Смутно помню, как рассказывала одному человеку охуительные истории про Кирнан Кейтлин. Пиздец это был криндж. Историю я кстати потом записала!
"1.Че ваще за хуйня, а, что, кто бля?
Т.н. Кирнан родилась 26 мая 1964 года в городке Скеррис административного графства Фингал в Ирландии, однако в раннем детстве (после смерти отца) с матерью переехала жить в США. После нескольких переездов по разным городам семья осела в Бирмингеме (штат Алабама).
Кэтлин изучала палеонтологию в Университете Колорадо. После его окончания устроилась на работу в Музей Ред Маунтин. Опубликовала несколько статей по палеонтологии в Журнале палеонтологи и Журнале палеонтологии позвоночных.
Первой публикацией Кирнан стал рассказ «Персефона», изданный в 1995 году. Первый её роман «Пять из кубков» (англ. The Five of Cups) был написан в 1992—1993 годах, а впервые опубликован в 2003 году.
Кэтлин Кирнан удостоилась целого ряда наград — большей частью за произведения в жанре ужасов. Её часто причисляют к авторам, работающим в этом жанре, однако она всегда отрицала свою принадлежность к ним.
Роман «Беовульф» Кирнан написала по сценарию фильма «Беовульф» в 2007 году. В том же году роман был переведен и на русский язык.
Кирнан является транссексуалкой и лесбиянкой. На данный момент она живёт в Провиденсе, штат Род-Айленд, со своей партнёршей Кэтрин А. Поллнак.
2. Ну и че, шлюхи бля, лесбиянки, че ваще…?
Кэтлин Р. Кирнан — многократный лауреат премии Международной гильдии ужасов и финалист Всемирной премии фэнтези.
Из-под ее пера вышли такие романы, как «Шелк», «Порог», «Низкая красная луна», «Убийство ангелов» и «Дочь псов», а рассказы были изданы в сборниках «Истории боли и удивления», «С далеких странных берегов», «Алебастр» и «Чарльзу Форту с любовью». Сейчас она работает над новым романом «Джоуи Лафайе» и сборником научно-фантастических рассказов, которые выйдут в 2008 году. Писательница живет в Атланте, штат Джорджия, со своей партнершей — кукольным мастером Кэтрин Поллнак.
«Рассказ „Дома поглощены волнами моря“ был написан в феврале и марте 2004 года и стал моей третьей попыткой написать текст, повествование в котором ведется от первого лица, — рассказывает Кирнан. — Я долгие годы избегала этого по многим причинам, как вполне веским, так и довольно спорным. Но, применив этот прием в рассказе „Верхом на белом быке“, а потом в „Спасении“, я была достаточно заинтригована его возможностями, чтобы начать экспериментировать. Закончив „Дома поглощены волнами моря“ — случилось это 5 марта, — я была настроена несколько скептически, и, как свидетельствует одна запись в моем интернет-журнале за 6 марта, я все еще билась над его названием: „Если бы у меня был выбор, я его никак не называла бы. В большинстве случаев название у рассказа с повествованием от первого лица только отбивает охоту в него верить. Читатель должен поверить не только в то, что некий персонаж Икс сел и старательно записал для него свою историю, но еще и в то, что он дал ей название. А если он никак не называл свой рассказ, то кто это сделал? Автор? Нет, персонаж Икс и есть „автор“, а заставлять верить в другое означает разрушать иллюзию правдоподобия“. В конце концов я использовала для названия строчку из стихотворения „Ист Коукер“ Томаса Стернза Элиота, поскольку она показалась мне подходящей, и стихотворение это было для меня одним из основных источников вдохновения».
3. Уии хрю не читал многа буков а че ваще о чем?
Рассказ, написанный т.н. Кирнан повествует вот о чем. Там (сразу скажу, в рассказе перепутана хронология от конца к началу специально, так что понять все произошедшее можно только по прочтении) если попытаться систематизировать, то происходит вот что: Некий чел возвращается с долгой, продолжительной поездки по Ближнему востоку. Вот как он сам описывает это: «Я больше полугода провел за морем, выискивая реальные и воображаемые связи между мусульманскими экстремистами, европейскими посредниками и пакистанской ядерной программой, пытаясь оценить масштабы ущерба, причиненного предприимчивым Абдулом Кадыром Ханом, отцом пакистанской атомной бомбы, разнюхивал, что именно и кому он продавал. Все уже знали (или по крайней мере думали, что знали) о Северной Корее, Ливии и Иране, но американское правительство подозревало, что в список его покупателей входила также «Аль-Каида» и другие террористические группы, несмотря на заверения генерал-майора Шуката Султана в обратном. Я вернулся с головой, забитой мыслями о конце света, словами из языка урду, антииндийской пропагандой и поэзией машаих, намереваясь освободить ее от всего, кроме скотча и запаха моря.»
