The Herald Sun (Австралия): ложь о чернобыльских смертях от радиации уносит жизни
Эндрю Болт (Andrew Bolt) положил болт на сериал...

Чернобыль», популярный сериал о жутчайшей в истории ядерной аварии, кое-что подтвердил насчет радиации.

Люди от нее действительно слепнут. Перестают видеть правду — и это опасно.

В хваленом сериале компании «Эйч-би-оу» (HBO) о судьбе неудачно сконструированного советского реактора утверждается, что вспышка лучевой болезни унесла от 4 до 93 тысяч жизней.

На самом же деле, больше людей убивал страх, чем сама катастрофа, — как и нынешние попытки «остановить» глобальное потепление гораздо гибельнее самого потепления.

Причем, истерика не ослабевает. С того самого дня, как ядерщики так или иначе довели реактор до взрыва, активисты-экологи, журналисты и политики в унисон преувеличивают количество жертв, стращая ядерными ужасами. В Австралии АЭС до сих пор запрещены.

Лейбористская рок-звезда и бывший министр экологии Питер Гэретт (Peter Garett), утверждал, будто число жертв Чернобыля «превысило 30 тысяч».
По оценкам Австралийского фонда окружающей среды погибло еще больше — целых 250 тысяч.

Но всех переплюнула многолетний рупор ядерной паранойи Хелен Колдикотт (Helen Caldicott, врач, писатель и борец с ядерной энергией). Она настаивает, что лучевая болезнь отправила на тот свет до миллиона человек.

Все эти домыслы кажутся еще завиральнее из-за того, что наука утверждает со всей ясностью: достоверное число жертв Чернобыля не превышает и сотни человек.

Да-да, именно так. Не 30 тысяч, не 93 тысячи и уж точно не миллион, а даже меньше сотни.

Комиссия по ядерному регулированию США считает, что во время самого взрыва и вскоре после него погибло 30 человек.

Чернобыльский форум, многонациональное ведомство для отслеживания последствий аварии, считает, что за следующие два десятилетия от «различных причин» умерло еще 19 ликвидаторов. При этом организация отмечает, что сугубо радиационным заражением их смерть объяснить нельзя — а в некоторых случаях его даже можно исключить из списка возможных причин.

Единственное доказанное последствие чернобыльской радиации — вспышка заболеваемости детским раком щитовидной железы непосредственно после взрыва.

К счастью, этот рак излечим — особенно сегодня. Всего же погибло 15 детей из трех соседних стран.

Да, по подсчетам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) умереть раньше времени могли еще 4 тысячи человек — но эти цифры основаны на ныне опровергнутой теории, что безопасных доз радиации не существует.

На самом деле, жители территорий с высоким фоновым уровнем радиации — например, богатый ураном штат Колорадо — вовсе не болеют раком чаще других.

Но компания «Эйч-би-оу» зрителей не заманит, если признает, что радиация убила лишь сотню человек (а не 93 тысячи). Зачем эта шумиха ей — очевидно, но завышать число жертв смерти подобно.

Ныне покойный доцент Дэвид Уигг (David Wigg), директор отдела клинической радиобиологии в Королевском госпитале Аделаиды, предостерегал о подобной «радиофобии».

В своей статье для «Журнала радиоактивности окружающей среды» (Journal of Environmental Radioactivity) он предположил, что к 2004 году от последствий лучевой болезни скончалось 56 человек, но гораздо больше — от ядерной истерики.

«К величайшему прискорбию, повсеместная радиофобия повлекла за собой 1 250 самоубийств и от 100 тысяч до 200 тысяч добровольных абортов в одной только Западной Европе».

«Величайшая трагедия Чернобыля заключается в том колоссальном ущербе, который нанесла не столько сама радиация, сколько иррациональный ужас перед нею».

В своем сериале «Эйч-би-оу» пичкает зрителя той же самой смертоносной эко-порнухой, злится один из ведущих американских специалистов по костному мозгу, лечивший жертв Чернобыля.

