Я Тест себе воздвиг нерукотворный,
Его использует дрочильщиков толпа,
Вознесся выше он залупой оголённой
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — мой Тест в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в дрочильном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне прошёл по всей Руси великой,
И юзает мой Тест всяк сущий в ней ходок,
И Ректор В Хлам,
И инженер, и химик,
И Вип что часом занемог.

И долго буду тем полезен я народу,
Что всех админов в дёсна лобызал,
Что в мой жестокой век восславил я Дрочильню
Своё я ЭГО Тестом потешал.

Веленью моему, о массажистка, будь послушна,
Резины не страшась, не требуя венца,
Ты имитации прими не равнодушно,
И не оспоривай глупца.

МК

ПС стихи надо выбить на надгробной плите деда, увековечить так сказать

Писал не Марк, я за него под стихами поставил подпись

Подсос и Марк вышли из бара, выпив по два стакана пива, а потом взялись за руки. Ни один об этом не подумал, иногда они делали так инстинктивно. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. На углу они повернули налево.
Мост через Москву-реку находился в километре выше по течению. Они собирались перейти реку по мосту.
Когда мерс настиг их (Вип заметил, как они вдвоем выходили из бара, и радостно указал на них), они только поднялись на мост.
–Подрезай их! Подрезай их! – крикнул Айвенго. Подсос и Марк только что прошли под фонарем, и он заметил, что они идут, держась за руки. Это его разъярило. – Подрезай их, на хрен!
Вип так и сделал.
Айвенго выскочил из автомобиля чуть ли не до того, как он остановился, а Вип с Аппо быстро последовали за ним. В тот вечер Подсосу было не до красноречия или ложного кокетства: он понял, что они с Марком в беде.
Марк тем временем подался назад, воспользовавшись тем, что внимание троицы сосредоточилось на Подсосе, он искал мента.
Айвенго ударил Подсоса по лицу, и того отбросило к перилам моста. Он закричал, прижимая руки ко рту. Сквозь пальцы сочилась кровь.
– Подсос! – закричал Марк и метнулся к другу. Вип поставил ему подножку. Айвенго ударил его ногой в живот. Марк отлетел с тротуара на проезжую часть. Мимо проехала машина. Марк поднялся на колени, закричал, привлекая внимание. Машина не сбавила скорости. Водитель даже не оглянулся.
– Заткнись, гомик! – рявкнул Вип и ударил Марка в лицо. Тот, теряя сознание, повалился на бок в ливневую канаву.
Чуть позже он услышал голос Аппо, советующий ему убраться и не получить того, что получит его дружок.
Марк слышал тяжелые удары и крики своего возлюбленного. Подсос кричал, как кролик в силке. Марк пополз к перекрестку и ярким огням автозаправки, но в какой-то момент обернулся, чтобы посмотреть.
Подсоса бросало от Айва к Випу и Аппо, словно в какой-то игре. Его тело напоминало трясущуюся и заваливающуюся то в одну, то в другую сторону тряпичную куклу. Но упасть на землю ему не давали удары этой троицы. Били они от души, рвали одежду Подсоса. Марк увидел, как Айвенго ударил его в пах. Волосы Подсоса падали на лицо. Кровь текла изо рта на куртку. На правой руке Айвенго носил кастет. Он уже разорвал верхнюю губу Подсоса и выбил ему три передних зуба.
– Помогите! – завопил Марк. – Помогите! Помогите! Помогите!
Дома на улице стояли темные и затаившиеся. Никто не поспешил на помощь, даже с островка света – автозаправки, и Марк не понимал, как такое могло быть. Ведь там были люди. Он их видел, когда они с Подсосом прошли мимо. Неужели никто не хотел помочь? Никто?
– Помогите! Помогите! Пожалуйста!
– Вышвырнем его! – уже кричал Айвенго, кричал и смеялся. – Вышвырнем его! За борт!
– Вышвырнем! – смеясь, подхватил Вип. – Вышвырнем! Вышвырнем!

Когда Марк увидел, что они собираются сделать, он бросился к ним, крича во весь голос: "Нет! Нет! Нет!"
Аппо оттолкнул его, и Марк плюхнулся на тротуар, так сильно, что лязгнули зубы.
– Тоже хочешь туда? – прошептал он. – Вали отсюда, малышка.
Они сбросили Подсоса с моста в текущую под ним реку. Марк услышал всплеск.
– Сматываемся, – сказал Вип. Он и Айвенго уже пятились к автомобилю.
Аппо подошел к перилам и посмотрел вниз. Он увидел Марка. Тот, скользя и хватаясь за все, что попадалось под руку, сползал к воде по заросшему сорняками, замусоренному склону. Потом увидел, как Марк обеими руками вытаскивал Подсоса из воды на дальнем берегу. С Подсоса стекала вода, он кашлял, стонал.

Айвенговская дрочкультура.

Кто-то любит присунуть козе,
Кто-то кончить не может ни разу.
Айвенго обожает в массажной стезе
Обкончаться за час по три раза.

Он себя не на помойке нашёл за углом,
А всегда и везде он был итальянцем.
Это он научил всех работать перстом,
Если проще, указательным пальцем.

Он хотя и культурный мужчина вполне,
Про него мы дурного не скажем.
У него же хобби такое присунуть везде,
Что в театре, что в салоне массажа.

