— За эту неделю вы хоть раз тренировались?

— Нет. Завтра вечером первая тренировка — и она будет легкой. Последние три месяца были тяжелыми — и ты не можешь тренироваться в том же темпе, не зная, когда у тебя следующий бой.

— Вы почувствовали, что после этого боя сильно выросла ваша популярность?

— Есть такое. Я люблю спокойствие. А сейчас становится тяжело куда-то выходить, такая суета пошла: фотографии, вопросы. Раза в три-четыре чаще стали узнавать. В Махачкале практически невозможно сходить в магазин, чтобы со мной никто не сфотографировался.

— А в Москве?

— Чуть-чуть легче. Но здесь же тоже своих хватает. Коренных москвичей-дагестанцев здесь много. И не только дагестанцы подходят: сегодня фотографировался с людьми из Красноярска, Екатеринбурга, Тольятти, Самары, Саратова и других городов.

— Сейчас к вам подошла сфотографироваться девушка в спортивной форме, вы ее попросили надеть что-нибудь сверху — и она надела пуховик.

— У каждой религии, у каждой нации есть свои ценности. Я не могу с голой девушкой фоткаться.

— После победы над Хорчером в мае 2016 года вам подарили «мерседес». Каким был сам запомнившийся подарок после победы над Джонсоном?

— В этот раз тоже был подарок, но я его оглашать не буду.

— Это что-то вещественное?

— Вещественное. Материальное. Финансовое.

— От того же человека, от которого был «мерседес» (имеется в виду Зиявудин Магомедов — «Матч ТВ»)?

— Вы такие вопросы задаете!

— Ну, а вдруг вы расскажете.

— Этот человек меня поддерживает. И не только меня. Есть очень много людей, которых он поддерживает.

— Пока вы были в Америке, ваш «мерседес» разбили в Махачкале.

— Ну, ударили этот «мерседес» и ударили. Сейчас его ремонтируют. Честно говоря, меня это не беспокоит. Есть более важные вещи в жизни.

— Ваш отец сказал, что это уже третья машина, которую разбил ваш друг. Вы правда относитесь к этому спокойно?

— Это мой близкий друг. Конечно, не очень хочется, чтобы мою машину разбивали. Но если разбили — что теперь? Плакать же мы не станем.

— Закончился ваш бой с Майклом Джонсоном — как вы провели следующие несколько часов?

— Я был возле октагона и смотрел все оставшиеся бои. Было стыдно, конечно, за бой вечера. Было стыдно за Альвареса. Он ведь был чемпионом в весе, где я выступаю. Когда чемпион дерется против чемпиона, каждый из них представляет не только себя, но и свою весовую категорию. И ты не имеешь права облажаться. В самом важном бою в жизни он показал самый худший бой. Мне обидно, что он был чемпионом в легком весе.

— Сколько раз вас тестировали на допинг в день боя?

— Дважды. До боя мочу взяла атлетическая комиссия Нью-Йорка. После боя пришли люди из USADA. Они вообще каждый день ко мне приходят. Всего у меня было 13 тестов за этот год.

— Вы же понимаете, что их будет все больше и больше с учетом того, что вы вызываете Конора?

— Главное, чтобы они приходили вовремя, когда я в туалет хочу. А то как бывает: ты только из туалета вышел, а они приходят — и им надо ждать два-три часа, пока ты заново захочешь. И приходится выпивать три-четыре литра воды, чтобы через полчаса захотелось в туалет. А так — я нормально к этому отношусь. Я могу с утра до вечера мочу сдавать — пускай берут и проверяют. Я за чистый спорт. Часто они приходят на тренировки. Я им говорю: «Ждите». Они ждут, при этом не выпускают тебя из поля зрения. Ты пошел на спарринги — и они идут за тобой.

— Когда в АКА (American Kickboxing Academy — зал в Сан-Хосе, где тренируется Нурмагомедов, — «Матч ТВ») проводят спарринги перед подготовкой к бою, их стараются никому не показывать. Люди из USADA их могут смотреть?