Он встречает некую тян. Ее имя Якова Энгвин, и первое, что он узнает о ней, это то, что она написала Книгу.
«— Я читал вашу книгу, — мямлю я, усаживаясь, потому что все еще слишком удивлен, чтобы говорить о чем-либо другом.
— Да? В самом деле? — Теперь она смотрит на меня с недоверием, как будто я говорю это только из вежливости, и по выражению ее лица я понимаю: ее немного удивляет то, что кто-то пытается ей льстить.
— Да! — восклицаю я слишком горячо. — Некоторые места я даже перечитал два раза.
— И зачем вам это понадобилось?
— Честно?
— Честно.
Ее глаза такого же цвета, как вода за толстыми стеклянными стенками аквариума, как ноябрьский солнечный свет, прошедший через соленую воду и бурые водоросли. Возле уголков ее рта и под глазами пролегают тонкие складочки, отчего она кажется старше своих лет.
— Прошлым летом я летел из Нью-Йорка в Лондон, и нас на три часа посадили в Шенноне. Ваша книга была у меня с собой, и, кроме нее, мне нечего было читать.
— Какой ужас, — говорит она, продолжая улыбаться, и снова поворачивает лицо к большому резервуару с водой. — Хотите, чтобы я вернула вам деньги?
— Это был подарок, — отвечаю я. Это неправда, но я сам не знаю, зачем обманываю ее. — Моя бывшая подруга подарила мне ее на день рождения.
— Из-за этого вы ее бросили?
— Нет. Я бросил ее, потому что она думала, что я слишком много пью, а я думал, что она пьет слишком мало.
— Вы алкоголик? — спрашивает Якова Энгвин с таким непринужденным видом, будто интересуется, предпочитаю я кофе с молоком или без.
— Ну, можно сказать, люди думают, что я двигаюсь в этом направлении, — отвечаю я. — Но книга понравилась мне, правда. Поверить трудно, что вас из-за нее уволили. То есть, что людей вообще могут увольнять за то, что они пишут книги.
Но я знаю, что это тоже ложь. Я не настолько наивен, и совсем не так уж сложно понять, как или почему «Пробуждение Левиафана» поставило крест на академической карьере Яковы Энгвин. В книжном обозрении журнала «Нейчер» ее назвали «самым непоследовательным и нелепым примером сочетания плохого знания истории с еще худшим знанием науки со времен дела Великовского».
— Меня уволили не из-за того, что я написала книгу, — говорит она. — Меня вежливо попросили написать заявление, из-за того что я собиралась ее опубликовать.
— Но почему вы не боролись?
Улыбка ее немного тускнеет, а складочки вокруг рта как будто становятся чуть глубже.
— Я сюда пришла не для того, чтобы обсуждать свою книгу или бывших работодателей.
Я извиняюсь, и она говорит, чтобы я не брал в голову.
4. Мууу, и че?
А вот что. Т.н. Энгвин организует секту. Ее организация совпадает с исследованием т.н. каньона Монтерей. Ну то есть. В Калифорнии (США) есть такой подводный каньон – Монтерей. Когда учёные начинают его исследовать, то охуевают, т.к. находят там огромные полости и каньоны. Доселе не исследованные людьми, ну т.е. там огромные подводные пространства – и там никого не было. Они запускают туда зонд. Его имя – Тибурон. По испански это значит акула. Он опускается глубоко – глубже, чем кто либо мог подумать… И сигнал пропадает. Не многие видели то, что он в итоге снял. Эти немногие умерли. Тот чел, что продал ГГ запись, умер. «Полиция говорит, что это самоубийство. Не знаю, как еще они могли бы это назвать. Его нашли висящим на нижней ветке сикомора недалеко от доков на Мосс Лендинг. Оба его запястья были разрезаны чуть не до кости. На шее у него висел кулон в виде кальмара, нанизанный на упаковочную проволоку. Один из его родственников рассказал журналистам, что в последнее время он страдал от депрессии.»