"Что ты здесь делаешь?" — спрашивает Джейк, и хотя он на самом деле не чувствует себя смелым, загнанный в угол в этой странной части замка, его голос на удивление ровный.

— Мы живем здесь, — саркастически говорит Эйгон. «Это наш дом».

"Ты следил за мной?"

«Мы слышали, что ты скоро покинешь нас, племянник, — говорит Эймонд, — и мы хотели как следует проводить тебя тебя».

— Так, как полагается провожать человека твоего статуса, — с ухмылкой добавляет Эйгон.

Джейк не знает, что они запланировали, но ему не нравится тон их голосов. Они были как кошки, играющие с мышью. Их двое, и они крупнее и сильнее него. Он смогут сделать с ним все, что захотят, и у него не будет шансов.

Поэтому он делает, что может; он пытается сбежать.

Бросившись вперед, Джейк пытается проскочить между своими дядями, но Эйгон хватает его за руку.

— Уже уходишь? — дразнит Эйгон, хватая Джейка за шею. Очевидно, Эйгон не принимал душ со вчерашнего вечера, потому что от него слегка пахнет потом и алкоголем, а Джейку в нос щиплет какие-то цветочные духи.

— Отпусти меня, — говорит Джейк, от чего Эйгон только смеется.

Эйгон обхватывает колени Джейка ногой сзади, отчего его ноги подгибаются и он падает на пол. Эйгон тоже неуклюже падает на него, смеясь низким, злобным смехом.

"Отпусти меня!" Джейк снова кричит.

— Держи его, — командует Эймонд откуда-то из-за спины Джекейриса.

— Что, по-твоему, я делаю! Эйгон огрызается на своего брата. Но он делает, как ему говорят, и больно толкает колени Джейка в бока. — Ты слышал его. Перестань сопротивляться, ты, маленькое дерьмо!»

«Я сказал успокойся!» — говорит Эйгон, хватая голову Джейка за волосы, поднимая ее с пола, прежде чем с силой швырнуть обратно.

"Блядь!" Джейк взвизгивает. Крови нет, но он уверен, что нос сломан.

— Не делай ему слишком больно, — спокойно говорит Эймонд.

Сквозь боль в голове Джейк слышит звук расстегивающегося ремня, а затем ударяющегося об пол меча. Кровь Джейка стынет в жилах.

Теперь он слишком хорошо понимает, что произойдет.

Его охватывает паника, но прежде чем он успевает хоть как-то среагировать, пара рук хватает его за штаны. Джейк начинает кричать, и все его тело кричит, что это зашло слишком далеко, наверняка его дяди уже должны быть довольны своей шуткой, они должны отпустить его!

Но Эйгон не проявляет к нему милосердия, только шипит: «Тихо!» в ухо Джейка и прижимает руку к его рту, приглушая его звуки.

Эймонд становится на колени рядом с Джейком и тянет руку, чтобы расстегнуть его штаны.

— Мы немного взволнованы, да? — дразнит Эймонд, позволяя пальцам обвести очертания члена Джейка. И на этот раз в этом нет ничего случайного.

"Оставь меня в покое!" Джейк пытается закричать, но его слова заглушаются рукой Эйгона.

Быстрым движением Эймонд полностью стягивает с Джейка штаны.

Джекейрису хочется плакать. Будущий король Семи Королевств лежит здесь с голой задницей перед своими дядями! Он инстинктивно хочет прикрыться, но Эйгон все еще держит его руки, и все, что он может сделать, это извиваться, как какой-то жалкий червяк.

— Там, на Драконьем камне, не так много солнца, не так ли? Эйгон насмехается. — Потому что я никогда не видел более бледного осла, чем этот.

— Или такого тощего, — говорит Эймонд, хлопая племянника по заднице так сильно, что эхо разносится по комнате. — Серьезно, я не знаю, как ты сможешь вместить меня целиком.

При этих словах Джейка охватывает паника, желчь подступает к его горлу. Ему удается достаточно повернуть голову, чтобы увидеть Эймонда. Эймонд высокий, и, нависая вот так над Джейком, он кажется гигантом. И его член…

Джекейрис и раньше видел члены, но никогда не видел эрегированных, кроме своего собственного. И у Эймонда определенно больше, чем у него самого. Намного больше.

