да и чаго вы зоккукореколи правелно все человек нопесал и в самом деле етот ваш блядоуебонный ленцск ето все гавната унылая и сран сабачея там все време толко все тармозит и некчего ностороет низя и глючки тама по десет лет не ноходеста а как ноходят так с разу новые поевляюстя по тому чо фшывым поршывым ленсуком полююзюстя токмо гавнявые пиздопидары и уебышевые дигинираты которые порагармироват то нормалоно не умют а токмо варовают идеи из нормалыной опрераценой сетемы мрикосостовт вендонус!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ето они все кукорекоют чо у них то токая свабда чо все идиолологичиськи зоврещено да все так зомичалетелно чо ваще лутше не буавет а на самом то деле они токмо о том и думоют как бы слямзить чюжую интелектуаную состевност да пакуситса на чюжие едеи!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ето они токмо на формуме кукрорекоют мол линскус то линуск се линсук паросе а на саомм то деле по сути то им и с козат точнечего вот ежели споросить етих кукорек парашных питузов и варов либиралистых под называенеем ленсукоеды ежели етот изней поганый ленсукс токое зомичалетилный от чаго некто им не полуюзестя ни во провителставх ни в спец солужбаз не в бизнисе некот не из полююзет енто гавно а токмно норамлююню порпиратную порецаеною сетему миркосост веднонус и норамлуней поримпретарный фофт чо они могут на ето ответет да нечего вот чего я их сто раз уде с прашевал а так они нечего и не ответили ети золуплики казявлиннные!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! так чо не нужно вабще оброщят на изнее кукореконее внеманее все ровно неего нормалоноего с козат ето гавно не с умеит а токо будет зонемастя кукореконеем да пидарашлевостю ну оно и по нятно чо ето им амреекаськее мосоны плотют за изнее порагандисковное кукореконее и за ропорастраненеи мотылной ложи золуподрищинского кливитанея и акоянноей охенеи да аколесицы чотбы нашу любименкую росисюб розовалит да апоганет а на самом то деле некокиз оргуметнов то у них и нету так чо мы норалынее люди будетм и далее половастя токло нормалыноей пореаценой сестемлю миркосост вендоус а на етих зелибоб золупорылых токо плюват будет да зоевления в мелицею састовлят вот напишем на етих придураковатых придалетей из меньшинов нащей родены зоевленее куды нада и делу край!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Учителем храма Кеннин был Мокурай. Молчащий гром. У него был маленький протеже по имени Боря. Которому было только 12 лет.

Боря видел, как каждое утро и вечер более старшие ученики приходили в комнату учителя для получения общих инструкций по софтосрачу или для персонального обучения, при котором задавались вопросы для того, чтобы освободить ум от заблуждений.

Боря тоже захотел заниматься софтосрачем.

"Подожди немного, — сказал Мокурай, — ты еще молод."

Но ребенок настаивал, так что учитель, наконец, был вынужден согласиться. Вечером в соответствующее время — маленький Боря подошел к порогу комнаты Мокурая.

Он ударил в гонг, чтобы сообщить, что он пришел, три раза поклонился перед дверью в знак уважения, вошел и сел перед учителем в почтительном молчании.

"Ты можешь услышать разговор двух Пердoлей, когда они разговаривают друг с другом, — сказал Мокурай. — Теперь покажи мне разговор одного Пердoли."

Боря поклонился и пошел в свою комнату, чтобы рассмотреть эту проблему.

Из окна он услышал жалобы на пятые кеды.

"Ах, я понял!" — воскликнул он.

На следующий вечер, когда учитель попросил его показать разговор одной Пердoли, Боря начал рассказывать о недостатках кедов.

"Нет, нет, — сказал Мокурай, — это никак не подойдет. Это не разговор одной Пердoли. Ты совсем не понял его."

Думая, что нытьё кедоблядей будет мешать, Боря ушел в более спокойное место. Он снова погрузился в медитацию.

"Чем же может быть разговор одной Пердoли?"

Он услышал как спермач стонет от зондов.

"Я понял,"- подумал Боря.

Оказавшись перед учителем в следующий раз, Боря начал жаловаться на телеметрию.