Роберт Гейл (Robert Gale) из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, считает, что его команде удалось вылечить подавляющее большинство из 200 пациентов. Они, отмечает он, подверглись лишь «незначительному облучению», и травмы их не имели ничего общего с тем кошмаром из сериала.

Большинство из 29 погибших получили и другие ранения, не совместимые с жизнью.

Особенно разозлила Гейла сцена, как погибает девочка, облучившись от умирающего отца-ликвидатора, тушившего радиоактивный пожар.

«Это крайне опасное заблуждение, что беременная женщина подвергает ребенка риску, просто войдя в палату к облученному мужу», — пишет Гейл.

«Во-первых, и это уже не раз обсуждалось, жертвы подверглись исключительно внешнему облучению, а не внутреннему».

«Во-вторых, что еще важнее, риск распространения радиации при этом бесконечно мал».

Но страх хорошо продается — чего не скажешь о здравом смысле. Поэтому из ядерной энергии и сегодня лепят козла отпущения, а глобальное потепление сеет столько ненужной паники.

Ирония в том, что паникерам следует ратовать как раз за ядерную энергию — она надежная, сравнительно дешевая и дает ноль выбросов углерода.

Но раз уж люди подсели на страх — то к чему им хорошие решения?
https://inosmi.ru/social/20190618/245294507.html

Во-первых, все "официальные отчёты", которые лежат сейчас на официальных сайтах, являются полной и абсолютной лажей. Причём, насколко я понял, концов уже не найдёшь, поскольку они действительно "официальные", и те, кто не принимал участия непосредственно в событиях свято уверены, что так и было. Во-вторых, всё было совсем не так.
На две станции (а может и больше, мне почему-то упорно в память Урал лезет, но может и ошибаюсь) приехали мощные комиссии из Москвы с дикими "вездеходами" и полномочиями. И проводить они собирались не непонятный эксперимент по расчёту выбега ротора при аварийной обстановке, как пишется сейчас в "официальных документах", а проверка условий вывода рекатора на закритический режим. Нормальным языком - при каких условиях реактор пойдёт в разнос и взорвётся. Начальник одной станции (как пишет Док, ленинградской) от такой постановки вопроса слегка припух и, не взрая на все страшные и грозные бамажки, сразу позвонил в КГБ, что на его станции залётные ухари готовят диверсию. Залётные ухари заявили: "мы будем жаловаться", и как-то сразу растворились в тумане. А вот директор Чернобыльской испугался грозных бамажек и сделал всё, как требовала комиссия. Станцию ломали два дня. Для этого пришлось нарушить ВСЕ инструкции по эксплуатации реактора, плюс отключить ВСЕ системы защиты. В момент, когда реактор бабахнул, комиссия мгновенно испарилась, и отнюдь не в пламени взрыва, а просто.
Когда на станцию приехала настоящая комиссия АН, вскрылось множество "забавных" фактов, в частности: планы экспериментов в АН по станциям были, но это должны были быть совершенно ДРУГИЕ эксперименты, в частности тот самый выкат ротора на холостом ходу. В АН решение о отправке комиссий было принято, но комиссии НЕ ОТПРАВЛЯЛИСЬ ! Личности, которые якобы входили по документам в эти комиссии, всё это время из Москвы не уезжали. В "комиссиях" (тут уж после всего надо действительно кавычки ставить) было полно людей, которые в реальности никогда не сушествовало - этакие виртуальные фантомы. Все документы "комиссий" легко прошли подтверждение полномочий через КГБ. И как десерт - сразу после окончания работы комиссии по расследованию абсолютно все документы по этому делу и у комиссии, и в АН изьяло КГБ. После чего на всё опустилась завеса глухого молчания. А потом, после "рассекречивания", тупо появились подложные документы. Ах да, сейчас в "официальных" документах вообще нет упоминания о "комиссии из Москвы", всё списывается на "плановые эксперименты силами станции". И это позволяет ухватить вралей за руку - в прессе весны 86 как раз писали про эту "комиссию".
Вот как-то так.