Дрочильня в массаже – это форменный ад,
Ему дрочка на психику давит.
Замечтался, а девка уж дрочит снаряд,
А ведь он то рассчитывал вставить.

Как-то утром Айвенго раскинул умом,
Коль гандоны в резерве остались,
То не стоит ли мне приспустить вечерком,
Так как деды, как деды когда-то спускали.

Он в массажке, девки построены в ряд,
Их секси фигурки так его возбуждают.
Не отсырел к тому же дрочильный снаряд,
Ведь виагры то у Айвенго хватает.

Зачехлился, мечта устремилась в полёт,
Вот возбужденье у девки назреет.
Ручейком она от его перста потечёт,
И всунуть ей он спокойно сумеет.

Вы решили, что я глупых баек фанат,
Что над вами поэт издевался.
Нет, ребятки, трехпалочный чемпионат,
Он и вправду на днях состоялся.

Зашёл на секстолк он и поведал про всё,
Не для своего ЧСВ, а для общего дела.
Как стонала, текла и просила «Ещё!»,
Та, что его недавно так сильно хотела.

Сверхзадача Айвенго – просвещенья обряд,
Всех вокруг чтоб в известность поставить.
Есть ещё, есть в пороховницах снаряд,
Рано значит на нём крест ещё ставить.

Чтобы знали всяк, кто на форум зайдёт,
Те, кто ему недоверие бросит.
Если что, он таким говном изойдёт,
Что добавки никто не попросит.

Айвенго сидит на остановке. Подваливает Марк в красно-синей спортивной шмотке и старых китайских кроссовках – колхозник самый настоящий.
Марк вытаскивает из рюкзака за горлышко бутылку водяры и прячет назад.
– Надо сначала жратвы купить.
Они заходят в продовольственный, Марк берет полбулки черного хлеба и триста грамм зельца. Потом перелазят через забор детского сада, садятся в беседке. Марк расстилает газету.
Пьют по очереди из горла. Ножа нет – хлеб ломают, а зельц Марк покромсал на газете своим ключом от квартиры.

После первой закуривают.
– Давно пьешь? – спрашивает Марк.
– Ну, по-нормальному, не по-детски – лет тридцать.
– А попробовал давно?
– Водку – лет в тринадцать, а шампанское мне класса с третьего на Новый год наливали. По чуть-чуть, само собой.
– А я – в первом классе попробовал. Даже не то что попробовал, а нормально так вмазал. Я тогда с родителями своими в коммуналке жил, ну, в комнате, можно сказать. И там соседка – девятиклассница – привела к себе подружек: Восьмое марта отмечать. Вино купили, торт, хуё-моё. И меня позвала – я один дома сидел. Налили мне грамм двести, как большому. Я ебанул, забалдел и что, ты думаешь, стал делать?
– Не знаю.
– За сиськи их щупать.
– А они?
– А что они? Ржали.
– А с бабой когда первый раз?
– В восьмом классе. Тоже по пьяному делу и тоже с соседкой, только с другой – той уже тогда не было, переехала. А в девятом засадил бабе – ей сороковник уже был, дочке – пятнадцать. Пока я ее в одной комнате драл, Санька, мой корефан, в другой комнате дочке целку сломал. И главное, матка не хотела, чтоб дочка знала, что она со мной, а дочка матке про Саньку ничего не сказала. Ну а ты во сколько лет первый раз бабу отодрал?
– В пятнадцать.
– Тоже неплохо.
Марк отпивает из бутылки, передает Айву, а сам засовывает в рот хлеба и зельца, жует. Айв спрашивает:
– А что ты вообще делаешь по жизни?
– Так, работаю в фирме.
– В офисе?
– Ага.
– А кем?
– Начальником
– И не заебало тебя – в офисе? Я летом три недели отработал – думал, охуею.
– Ну а что делать – под пивбаром стоять, как алкаши всякие?
– Не знаю. Но в офисе – ебал я в рот.
– Это ты сейчас так говоришь, а вот выйдешь на пенсию, придешь…
– Не пойду я на пенсию. На хуй она мне усралась?
– Ну, не хочешь – не иди, если ты такой герой.
– На себя посмотри – чмо колхозное. Возишься целый день за компом, въебываешь, как негритос, а ставишь себя, типа, деловой. Уебу – не подымешься.
– Еще посмотрим, кто кого.
– Пиздуй отсюда, ты понял? – Айвенго хватает его за воротник и накручивает на кулак около горла.
Марк меньше его и слабее, Айв его не боится. – Еще раз здесь увижу – дам пизды. И Роршах твой не поможет. Ты понял?
– Понял. Ладно, отпусти.
Айв отпускает воротник, берет пузырь – там водяры на два пальца – и допивает.
– С ним по-хорошему – налил, как человеку, а он…
– Сделай фокус – скройся с глаз, понял?
– Понял.
Марк забирает свой рюкзак и прет к остановке. Айвенго остается в беседке. Домой идти неохота – не ходил сегодня в массажку, писать не о чем на форуме.

Темнеет. Люди прутся с остановки – едут с завода, волокут из сада детей, заходят в супермаркет за хлебом. Два пацана трясут у малых копейки. Айв их знает, но подходить лень. Он вырубается.

Открывает глаза – уже вообще темно. Смотрит на часы – пол-девятого. Поднимается и начинает звонить в салон.