— Человек пришел и смотрит, камеры ведь у него нет. А так даже обычные фанаты могут зайти посмотреть. Главное, чтобы не снимали на видео.

— А они в Махачкалу прилетали?

— Один раз.

— А вот если, например, вы в горах — в Цумадинском районе Дагестане. Как думаете, они туда доберутся?

— Мы же геопозицию обозначаем. В телефоне есть приложение USADA. Куда бы ни поехал — ты должен там указать адрес: город, улица, квартира. И если тебя там не находят три раза, то это может дойти до дисквалификации на два года. И в Цумадинский район они тоже смогут приехать. Например, я там ставлю адрес, допустим: Цумадинский район, селение Сильди, улица Нажмудинова, дом 65. Они прилетают в Дагестан, едут в Цумадинский район, ищут селение Сильди, потом улицу и дом. Я думаю, найдут спокойно.

— А вообще вы доверяете организации или думаете, что вас могут придержать таким образом, чтобы оградить Конора?

— Я не могу на этот вопрос ответить, честно сказать. Для меня USADA это что-то новое. Хороший вопрос, кстати. Не знаю. Не хотелось бы, конечно, чтобы мне палки в колеса ставили. Я всю жизнь был чистым бойцом. И в этом году 13 раз мои допинг-пробы приходили чистыми.

— Кто вас консультирует в вопросах питания и фармакологии?

— С этим я вообще не шучу. Я даже таблетку от головной боли не принимаю. Я сначала фоткаю упаковку, отправляю в USADA- там специальный человек смотрит и в письменном виде присылает тебе ответ, что этот препарат принимать можно. Вот сейчас я, например, подписал контракт (с производителем спортивного питания — «Матч ТВ»). И это тоже согласовано с USADA. Потому что наши бойцы ловятся на том, что принимали раньше что-то, что не считалось допингом, а теперь пришла USADA, у которой свои законы и ограничения. Принял какую-то добавку — и все, дисквалификация на пять месяцев, на год или на полтора.

— В UFC запретили капельницы после взвешивания, но говорят, что этот запрет трудно контролировать: кто-то ставит себе, закрываясь в номере?

— Я так не делаю. Кто его знает, поймают тебя или нет. Может, кто-то рискует так, но у меня есть диетолог, который за мной следит, готовит еду до боя. Я в этот раз восстановил после взвешивания почти 12 кг без капельниц.

Раньше мог ставить капельницы инфезол, еще какие-то стандартные вещи, но сейчас, мне кажется, я без этого намного лучше восстановился. Правильное питание, приемы пищи по расписанию, сон по расписанию. Я перед боем ел восемь раз в день каждые два часа.

Многие бойцы в России, особенно молодежь, гоняют вес и сразу после взвешивания начинают ерунду есть. Это большая ошибка. После боя — вперед, но до боя нужно питаться правильно.

— Чего хочется после боя больше всего?

— Всегда хочется какой-то отравы: колу, пиццу, что-то такое.

— После турнира UFC 205 вы не оказывались с Конором в одном помещении?

— UFC делало все, чтобы мы не оказались в одном помещении. Так что мы не виделись.

— Что случилось, когда увиделись до турнира?

— Он посмотрел, я сказал: «Что смотришь? Я тебе лицо сломаю». Он сказал: «Посмотрим». Дальше все есть на видео. Я готов ответить за свои слова.

— Вы же раньше неплохо общались?

— Я с ним никогда не общался. Если мы сфоткались, это не значит, что мы хорошо общались. Мы виделись, но это не значит, что он мой друг.

— Почему у вас возникла неприязнь, если раньше все было ровно?

— Знаете, как Владимир Владимирович сказал: «Если драки не избежать, бей первым». Если мы все равно должны подраться, то чего ждать? У него есть то, за чем я иду всю свою жизнь. Я ему обозначил, что серьезно на него настроен.

