>>5763
Из своего Мухосранска поступил на бюджет в ДС2. Долбил по учебе просто зверски, начал делать успехи (по крайней мере стал выделяться из кучи мажоров и ТП в группе). Потом появилась тяночка (училась на смежной специальности, иногда пересекались в универе), встречались с ней почти год, потом съехались на съемную хату из общаги (ей предки по деньгам подкидывали, я подрабатывал + стипуха у обоих). Один из преподов взял под крыло, стал пропихивать во всякие интересные проекты по моей специальности, под его руководством начал пилить научную работу. Все хорошо шло, НО НЕТ, БЛЯДЬ, мне же нужно больше! Сука! Из-за всей этой нагрузки решил подбодрить себя фармой, начал упарывать глицин. Сначала нормально пошло, даже прорыв по учебе пошел, улучшилась память. Но я, тупой уебан, на этом не остановился, стал жрать по пол пачки в день, еще и с ударными дозами кофеина мешал. Мой мозг постоянно работал, я, блядь, не мог отключиться, в голове за секунду проносились тысячи мыслей, ночью либо не спал вообще, либо витал в ОС, так что просыпался разбитый, будто меня 10 негров ебли.
Из-за этой сначала забросил работу, потом начал проябывать учебу. Однажды заперся в универ под действием глицина, думал что это очередное ОС. Ко мне подошел мой научрук, спросил, чего я, мол, не появляюсь на парах и какого вообще со мной происходит, я ответил : «Отъебись, старый пидор!». Он естественно охуел, а я съебал. И только, блядь, к вечеру до меня дошло, что я натворил. На следующий день звонили с деканата, я не брал трубу. Мне яиц не хватило даже прийти документы забрать. Извиняться тоже не стал – один хер, не простит. Я бы не простил.

Аутировал несколько недель. Кормился за счет тяночки, она, естественно, начала возникать, мол, если я не учусь надо искать работу (ей, кстати, сказал, что отчислили из-за долгов). Ну надо, согласен. Нашел кой-чего по удаленке. Решил принять еще глицина, что бы лучше соображать, и поехало. Опять трипы, бессонница, с работы пидорнули, не заплатив, разумеется, нихуя. Тянка стала прятать от меня деньги, давала только еду. А глицин нужно было покупать, и в конце-концов я стащил у нее серьги и два кольца (она их редко носит, я надеялся что не заметит), сдал, на выручку опять упоролся глицином. Она заметила пропажу буквально через пару дней, закатила скандал и послала меня нахуй. С квартиры пришлось съехать. Перебивался по знакомым, вернуться в Мухосранск к родителям (и признать себя уебаном, каковым они меня всегда считали) не было сил. Частенько ночевал где-придется, даже с бомжами на вокзале пару раз, лол.

Позавчера деньги кончились совсем. Сегодня утром кончился глицин. Без этих таблеток мозг начал отказывать, умственные способности стали регрессировать. Поперся в аптеку, на окраине, где бомжи покупают боярышник. Там был жирный урод-фармацевт, немногим старше меня, спросил, хули мне надо. Я стал уламывать продать мне глицина в долг. Он послал меня нахуй несколько раз. Я вышел с аптеки, зашел за угол, сел у стены – идти-то все равно некуда. Через полчаса этот урод вышел с черного хода покурить, увидел меня, ухмыльнулся, ушел обратно внутрь. Вернулся через пару минут с кучей пачек глицина, показал мне и сказал, с мерзкой улыбочкой: »Хочешь? Соси.»

Блядь, двач. Я это сделал. Я стал отсасывать у этого уебана за глицин. Меня до сих пор трясет, когда думаю об этом. Сука, сука, сука! Буквально через минуту этот гандон кончил мне в рот и швырнул упаковки глицина на грязный, как моя мелкая душонка, асфальт. Я трясущимися руками стал собирать таблетки. Уходя, жиробас повернулся ко мне и сказал:» что такой грустный? Хуй сосал невкусный?». Тут у меня сорвало крышу. Я заорал так, словно в этом крике выплеснулась вся моя боль, все пережитые унижения и потери, и, прежде чем успел сообразить, что творю, вмазал подонку по лицу, отчего он осел по стене, и добавил несколько ударов ногами в живот. Я не знаю, забил я его на смерть, или нет. Он не шевелился. Я убежал. Я бежал, сотрясаемый рыданиями, с его кровью на костяшках сжатых кулаков и засохшей спермой на губах, сжимая в руках пачки с таким проклятым, таким желанным, сломавшим мою жизнь ГЛИЦИНОМ.

И тогда я столкнулся с преподом (тем самым, которого я послал нахуй). Он медленно оглядел меня, и клянусь, двач, он все понял. Я молчал. Под его взглядом – полным презрения и жалости одновременно - я ощутил себя последним уебаном. Я застыл, а он молча, с выражением омерзения на лице, аккуратно извлек из моих рук таблетки и отбросил их в сторону. Потом коротко велел мне – «Идем». Я покорно поплелся за ним. Он отвез меня к себе домой, запер в гостиной с кружкой чая. Сам ушел на кухню, там уже третий час, пиздит с кем-то по телефону.
Мне он больше не сказал ни слова. Я тоже. Не знаю, что я должен говорить. Я оскорбил достойного человека. Я потерял девушку. Я отсосал, как последняя шлюха, и, возможно, убил человека. Из-за того, что упарывал. Чертов глицин. Он манит тебя, подобно обольстительной сирене, обещая сделать умнее, сообразительнее, успешнее, расширить границы твоих возможностей. А потом, одномоментно, отнимает у тебя все. Я бы возненавидел его, если бы мог. Но я не могу – он пророс в мою душу, вытеснив меня самого. Я растворился в нем. Моей прежней жизни больше нет, но это неважно – меня больше нет. Есть только зов глицина – вечный, непреодолимый зов.