"Что это?" — спросил Мокурай. — Это нытьё спермобляди, но не разговор Пердoли. Попробуй еще раз."

Напрасно Боря медитировал, чтобы услышать разговор одной Пердoли. Он слышал чавканье макоблядей, но и этот звук, был отвергнут. Он слышал крик арчеребёнка, но и этот звук был отвергнут.

Более чем 10 раз приходил Боря к Мокураю с различными звуками, все было неправильно.

Почти год обдумывал он, что же может быть разговором одной Пердoли. Наконец, маленький Боря достиг подлинной медитации и перешел пределы семёнства. "Я больше не мог различать собственные посты, — объяснил он позже, — поэтому я достиг пердольного самоподдува."

Боря реализовал разговор одной Пердoли.

Любой странствующий монах мог остановиться в дзенском храме при условии, что он будет победителем тех, кто живет в этом храме. Если же он будет побежден, ему придется уйти.

В одном храме на севере Японии жили два брата монаха. Старший брат учился, а младший был дурачком, да и к тому же еще и пользовался Windows. Однажды к ним зашел странствующий монах и попросился переночевать, предложив, в соответствии с обычаем, побеседовать о свободно ПО.

Старший брат, уставший от занятий за день, велел младшему выступить вместо себя.

"Пойди и потребуй разговора в молчании", — научил он его.

И так, младший брат и странник пошли к святыне и сели.

Вскоре странник поднялся, подошел к старшему брату и сказал: "Твой младший брат удивительный парень. Он победил меня."

"Перескажи мне диалог,"- попросил старший брат.

"Сначала, — сказал странник, — я поднял один палец, символизируя первую свободу ПО. Тогда твой брат поднял два пальца, символизируя вторую свободу ПО. Я поднял три пальца, символизируя третью свободу ПО. Тогда твой брат потряс сжатым кулаком у меня перед лицом, указывая, что все три не имеют значения, если не выполняется нулевая.

Таким образом он победил, и я не имею права оставаться здесь."

С этими словами странник ушел.

"Где этот парень?" — спросил младший брат, вбегая к старшему.

— Я понял от него, что ты победил в споре.

— Ничего я не победил. Я хочу поколотить его.

— Расскажи мне, о чем вы спорили, — попросил старший брат.

— Ну, минуту он смотрел на меня, потом поднял один палец, оскорбляя меня намеком на то, что я единственный в храме, кто ещё не освободился от проприетарного ПО. Так как он странник, то я подумал, что мне надо быть повежливее с ним. Поэтому я поднял два пальца, оправдываясь тем, что мой ноутбук тоже несвободен. Тогда этот грубиян и негодяй поднял три пальца, намекая на то, что кроме меня и моего компьютера ещё и моя задница забита спермозондами. Тогда я взбесился и стал колотить его, а он убежал. На этом все кончилось.

