— Дай мне попочку, сладкий мальчик мой, — мягко приказал Мережко, цепко держа Випа за яйца.

Всхлипывая, Вип перевернулся на живот:

— Мальчик боится... поцелуй спинку...

— Поцелуем мальчика в спинку... — Мережко, сдвинул сорочку со с Виповских плеч и стал покрывать их медленными поцелуями.

Вип стонал в подушку.

Мережко,поцеловал его взасос между лопаток, дотянулся губами до уха, прошептал:

— Чего боится мальчик?

— Толстого червяка... — всхлипывал Вип.

— Где живет толстый червяк?

— У дяди в штанах.

— Что хочет червяк?

— Ворваться.

— Куда?

— Мальчику в попку.

Шёл 6 месяц осени. Февральское, серое небо разлилось дождём.
ВИП сидел в кафе и набирал номер на кнопочном блядофоне. Этот номер он набирал миллион раз, он помнил его наизусть. То ли из за страха перед его владельцем, то ли из за особых чувств. Часы показали 15:10, странно, Мережко никогда не опаздывает подумал Владимир и едва успел набрать номер, как в дверях показался Вячеслав. Сидеть в кафе он не планировал, живо показал рукой Випу двигаться в его направлении и вышел не улицу. Из кафе вышел ВИП и доны живу направились в близлежайщую гостиницу, зарезервированную за день.
Миловидная девушка встретила постояльцев, проводила в номер, Вячеслав заказал еды и раздвинул шторы. Доны омылись, дождались доставки еды. Вип в свойственной ему манере попытался получить номер от официанки, но в сотый раз был получен отказ. Мережко смотрел с пренебрежением на выходки Соколова.
Мередко медленно раздевал VIP_GUESTа, лежащего на огромной разобранной кровати. В спальне гостиницы было светло — три канделябра освещали стены, обитые сиреневым шифоном, с тремя большими портретами в резных позолоченных рамах. На центральном серо-розово-голубом, кисти Пикассо, была изображена Лариса Рейснер, сидящая в золотой ванне с молоком; на висящих симметрично по бокам — Сталин и Ленин, написанные Бродским в классическом стиле, в красно-коричнево-синих тонах. Из радиоприемника приглушенно доносилась трансляция оперы Амбруаза Тома «Миньон». В камине потрескивали березовые поленья.

— Этот запах твоего одеколона... — Мережко гладил смуглую скулу Випа. — Я еще не устал сходить от него с ума.

— Я рад, мальчик мой, что хоть чем-то способен удивить тебя. — Штирлиц полностью расстегнул сорочку Випули, раздвинул своими волосатыми цепкими руками нежнейший шелк и припал губами к безволосой груди одного из центровых Донов КЛС.

— Мое чувство к тебе, mon ami, не похоже ни на что, — закрыл глаза Мережко. — Это... как страх.

— Я понимаю, мальчик мой... — прошептал ВИП в маленький накаченный сосок Штирлица и осторожно взял его в свои большие чувственные губы.

Мережко застонал.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...