В эти дни один только Зун сидел дома и писал портреты. Каждой тоходевке хотелось иметь портрет, и они совершенно замучили его своими требованиями. Всем обязательно хотелось быть самыми красивыми. И напрасно Зун доказывал, что каждый красив по-своему и что даже маленькие глаза могут быть тоже красивыми. Нет! Все тоходевки требовали, чтобы глаза обязательно были большие, ресницы длинные, брови дугой, рот маленький. В конце концов Зун перестал спорить и рисовал так, как от него требовали. Это было значительно удобнее, так как не вызывало никаких лишних пререканий, и к тому же Зун заметил, что может провести рационализацию в портретном деле.
 Поскольку всем требовалось одно и то же, Зун решил сделать так называемый трафарет. Взяв кусок плотной бумаги, он прорезал в ней пару больших глаз, длинные, изогнутые дугой брови, очень изящные ноздрики, маленькие губки и подбородочек. Сверху вырезал пышную прическу с не менее пышным головным убором, снизу – тонкую шейку и две ручки с длинными пальчиками. Изготовив такой трафарет, он приступил к заготовке шаблонов.
 Что такое шаблон, сейчас каждому станет ясно. Приложив трафарет к куску бумаги, Зун мазал краской то место, где в трафарете были прорезаны губы. На бумаге сразу получался рисунок губ. После этого он прокрашивал телесной краской нос, уши, руки, потом синие или зеленые волосы, красные или фиолетовые глаза. Таким образом получались шаблоны.
 Этих шаблонов Зун наделал несколько штук. Если у тоходевки были голубые глаза и светлые волосы, он брал шаблон с голубыми глазами и светлыми волосами, добавлял всяких ленточек и рогов с крыльями, и портрет был готов. Если же у тоходевки были волосы и глаза фиолетовые, то у Зуна и на этот случай имелся шаблон.
 Таких шаблонных портретов Зун нарисовал множество. Это усовершенствование очень ускоряло работу. К тому же Зун сообразил, что по трафарету, изготовленному рукой опытного мастера, каждый тохолюб может заготовлять шаблоны, и привлек к этому делу Альфеса. Альфес с успехом закрашивал по трафарету шаблоны нужными красками, и шаблоны получались ничем не хуже тех, которые были изготовлены рукой самого Зуна. Такое разделение труда между Зуном и Альфесом еще больше ускоряло работу, что имело огромный смысл, так как количество желающих заказать портрет не уменьшалось, а с каждым днем увеличивалось.
 Альфес очень гордился своей новой должностью. Про Зуна и про себя он говорил с гордостью: "Мы – художники". Но сам Зун не был доволен своей работой и называл ее почему-то халтурой. Он говорил, что из всех портретов, которые он нарисовал в Генсокё, настоящими произведениями искусства могут считаться только портреты Реймы и Маруси, остальные годятся лишь на то, чтобы покрывать ими кастрюли и пиалы с саке.
 Этого мнения не разделяли, впрочем, обладательницы портретов. Всем нравилось, что они получились красивыми, а сходство, говорили они – это дело десятое. На все можно смотреть по разному.