Учитывая признаки фальсификата в документах по Катыни и Пакту Молотого Рыбьего Трупа - вполне вписывается в канву.

Выход мини-сериала «Чернобыль» был очень важным событием для всех, кто лично помнит аварию 1986 года в Припяти и был так или иначе вовлечен в те трагические события. Нельзя не отдать должное работе Крейга Мазина и других создателей фильма. Благодаря их проекту человечество еще раз вспомнит об уроках этой катастрофы и о подвиге людей, постаравшихся ограничить принесенный ею вред.
Авторы приложили большие усилия для того, чтобы восстановить историческую обстановку советской атомной электростанции образца апреля 1986 года. Их работа заслуживает комплиментов, особенно с учетом того, что сами авторы принадлежат не только к совсем другому поколению людей, но и к другой культуре. С другой стороны, будет несправедливым, если будущее человечество составит свое представление о тех месяцах только по этому фильму: многое в нем нуждается в поправках и оговорках. Вот несколько очевидных замечаний.

Нагнетание ужасов
Законы художественного сериала, пусть и созданного на основе реальных событий, не допускают стопроцентную верность фактам. Однако, по нашему мнению, некоторой фактической точностью не стоило жертвовать даже ради того, чтобы подчеркнуть величие подвига людей.

«Второй ядерный взрыв реактора». Понятно желание авторов внести в историю дополнительный драматизм, однако следует понимать, что такая возможность исключена даже теоретически. Активная зона реактора к тому моменту уже не существовала. Гипотетический взрыв расплавленного топлива при смешении с водой барботера был бы не ядерным, а тепловым. Не стоит и упоминать о том, что гипотетическая мощность в две мегатонны — чистая фантазия и страшилка. Все же ЧАЭС была атомной электростанцией, а не термоядерной бомбой.

«Воздух светился синим». Согласно сюжету, это пугает людей и характеризует высочайший уровень радиации в Припяти. Кто-то из чиновников называет это «свечением Черенкова». На самом деле излучение Вавилова — Черенкова — свечение, вызываемое в прозрачной среде заряженной частицей, движущейся со скоростью, превышающей фазовую скорость распространения света в этой среде. Его можно наблюдать, например, в воде пристанционных бассейнов: скорость света в воде составляет примерно 3/4 от скорости в вакууме, и энергичные электроны легко преодолевают этот рубеж. Но скорость света в воздухе отличается от скорости света в вакууме на десятые доли процента. Электроны таких чудовищно высоких энергий можно найти в космических лучах, но в ядерных реакторах их нет. Воздух в Припяти светиться не мог — он и не светился.

«Радиация больше, чем в Хиросиме». Старший эксперт GreenPeace по ядерной энергетике Ян Хаверкамп обратил внимание на тот факт, что в Хиросиме облучение людей было вызвано прямым воздействием радиации, а его доза определялась удаленностью от эпицентра взрыва. В Чернобыле же «в атмосферу попало много радиоактивных изотопов, которые распространились по очень большой территории» и воздействовали на людей в течение длительного периода времени. Ключевая непрофессиональная неточность в том, что в фильме говорится о ядерном взрыве, которого в Чернобыле на самом деле не было. Ядерный взрыв в Хиросиме и тепловой взрыв на ЧАЭС — физически разные и несравнимые явления. В Японии поражающими элементами были вспышка и альфа-бета-гамма-излучение. В Чернобыле радиоизотопный состав выброса в атмосферу был другим. Единственное, что безусловно, роднит эти ситуации, — высокая радиация. Но на Украине она распространялась локально, с точечно максимально высокими полями, где радиацию излучали разбросанные вокруг четвертого энергоблока облученные графитовые куски кладки реактора.

