийство. Как я предполагаю препаратами была разрушена моя нервная система. Я старался вымотать себя днем – как можно больше ходить, отжиматься (сперва, я мог отжаться от пола 5-10 раз! притом, что я занимался спортом, до этого отжимался и сейчас отжимаюсь свободно 80-100раз), это позволяло восстанавливаться двигательным функциям и позволяло, хоть немного поспать ночью. Через несколько месяцев я понял, что выживу, я стал более менее спать ночью, к утренним состояниям паники я привык. Примерно через год симптомов паники стало намного меньше. Но окончательно здоровым с себя почувствовал через гораздо больший срок. На время восстановительного периода я отказался от мяса и сахаров (в чистом виде), и придерживался вегетарианского питания, заменяя белки животного происхождения на белки растительного – бобовые, орехи – для того что бы заставить организм работать (у меня было нарушено даже пищеварение!) и чтобы убитые клетки организма (нервные клетки) были заменены живыми и насыщены витаминами….

Важный момент в психиатрическую лечебницу я был помещен по заявлению моих родителей – Макеева Виктора Яковлевича и Макеевой Эммы Николаевны.

Алексей Макеев