Борис сидел у монитора и нервно курил (вонючий дым «Явы» вызывал у него слёзы и боль в груди, но взять что-то получше он не мог – до конца недели у него было всего 50 рублей). Вообще-то он понимал, что нервничать из-за очередного отсоса глупо. В его жизни таких было уже предостаточно, и пора бы привыкнуть. Если, конечно, называть жизнью жалкое Интернет - существование. Ну да иного у Бори и не было.
Нет, конечно, он иногда работал, ездя по вызовам и настраивая так ненавистную ему Windows. Вкупе с маминой пенсией этого хватало на квартплату и дешевую еду. За десять лет он более-менее научился сносить удивленные взгляды пользователей, а также насмешки соседских подростков. Особенно унизительно было, когда сами пользователи, зачастую девочки-подростки, подсказывали ему на какую кнопку нажимать; но Борис на все случаи жизни имел одно проверенное средство: он внутренне отключался от внешнего мира и с отсутствующим выражением лица мечтал о своих любимых /s/-тредах.
В тот день все не задалось с самого утра. В метро была давка, и ему пришлось стоять вплотную к молодой девушке. Краснел Борис так, что это вызвало сначала недоумение, а потом и открытый смех окружающих. В самом деле — зрелище было презабавное. Даже сам по себе Боря был крайне комичен — грязные патлы, пухлые угреватые щеки и неровная щетина. Добавьте к этому дешевую одежду и никогда не чищеные ботинки из драного кожзаменителя.
Выходя из метро, Борис постарался нарочито бодро взбежать по ступенькам, но споткнулся на самой последней и чуть не упал на виду у двух девочек, по виду школьниц. Пытаясь игнорировать смех в спину, Боря мелко затрусил по направлению к какой-то школе (где ему уже в пятый раз пришлось ПЕРЕУСТАНАВЛИВАТЬ ШИНДОШС), придерживая живот руками.
Добрался до места он с опозданием. Молодая учительница информатики не сказала ничего, но от ее взгляда Борис поежился и захотел провалиться сквозь землю. Пытаясь разрулить вопрос, он сам предложил ПЕРЕУСТАНОВИТЬ ШИНДОШС, даже там, где после последней переустановки компьютер ни разу не включали.
За обедом просроченными гамбургерами Борис снова почувствовал неприятные покалывания в сердце. Но что он мог поделать? Питался он в основном дешевыми полуфабрикатами, на другое не было денег. Один раз он пытался наивно убить двух зайцев сразу, сев на диету — похудеть и сэкономить денег. Его здоровый образ жизни продлился ровно до ближайшего эпичного треда в /s/, когда он просидел за монитором два дня кряду, поглощая дошираки и запивая их неестественно пахнущим «Hoop»-ом.
Кое-как закончив работу, Борис отправился домой. В метро ему наконец-то повезло — попалось свободное место. Усевшись и привычно подоткнув под сиденье ноги, чтобы, не дай бог, не помешать кому-нибудь, он закрыл глаза и принялся мечтать о том, как войдет в квартиру, включит компьютер и на несколько часов перенесется в увлекательнейший мир /s/осача — единственное место, где он мог хоть иногда заставить людей поверить в свою нормальность, указывая СПЕРМОБЛЯДЯМ их место под шконкой.
За этими мечтаниями он пропустил нужную остановку. Возвращение заняло еще полчаса, но это Борис уже и не воспринимал как неудачу — на фоне всего остального это было незначащей мелочью.
Войдя домой, Боря бросил беглый взгляд на календарь. Что…? не может быть! Ему сегодня исполнялось тридцать лет! Да, 30 полновесных лет в дерьме и позоре. И никто не поздравил. Хотя с чем поздравлять? С ним даже разговаривать-то старались только по необходимости.
Этот факт породил в голове Бориса ворох неприятных мыслей. Он просрал свою жизнь… Просрал настолько обидным способом, насколько это вообще возможно.
Размышляя таким образом, он дошел до компьютера и, не снимая уличной одежды, плюхнулся на подобранный им на помойке засаленный офисный стул, не имеющий одного подлокотника, но еще вполне рабочий. Привычным движением Боря ткнул в кнопку включения питания. Он бы держал компьютер включенным круглые сутки, но электричество приходилось экономить. Пока шумящий пыльным кулером старенький третий пень загрузил его любимый Trisquel GNU/Linux, даже собранный со всеми оптимизирующими USE-флагами, прошло несколько минут, в течение которых Борис возбужденно ёрзал по стулу. Наконец-то! Он щёлкнул курсором по заветной иконке – единственной на рабочем столе - запуск Icecat на https://2ch.hk/s. (М)