— Не волнуйся, племянник, не пугайся так, — говорит Эймонд странно мягким голосом. — Я тебя сначала немного согрею.

Эйгон наконец отходит от Джейка, и он вздыхает от облегчения. Но оно длится недолго.

— Это заставит тебя замолчать, — говорит Эйгон, засовывая в рот один из собственных носков Джейка.

А затем Эймонд внезапно садится на бедра Джейка, и Джейк кричит в носок, когда пара теплых рук хватает его за ягодицы, осторожно раздвигая их.

"Остановись! Не надо!" Он плачет в носок. О боже , он чувствует себя таким беззащитным, и пытается сжать ноги, но хватка Эймонда слишком крепка, и Джейк ничего не может сделать.

Джейк чувствует что-то влажное и теплое на заднице, и он с отвращением хмыкает, понимая, что Эймонд плюнул на него. Он ругается на это оскорбление, но носок во рту заставляет его замолчать даже лучше, чем Эйгон, а его дяди только смеются над его бесполезными протестами.

— Будь благодарен, — спокойно говорит Эймонд, — я мог бы сделать это совершенно сухо. Я делаю тебе одолжение, племянник.

Затем очень осторожно Эймонд вводит внутрь два пальца. Джейк вскрикивает от шока, его бедра изо всех сил пытаются сомкнуться вокруг руки. Но, не слушая криков мальчика, Эймонд продолжает двигаться пальцами внутри, растягивая его.

Джейк не может даже кричать прямо сейчас.

Затем внезапно другая рука Эймонда просунулась между телом Джейка и полом, чтобы обхватить член Джейка.

Нет, Джейк кричит про себя, что он делает? Нет нет нет!

Джейс становится ярко-красным, как помидор, когда его дядя начинает массировать его вялый член. К своему величайшему огорчению, он обнаруживает, что у него встает.

— Я думаю, ему это нравится, — говорит Эймонд хохоча, засовывая пальцы до костяшек пальцев и крепче сжимая член Джейка. «Он уже тверд как камень».

К своему стыду, Джейк чувствует, что его дядя прав. Вся кровь в его теле, кажется, прилила к его члену, он пульсирует, так хорошо откликаясь на прикосновения дяди. Джейе прикасался к себе раньше, много раз, но это первый раз, когда кто-то другой прикасался к нему таким образом, и это ощущается по-другому. Лучше. Это почти заставляет его забыть о боли пальцев, неустанно работающих над его задницей.

— Думаю, ты готов, — говорит Эймонд. Он отпускает член Джейка и убирает пальцы с горящего ануса Джейка, вместо этого поднимая его на колени, чтобы поставить задницей вверху.

Затем Эймонд снова плюется, одобрительно напевая при виде этого зрелища, и все тело Джейка напрягается в предвкушении того, что произойдет.

Эймонд пару раз трется о отверстие Джейка, собирая слизь собственной слюны, прежде чем протолкнуть головку внутрь. Она проскальзывает полностью, и Джейк вскрикивает, его глаза слезятся от боли.

— Расслабься, племянник, — говорит Эймонд, и его большая мозолистая рука возвращается на член Джейка. Он снова дергает бедрами вперед и на этот раз почти полностью вонзается в задницу своего юного племянника. И, воодушевленный рыданиями Джейка, Эймонд проводит рукой по члену мальчика быстрыми, уверенными движениями, небрежно, задавая ему тот же ритм, что и его толчки.

И скоро Эймонд слишком потерялся в погоне за собственным удовлетворением, чтобы заботиться о ком-то еще, и он отпускает член своего племянника.

— Пожалуйста, — всхлипывает Джейк сквозь носок, не зная, умоляет ли он вернуть руку дяди на свой член или умоляет его остановиться.

"Прости, что?" Эймонд дразнит. «Пожалуйста, быстрее? Пожалуйста, трахни меня сильнее?

