>>5773
Я еще успевал на обед. Есть хотелось невыносимо сильно, поэтому свою порцию я проглотил, даже не заметив. Когда я доедал хлебушек, ко мне подсела Мику.

- Ой, привет, как дела? Сегодня чудесная погода, правда? Я люблю, когда солнечно и жарко. Так мне лучше работается. Ну ты же знаешь, в дождь и с постели вставать не хочется, а тут сама природа ликует, хочется петь и танцевать. Поэтому я так люблю лето, сейчас меня тянет к музыке еще больше, чем осенью или зимой. Вообще я за собой заметила, что в солнечный день у меня получается значительно лучше. Может, это солнце так на меня действует? Ну знаешь, радиация или какое-то излучение, которое влияет на мозг, заставляя его работать быстрее. Или частички какие-то поднимаются в воздух, которые в пасмурную погоду стелются по земле из-за осадков. А ты не слишком занят? Я тут захотела небольшую расстановку сделать, но сама не справлюсь. Может поможешь мне пианино переставить? А я тебе сыграю на нем потом. Ты что предпочитаешь: классику или из современного что-нибудь? Если не хочешь пианино послушать, я тебе на гитаре сыграю. Вот, помню, случай один в жизни был..

- Ладно, пошли. — резко остановил я ее длинный монолог.

Старое советское пианино большой мрачной крепостью сдерживало свою территорию, рьяно защищая столетнюю пыль в трещинах на полу. Я с видом опытного мастера по перемещению пианин и шкафов молча оценил требуемые характеристики объекта и человекочасы, прищурив один глаз для большей серьезности.

-Ну что же, приступим, — смачно ударив в ладоши и разогрев пальцы, я уверенно подошел к музыкальному инструменту, нагнулся, взялся за краешек махины, потянув на себя, и звонко, размерено и мощно перднул, как не пердел до этого никогда в жизни. От неожиданности и конфуза я опустился на стул, стоявший рядом. Что-то мокрое разлилось по моему заду, а мгновением позже я уловил резкий запах собственного говна. Лицо Мику, наблюдающей за мной с другого конца пианино, исказилось сильным удивлением. Она подошла ко мне, наклонилась и спросила:

- Семен, все хорошо?

Я был ошарашен не меньше нее. Медленно поворачивая голову и сводя глаза на лицо девушки, я молча смотрел ей в упор и не шевелился. "Не часто увидишь японку в наших краях." — думал я. — В чем их отличие от тех же бурятов или казахов? Да ни в чем. Такой же узкий разрез глаз и приплюснутая рожа. Лицо более круглое наверно. И маленький нос. Погодите-ка.." Я присмотрелся и заметил, как ее ноздри широко и быстро расширяются, жадно хватая мои газы, а в круглых глазах еле заметно читается сладкое наркоманское желание.

- Мику, а ты наелась сегодня на обеде? Добавки хочешь? — хитро бросил я.

- Хочу, а что?

- Угощайся! — я резко рванул со стула и скинул свои портки, оголив грязную волосатую задницу.

Мику оглядела мои булки, утопающие в размазанной шоколадной массе, и не долго думая набросилась на мой зад, спешно слизывая комья еще теплой каши. Голодная Мику кропотливо обсасывала каждый кучерявый волосок, жадно работая гибким язычком. Ее губы, нос и подбородок были полностью измазаны моими жиденькими экскрементами. Причмокивая и сопя, обжорливая Мику на мгновения отвлекалась от трапезы, издавая громкие писклявые стоны. Я немного наклонился, чтобы девочке было удобней вылизывать каки из сложных мест. Мику закончила с широкими ягодицами, добравшись наконец сердцевины и радостно визгнув по этому поводу. Ее шершавый язычок усердно облизал скукоженную дырочку и начал бурить проход в сокровищницу. Я захотел немного помочь ей, расслабил очко и смачно перднул еще раз, обдавая остатками пикантного соуса ее волосы и лицо. Мику наслаждалась так удачно доставшейся ей порцией терпкого шоколада. Она была счастлива, и я тоже — хоть чем-то заткнул ее болтливый рот. Какашки на лице девушки блестели и переливались на солнечном свете, не переваренные кусочки давали небольшую тень. К кончику ее грязного носа прилип кусочек томатной кожуры или остаток моркови — было трудно что-то разобрать в темной слизи. Губы она периодически аппетитно облизывала, собирая вкусную массу, вытекающую изо рта вместе со слюной. Ее горячий острый язычок усердно проникал в мою скважину и осваивал все большие глубины недр, маленькие присоски которого тщательно ощупывали чувствительные стенки ануса, проникая в самые труднодоступные места в поисках лакомых кусочков. Мику пыталась вылакать весь заварной крем из дырки, капризно не хотя ни с кем делиться. Ее подбородок бился об мои яйца, щечки вплотную прижались к попе. Вдыхая ароматы фекалий, она щекотала дырочку частыми потоками прохладного воздуха. Девочка пылала от страсти и возбуждения, свободной рукой она полезла под убку и принялась массировать мокрую писю своими грязными пальчиками, взбивая пахучий шоколад в своей смазке. Закончив с дыркой и вычистив из нее всю грязь, Мику опустилась ниже к моим потным шарам. Губками она принялась втягивать каждое яичко в свой грязный рот и медленно обсасывать соленую кожу. Девочка фыркала от забивающейся ей в нос волосни. Она не могла оторваться от моих просаленных, измазанных нежным говном шариков, собирая все больше висячей кожицы в свой большой рот. Ее юркий язык проворно елозил по эластичной коже, щекотя редкие пропитанные потом волосики. Один из них видимо оторвался и попал девочке в горло, из-за чего она бросила яйца и принялась громко кашлять. Я решил, что такой плотный обед не мешало бы чем-то запить, повернулся к кашлявшей Мику лицом и полностью расслабившись, принялся ссать на ее голову, смывая остатки сладкого пиршества с ее щек и волос. Она широко открыла рот, подставив его под мощную струю, и стала жадно ловить каждые капельки соленого лимонада, проглатывая золотистую водичку большими порциями. Ее лицо сияло в прозрачных каплях освежающей жидкости, закрытые глаза плавали в наслаждении, улыбка блестела от радости и счастья. Резкие стоны становились все громче и ярче. Она всегда в тайне хотела стать прибором для приема человеческих отходов, и сейчас ее пошлые желания обрели реальность. Мику принялась теребить свою влажную письку быстрее, частое дыхание стало неровным, а лицо исказилось гримасой истинного блаженства, любви и страсти. Выгнувшись в потоке моего дождя, она издала последний восторженный вопль, кончила и обоссалась. Сняв грязные трусы, я бросил их в лицо девушке, лежавшей без сознания в луже собственной мочи, оделся и вышел.