«Водолазы-смертники». Речь идет об Анатолии Ананенко, Борисе Баранове и Валерии Беспалове, перед которыми была поставлена задача предотвращения угрозы парового взрыва барботера, расположенного в реакторном здании (в сериале говорят об угрозе ядерного взрыва, а не парового, сильно преувеличивая масштаб последствий). Согласно прогнозам, туда могло протечь расплавленное топливо. Вероятность носила гипотетический характер, но риски было решено снять. Трое работников АЭС, находясь не более чем по колено в радиоактивной воде, зашли в помещение, нашли задвижки, без проблем открыли их, обеспечив дренаж вод, и успешно вернулись. В сериале их будущее предрешено: даже Горбачеву докладывают, что «надо убить трех человек». В реальности эти люди действительно проявили мужество, выполняя небезопасную задачу, но на смерть их никто не посылал. Впоследствии эти сотрудники участвовали и в других задачах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Борис Баранов умер спустя 20 лет после тех событий, а Беспалов и Ананенко живы до сих пор.

«Биороботы на крыше энергоблока». В фильме академик Легасов предлагает «сделать из людей биороботов». Не станем говорить о том, что самого термина «биоробот» в то время не существовало, однако не было и кое-чего еще: никакого хаоса и блуждания обреченных солдат по крыше среди графитовых обломков. Перед началом работ была организована дозиметрическая разведка и детальное фотографирование. По итогам составлена специальная карта, где были отмечены наиболее опасные места и обломки. Перед каждым участником ставилась конкретная задача по участку и обломкам, а процесс контролировался с помощью телекамер. Это, на наш взгляд, важный момент: при ликвидации аварии на ЧАЭС применялись все последние технические достижения того времени.

«Падение вертолета, пролетевшего над разрушенным реактором». Это действительно было, но вертолет, разумеется, упал не от радиации. ЧП произошло не сразу после взрыва, а в ноябре. Вертолет упал после того, как столкнулся с одним из трех 120-метровых кранов, использовавшихся для строительства саркофага.

>>500594
- Я видела, как Вася меняется: у него выпали волосы, легкие набухали, грудная клетка с каждым днем поднималась все выше и выше, отказали почки, внутренние органы начали разлагаться. Появлялись все новые и новые ожоги, трескалась кожа на руках и ногах. Потом его перевели в барокамеру — и меня вместе с ним. Я не отходила от него ни на минуту: ведь к Васе медсестры уже не подходили. Он так страдал, любое движение причиняло ему боль. Ему нужно было перестилать простыню, потому что каждая складочка становилась причиной мучений. Когда я переворачивала Васю, его кожа оставалась у меня на руках. Он кричал от боли. Одежду на него уже одеть было невозможно: он весь распух, кожа стала синей, раны трескались, кровь сочилась. В последние дни это было очень трудно: у него была рвота, наружу выходили куски легких, печени. Я не знала, как буду жить без Васи, что со мной будет…

В те дни Люда и Вася много разговаривали, вспоминали, мечтали.
- Мы вспоминали свадьбу, наш дом. Он же все пытался шутить, рассказывал смешные истории — лишь бы только вызвать у меня улыбку. Мы друг друга поддерживали. Это была настоящая любовь, потому что такого чувства я больше никогда не испытывала. Мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Он не был красноречивым, просто в его глазах было все, что он хотел мне сказать.

Иногда муж начинал злиться: «Как же я буду жить, волос нет… ««Это ничего, Вася, зато экономия какая, шампунь не нужен, платочком протер и все», — шутила Люда. «Да, и лампочки в доме не нужны», — тут же подхватывал со смехом Вася. Я удивляюсь, как у меня хватило сил сдержаться в те минуты. Сейчас у меня их уже нет, потому что эти воспоминания всегда со мной.

