>>6525

>Биосфера изначально - научный термин, как она может отвлекать от научного познания мне сложно представить. Я могу допустить, что в твоём представлении есть комплекс трушных наук, а есть комплекс лженаук, и, судя по всему, экология входит во второй список.

Лол, да на самом деле, это же шутка из ВХ 40К. Там больше пафоса, чем смысла.
"Металлика — мир-кузница, нашедший приют в глубине сегментума Ультима, сделан почти целиком из металла. Никакая каменная кора не скрывает тусклое серебро её поверхности. Никакая флора и фауна не ютятся здесь. Кроме Адептус Механикус, на Металлике нет вообще никаких других биологических форм жизни. Даже атмосфера тут враждебна для жизни. Так было не всегда, но техножрецы по природе своей ревнивы и берегут свои сокровища — и потому велели своим скитариям истребить всю остальную жизнь на планете, дабы поиск просвещения мог продолжаться с наивысшей отдачей.
Вся дикая жизнь там энергично истребляется руками металиканских скитариев, имеющих приказ устранять всё, что потенциально отвлекает от Поиска Знания, которым заняты техножрецы."

>Ну мне нравятся картины Шишкина, Айвазовского, сопки Кольского Полуострова

Мне тоже, у меня на рабочем столе Айвазовский.
Но, ты же умный, да? Ок, теперь давай без шуток. Шекли читал? Если нет, то советую. Классический американский автор из золотого века НФ. Вот цитата из него (теперь уже серьезно, без шуток)
"Я очень робко поинтересовался у своих товарищей по камере: разве не манит их свобода, разве не томятся они тоской по городам и улицам, по цветущим лугам и лесам?
– Свобода? – переспросил Отис. – Ты говоришь об иллюзии свободы, а это разные вещи. В городах, о которых ты ведёшь речь, – только ужас, опасности и страх. Кругом тупики, и за каждым углом поджидает смерть.
– А упомянутые вами цветущие поля и леса ещё хуже, – заметил второй француз. – Мое имя Руссо. В молодости я написал несколько глупых книг, совершенно оторванных от реального опыта, где превозносил природу и рассказывал о человеке, который должен занимать в ней законное место. Потом, в зрелом возрасте, я тайно покинул страну и совершил путешествие в ту самую природу, о которой так уверенно распространялся. Тогда-то я понял, как она ужасна и до какой степени ненавидит человека. Я обнаружил, что цветущие луга крайне неудобны для ходьбы и ходить по ним вреднее, чем по самому плохому асфальту. Я увидел, что посевы человека – это жалкие изгои растительного мира, лишенные силы и существующие лишь благодаря людям, которые борются с сорняками и вредителями. Попав в лес, я убедился, что деревья признают только себе подобных; всё живое бежало от меня. Я узнал, что, как бы ни радовали глаз прекрасные голубые озера, они всегда окружены колючками и топью. А когда вы наконец добираетесь до них, то обнаруживаете, что вода коричневая от грязи.
Дожди и засуха, жара и холод – все это природа. И она же заботливо устраивает так, что от дождей гниёт пища человека, от жары сохнет тело человека, а от стужи мерзнут его конечности.
Причем это только самые мягкие проявления природы, их никак нельзя сравнить с гневом моря, с холодным безразличием гор, с предательством трясины, с безжалостностью пустынь и ужасом джунглей. И я заметил, что в своей злобе природа покрыла большую часть земли морями, болотами, пустынями, горами и джунглями.
Нет нужды говорить о землетрясениях, торнадо, приливных волнах и всех тех бедствиях, в которых природа с полной силой проявляет свое ожесточение.
Единственное спасение человечества от кошмаров – в городе, где мощь природы отчасти ограничена. И, естественно, самый далекий от природы тип поселения – это тюрьма. К такому выводу привели меня многие годы исследований. Вот почему я отрекся от слов, сказанных в юности, и веду здесь счастливую жизнь, не видя ничего зелёного."