Отчего-то ему вдруг захотелось поделиться своими мыслями с /s/осачерами. Выбрав создание нового треда, он начал строчить: «Ребята! Мне тридцать лет. Я помню, как десять лет назад так же, как и сейчас, петушил СПЕРМОБЛЯДЕЙ. У меня не было ни гостей, ни подарков. У меня и сегодня нет ни гостей, ни подарков. Мне было двадцать лет тогда, я был тощим и патлатым. Сегодня я жирный и лысею. Пожалейте меня. Мне плохо.»
Яростно стуча по клавишам, он не заметил, как в комнату тихо вошла мать.
-Сынок… что ж ты не разделся-то.
Борис окинул ее беглым взглядом и хотел было уже привычно ответить матом, но что-то его остановило. Седые волосы матери,f ее молящий взгляд, морщинистое лицо…
-Боренька… сегодня ж день рожденья у тебя, сыночек… извини, я не смогла купить тебе ничего. Пенсии совсем не хватает. Извини меня…
Тут мама не сдержалась и глухо зарыдала. Борис хотел было ее утешить, но что он мог сказать? Мама, прости меня за загубленную жизнь? Мама, прости меня за то, что я просидел в /s/ безвылазно десять лет подряд?
Сначала он считал себя ньюфагом… прошел год. Потом два. Три. Он втянулся. /s/ стал его жизнью.
-Да ладно, мам… ничего. Мне ж не надо все равно ничего.
Он произнес эти слова нарочито грубым тоном. Борис вообще много раз задумывался, что с ним будет, когда мать умрет. Ведь она уже была такой старой и дряхлой… В последнее время она уже почти не выходила из дома.
Кое-как спровадив плачущую маму из комнаты, он с тяжелым сердцем вернулся к компьютеру. Чтение накопившихся ответов его не порадовало. Среди потоков мата и насмешек нашлось кое-что необычное - некий ослослов успел за это время накатать крохотный рассказик под названием «Смерть /s/осачера», где в красках описывал будущее Бори через десять лет. Язык в рассказе был, наверно, еще кривее, чем в Борькиных школьных сочинениях, но суть была ухвачена верно.
Разволновавшись, Борис принялся было печатать ответ, как внезапно почувствовал: пальцы его не слушаются. Это ощущение напомнило ему о том, как в вузе он подрабатывал грузчиком, после чего не мог даже поднести ко рту ложку. Но ведь сегодня он ничего не грузил! Почему же тогда руки холодны и безжизненны? И почему так болит сердце… Больше, чем обычно…
Он попытался встать. Невероятным волевым усилием ему это удалось, хотя при этом грудь защемило волной жуткой боли. Сдерживая крик, Борис потянулся к грязному стакану со вчерашней водой. Поводя из стороны в сторону дрожащей головой, он попытался вспомнить, где лежит аптечка. По лбу струился ледяной пот.
Разгребая руками, почти мертвыми ниже локтя, гору хлама на полу, он таки нашел ее. «Это инфаркт… нужен валидол!» — пронеслось в его голове. Кое-как рванув молнию в сторону, Борис лихорадочно начал рыться в горе просроченных годы назад лекарств. Внезапно все его тело прорезал такой разряд боли, что он не сдержался и заорал во весь голос. В коридоре раздалось шарканье материнских тапок, и через несколько секунд она уже стояла на пороге.
-Сынок! Что с тобой?! — от шока ее голос словно помолодел. -У…мираю.. — кое-как выдохнул Боря леденеющими губами. Зрение начало меркнуть. Последнее, что пронеслось в его голове, было: «Вот это крит!» Через три недели милиция, вскрыв по жалобам соседей провонявшую квартиру, нашла в ней два чудовищно раздувшихся, уже полностью разложившихся трупа.

Я видел дивный сон — как будто предо мною
Диск переустановки Питух ОС.
И я сижу с ним, цепью скованный стальною,
С завирусованной залоченой виндою,
А дальше — тысяч спермачей отсос.

У каждого винлок кейгены запустили,
И спермы жар святой из наших льётся глаз,
И словно змеи, хуйцы каждого обвили,
И всех под шконку и к параше опустили,
Как будто груз какой-то тяжкий давит нас.

У каждого в руках дистрибутива тяжкий молот,
И голос грозный сверху нам, как гром, гремит:
"Переустановить — ваш долг! И пусть ни жар, ни холод
Вас не смутят; терпите труд, мученья, голод —
Наделла Шиндовс переустанавливать велит!"

Мы слышали приказ. И Any Key нажались,
Спермоотсоса время тяжкого пришло,
И в стороны святейшей спермы брызги разлетались —
Так в наши анусы те зонды бешено вгрызались,
Круша отчаянно несчастное срачло.

И то, что славы нам не будет — все мы знали,
И что забудут все про труд анальный сей;
Мы — чтобы спермопетухи в игру играли —
Должны переустановить, как сверху приказали;
И наши срачечки останутся под ней.