9 мая Люда не выдержала. Выскочила в коридор, чтобы Вася не видел ее слез. Закрыла рот руками, чтобы не кричать во весь голос. К ней подошел Гейл, обнял по-отечески, стал утешать. — «Вы же должны были ему помочь!» — «Я не могу, слишком много радиации, слишком много… «И вдруг он догадался, непостижимым образом догадался, что она ждет ребенка. Тогда в больнице поднялся страшный скандал. Гуськова кричала и плакала попеременно: «Что ты наделала? Как ты могла не подумать о ребенке? Ты же сидела возле реактора, в твоем Васе 1600 рентген! Ты же убила и себя, и ребенка!» «Но он же защищен, он же внутри меня! С моим малышом все будет хорошо», — плакала Люда. Когда ее проверили на радиоактивность, в ней уже было 68 рентген.

- Он умер в 11. 15. Как раз в это время мне вдруг стало так больно: внезапная боль пронзила сердце. Я схватила черный платок и надела его. Таня наклонилась ко мне и стала успокаивать. Позже медсестры рассказали мне, что Вася меня звал. Они не знали, как его утихомирить. «Люся, Люся…» — с этими словами он умер.

Сцена со старухой, которая отказывается эвакуироваться, была нужна сценаристу для того, чтобы кто-то высказал в кадре мысль о том, что подобное здесь уже происходило. Что для стариков эта катастрофа — не нечто из ряда вон выходящее, а обычный порядок вещей, ведь в Советском союзе людей периодически раскулачивали, переселяли и отправляли на смерть.

В сцене убийства коровы использовался муляж — в то время как доила старуха настоящую корову. «Фальшивую» корову сделали более правдоподобной при помощи компьютерной графики.

Мазин считает, что в Советском союзе существовало особое уважительное отношение к пожилым людям — именно поэтому солдат выслушивает всё, что хочет ему сказать старуха, и лишь после этого убивает её корову.
В кадре не показано, как старуха садится в автобус, однако создатели сериала имели в виду, что это произошло за кадром.

Сценарист отмечает, что защита, в которую одеты ликвидаторы, сбрасывающие графит с крыши, выглядит как «самодельные доспехи» — потому что они действительно были практически самодельными. Свинцовой защиты им не выдали, и поэтому им пришлось добывать свинец самостоятельно на окружающей территории и сооружать из полученных кусков «доспехи».
Луноходы, показанные в сериале, созданы при помощи компьютерной графики, а вот немецкий робот «Джокер» — это точная копия, построенная специально для съёмок.

Как утверждает сценарист, 90% текста из брифинга, который генерал Тараканов проводит перед каждой группой призывников, отправляющихся на крышу, — это реальные слова Тараканова, взятые из документального фильма. Мазин считает, что этот текст может показаться кому-то «не подходящим для киносценария», но он всё равно решил сохранить слова генерала в практически нетронутом виде.
Крэйг Мазин рассказывает, что он и режиссёр Йохан Ренк старались не прибегать к «кинематографическим трюкам» — необычным проездам камеры, ракурсам и так далее, — чтобы не отвлекать зрителя от происходящего. Однако конкретную сцену уборки графита с крыши решили снять одним кадром, в котором камера следит за конкретным солдатом — потому что только таким образом зритель мог почувствовать себя в его шкуре.

История о ликвидаторах, убивающих собак, была почерпнута Мазиным из документальной книги Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва». Писательница беседовала с ветераном Афганистана, который стал прототипом персонажа Бачо, но Мазин решил, что будет правильно добавить в сюжет новобранца, никогда не убивавшего ни людей, ни животных — чтобы зрителю было, с кем себя ассоциировать.
Создатели сериала пытались найти данные о женщинах, участвовавших в ликвидации катастрофы, и выяснили, что их было всего лишь около пяти тысяч — при том, что мужчин было около 600 тысяч.