Сейчас после боя они уже придумали, что Конор забеременел или еще что-то, но пускай знают, что он у меня на прицеле.

— Вчера Александр Шлеменко в эфире «Матч ТВ» сказал, что этого боя не будет, потому что UFC не захочет, чтобы отрубили голову курице, которая несет золотые яйца.

— Склоняюсь к такому же мнению. А что они будут делать, непонятно. Вот сейчас они придумали, что он беременный и ушел до мая или июня. Я пока подерусь и побью Фергюсона. Дальше что?

— Дальше он пойдет защищать титул в полулегком весе. И вы опять будете вынуждены ждать.

— Я вам скажу — в полулегкий он никогда не спустится. Думаю, скоро они отдадут этот пояс — и разыграют между Жозе Алдо и победителем боя Петтис — Холлоуэй. Запомните это. Есть вариант, что Конор пойдет за титулом в 77 кг. А, может, подождет — и победитель нашего с Фергюсоном боя подерется с ним. Вариантов много, но 100 процентов он будет выбирать себе правильный, легкий, денежный бой — такой, чтобы он мог выиграть, получить деньги и остаться чемпионом. А мы будем идти до конца. И я уверен, что он постоянно думает обо мне.

— Если бы вы были Конором МакГрегором, как бы вы готовились к бою с Хабибом Нурмагомедовым?

— Думаю, я нанял бы себе мастера спорта международного класса медведя и боролся бы с ним с утра до вечера или очень хорошего аллигатора, который борется в партере.

— Вы видите для него шансы в бою с вами?

— Есть. У него хорошие удары, руками и ногами он бьет очень хорошо. Тайминг хороший, он тебя ловит на твоих ошибках. У него есть шансы, но я уверен в себе и в своей игре. Когда нам назначат бой, фанаты разделятся на два лагеря: Конор может уронить Хабиба или Хабиб повалит его и все закончится. И бой может получиться на загляденье, не думаю, что у UFC есть бой, который получилось бы раскрутить сильнее этого.

— Это был бы ваш самый сильный соперник?

— 100 процентов нет. По пиару с ним никто не сравнится, а если так посмотреть на его оппозицию — он одного уровня с Нэйтом Диасом. Они два раза подрались и бои были равные. Я бы его посмотрел с Майклом Джонсоном, кто кого перебьет, потому что Джонсон тоже хорош на руках.

Что обидно, он ни с кем из топ-5 и топ-10 не дрался в легком весе, то есть мы никогда не видели его с топом. И этот бой с Альваресом вызывает очень большие сомнения.

— Если завоюете временный или постоянный титул в 70 кг, не думали сходить в 77?

— Когда вес гоняю, постоянно думаю про 77. А как только уложусь и начинаю кушать — думаю, что и в 70 кг нормально. Есть разные варианты, но в ближайший год точно не буду думать о 77 кг. У нас свои планы.

— Ваш отец перед UFC 205 сказал нам, что вам заплатят 100 тысяч долларов, даже если вы не будете драться. Вы решили подраться за эту же сумму. При этом официально UFC огласило 52 000 и 5000 вы получили от спонсора. Что случилось?

— Никогда не верьте тому, что там обнародуют. Это неправда. У меня контракт приличный. Я один из самых обсуждаемых бойцов UFC — как вы думаете, я позволю, чтобы со мной в этом плане обошлись несправедливо? Я мог бы и не драться и получить 100 тысяч. И я это сделал бы, если бы я дрался только за деньги. Хорошо, когда деньги есть у хорошего человека, когда есть возможность питаться, оплачивать тренировочный лагерь, обеспечивать семью, но в этот вид спорта я пришел не только за деньгами.

— Сколько боев у вас осталось по контракту?

— Я подписал новый контракт и это был первый бой по нему. Осталось три. Сейчас у меня один из лучших контрактов в UFC.

— Насколько он лучше предыдущего по финансовым условиям?

— Где-то раз в 25.