История, которую рассказывает Бачо, подразумевает, что он не просто застрелил человека, а заставил его медленно умирать после выстрела в живот. Вероятно, этот случай запомнился ему на всю жизнь, и именно поэтому он так жёстко выступает за то, чтобы убивать собак быстро и безболезненно.
Сцена отстрела собаки со щенками также позаимствована из реальных воспоминаний ликвидатора из книги Светланы Алексиевич.

За сценой отстрела щенков должна была следовать ещё одна — она была написана и снята, но при монтаже Мазин решил, что это будет слишком. Во время захоронения щенков выяснилось, что один из них был всё ещё жив, и солдаты хотели застрелить его наверняка, чтобы его не пришлось заливать бетоном живьём — но у них закончились патроны.
Создатель сериала считает, что у аудитории не должно возникать ощущения того, что ты специально стараешься её шокировать и расстроить. Если тебе плохо и грустно из-за того, что ты представляешь себя на месте Павла, вынужденного убивать собак — значит, сериал добился своей цели. Если тебе просто плохо и грустно, и у тебя возникает ощущение, что ты сам всё это переживаешь — это уже перебор. Поэтому самые шокирующие и жестокие сцены из сериала были вырезаны.

Фраза «Наша цель — счастье всего человечества» — это реальный лозунг из воспоминаний ликвидаторов. Мазин считает, что если бы сценарист придумал такую сцену самостоятельно — три ликвидатора пьют водку посреди мёртвого города, в который они приехали убивать домашних животных, — зрители посчитали бы, что это выглядит фальшиво и слишком «в лоб». Но это — реальная сцена из воспоминаний.
Когда Хомюк во второй раз посещает Дятлова в больнице, тот прекрасно знает, что реактор взорвался, и подозревает, почему. Но он поднимает Хомюк на смех, заявляя, что поиск правды не приведёт ни к чему — пулю всё равно получит именно он. И в этом он прав, считает сценарист.

По словам Мазина, когда Щербина говорит о «гораздо более смелых людях», у которых не хватало духу сказать правду, когда это было необходимо, на самом деле, он говорит про себя.
В момент разговора без прослушки с участием Хомюк на плечах у Легасова сидят метафорические ангел и демон, один из которых говорит ему, что если он не скажет правду в Вене, это может привести к катастрофическим последствиям, а другой — что даже если он её скажет, это ничего не изменит, а лишь разрушит его жизнь. Мазин считает вопрос, стоявший перед Легасовым в этот момент, «одной из самых сложных дилемм в истории».

По мнению Мазина, «Чернобыль» отличается от многих выдуманных историй, созданных для того, чтобы «наставлять и воодушевлять», тем, что у его героев зачастую нет правильного варианта действий. Какой бы выбор ни совершил Легасов, это приведёт его к поражению.

Сцена разговора Брюханова, Фомина и Дятлова в начале серии по задумке автора должна восприниматься как первый из многих моментов, в которых катастрофа могла быть предотвращена. Сценарист отдельно отмечает эпизод, в котором Фомин подходит к пустующему креслу начальника и опирается на стену — по его мнению, если бы он всё-таки сел за стол, это смотрелось бы чересчур примитивно и «в лоб».
Присутствие Легасова и Щербины на суде, на котором их не было в реальности, Мазин называет одним из главных художественных допущений всего сериала. Он мог бы написать суд так, как он происходил в реальности, — тогда на нём выступали бы лишь незнакомые зрителю люди, и он продолжался бы несколько недель.

Выбор, который Легасов из сериала совершает на суде, Легасов реальный совершил в обычной жизни. В сцене его выступления и последующего разговора с Шарковым «сконцентрировано» то, что происходило с реальным Легасовым на протяжении долгого времени.
Мазин считает, что суицид Легасова стал результатом целого комплекса факторов, в том числе — осложнившихся отношений с коллегами. Сценарист принял решение «драматизировать» это событие «единственным возможным способом» — иначе, по его словам, ему бы пришлось снимать огромный сериал про политические игры внутри Курчатовского института.

Суд над Брюхановым, Дятловым и Фоминым действительно проходил в Чернобыле. По словам Мазина, власти СССР вполне могли обойти закон, согласно которому суд должен был проходить там, где было совершено преступление, поскольку находиться в этой местности было всё ещё опасно, но не стали этого делать. Сценарист предполагает, что это было сделано в том числе ради демонстрации — если в Чернобыле проводится суд, значит, там уже безопасно.
Мазин уделял отдельное внимание аутентичности зала суда, досконально воссоздавая его по фотографиям. Его особенно поразили занавески разного цвета и судьи, восседающие на сцене — по его словам, атмосфера была настолько «странной», что её можно было воссоздать лишь соблюдая все детали.

Создатели вдохновлялись сценой суда из фильма «Крёстный отец 2». Они стремились показать «неидеальный» процесс, от которого все участники уже устали.
Чтобы написать этот эпизод, Мазин изучал стенограммы с других советских «показательных» процессов. Его удивил тот факт, что государственный обвинитель на этих судах будто бы обладал большими авторитетом и властью, чем судья.

Текст, который зачитывается в начале процесса, был позаимствован Мазиным из одной из речей Брежнева. По его словам, он просто не смог бы написать что-то «таким языком» самостоятельно — когда он впервые познакомился с подобными официальными текстами, с постоянными упоминаниями ленинизма, партии и съездов, он сначала не поверил своим глазам.
На реальном процессе свидетели не проводили никаких презентаций — они были добавлены в сюжет исключительно ради зрителей. Однако всё, что Щербина, Хомюк и Легасов говорят в своих презентациях, — на сто процентов точно и правдиво.

На настоящем суде очень много говорили обвиняемые. Реплики, которые произносит Дятлов в сериале — реальны.
Мазин считает, что Дятлов ни на одном этапе не считал, что то, что он делает, может быть опасно. Он понимал, что результаты теста не будут иметь никакой ценности, и при этом собирался представить их начальству — но он не осознавал, что его действия могут привести к серьёзной катастрофе.

Возвращаясь к событиям ночи перед взрывом, обладая всей информацией, зритель начинает понимать, почему в первом эпизоде персонажи так себя вели. Они действительно нажали кнопку, которая должна была отключить реактор — не обладая информацией о том, что кнопка не работает, и делает ситуацию только хуже, — и искренне не могли представить себе ситуацию, в которой это приведёт ко взрыву.
Мазин задался целью рассказать зрителю о работе реактора как можно более понятным способом — и поэтому он общался с учёными до тех пор, пока всё не понял сам, а затем начал думать, каким образом он объяснял бы принцип работы реактора самому себе.

Бинарная природа работы реактора натолкнула Мазина на мысль о двух табличках разных цветов. Надписи на них были сделаны на русском языке, и поэтому «никто не понимал, что на них было написано» — но для понимания сцены это было неважно. Важен был лишь цвет.
Однажды Мазин увидел совместную фотографию реальных Легасова и Щербины, на которой они искренне смеялись и выглядели как настоящие друзья. Это определило взаимоотношения между написанными им персонажами. Хотя в реальности Щербина никак не способствовал тому, чтобы Легасов мог рассказать правду, сценарист предполагает, что он поддержал бы товарища.

По словам Мазина, после работы над сериалом он стал постоянно задумываться о том, насколько сильно наше существование основано на вере в других людей. Например, мы верим, что автомобиль не поедет на красный, и что ядерными ракетами занимаются компетентные люди, и в их устройстве нет никакого мелкого изъяна, который может оказаться фатальным.
Главный урок «Чернобыля», по мнению его создателя, заключается в том, что мелкая, незначительная ложь необходима для нашего существования, но «большую» ложь нужно пресекать. Если ты слышишь что-то, что абсолютно точно является ложью — необходимо встать и высказать правду.