Темп Эймонда ускоряется, и он врезается в задницу бедного мальчика беспорядочными толчками. С громким стоном дядя Джейка наконец кончает в его задницу. Это странное ощущение, когда теплая влажная жидкость стекает по его бедрам.

Джейк вздыхает, когда Эймонд выходит из него, чувствуя блаженную пустоту. Он в синяках, болит и унижен. Но он все еще тверд как камень! Часть его хотела бы, чтобы его дядя продолжал прикасаться к нему. Он чувствует стыд за эти мысли, и это заставляет его член пульсировать еще сильнее.

Он падает на пол, и холод камня, касающийся его затвердевшего члена, ощущается как рай, и Джейк благодарен, что у него все еще кляп, потому что он уверен, что в противном случае он бы застонал.

Эймонд встает перед ним, его штаны натянуты, а член заправлен внутрь, но все еще торчит через ткань. Он улыбается, его единственный глаз подмигивает Джейку.

«Спасибо за раунд, племянник. Но пока не расслабляйся. Я не думаю, что мы с тобой закончили.

Джон стоял на коленях на грязной земле. Он пытался развязать веревки, на которых держалась его палатка и палатка Тормунда, но отвлекся. Он не знал, почем мужчина настоял, чтобы он научился ставить палатки, если он понятия не имел, как завязывать веревки, или узлы, или что-то еще в этом роде. Хотя он предполагал, что теперь, когда он живет с Тормундом и одичалыми, ему следует приложить больше усилий для изучения их обычаев и традиций, так как у него не было планов вернуться домой в Винтерфелл.

Один из шестов палатки не позволял ему погрузить его достаточно глубоко в грязь, несмотря на то, насколько грязной и влажной была земля, и он изо всех сил пытался удержать его в правильном положении, чтобы одновременно привязать веревку к шесту.

Он был так рассеян своей тревогой, что не успеет закрепить палатку до того, как ее унесет ветер, что не почувствовал, как Тормунд подошел к нему и положил теплую руку ему на плечо.

«Нужна помощь, малыш? Или я должен позволить тебе справиться с этим самому?»

«Тормунд!? Черт! Ты меня напугал». Джон оборачивается и смотрит на Тормунда, который лишь посмеивается над его поведением.

Они действительно в безопасности, окруженные таким количеством свободных людей. А Вун Вун находится поблизости, таскает большие куски пиломатериалов и помогает установить некоторые из больших палаток, которые используют семьи с детьми.

Палатка Тормунда и Джонса была едва ли пяти футов в ширину и пяти футов в ширину, но она была достаточно большой для них обоих, и в любом случае им нравилась близость. Они любили быть близко друг к другу, почти без личного пространства. У них и так было много этого, когда они оба путешествовали по отдельности на своих лошадях или когда у Тормунда были свои встречи, а Джон оставался, иногда прогуливаясь по дебрям с Призраком рядом с ним. Иногда, совершая длительные заплывы в близлежащих озерах и реках, несмотря на то, как было холодно, так как все водоемы начали таять сейчас, когда на них вторглось лето..

«М-м-м, да. Я должен был обратить внимание. Тенн мог подкрасться к тебе из-за того, насколько ты был рассеян».

«Я не отвлекался, и здесь нет никаких теннов. Ты знаешь это».

— Конечно, нет. Но твоя задница в этих штанах выглядит неплохо. Перед кем ты пытаешься покрасоваться?

«Никто. Я просто хочу сделать это, чтобы мы могли лечь спать, но этот дурацкий шест мне не помогает. И эта богом забытая веревка тоже!» Джон пытается встать, но чувствует, как руки Тормунда обхватывают его задницу.

«Тормунд, мы рядом с твоими людьми».

"Наши люди." Дикое урчание прямо в ухо Джона. «Ты мой. Следовательно, они тоже твои люди, и они будут слушать тебя, если меня здесь не будет».

«Не оставляй меня». Джон поворачивается, чтобы обнять старшего мужчину за шею, напрягая шею, чтобы поймать взгляд Тормунда.

Несмотря на тусклость неба теперь, когда стало темнеть, он мог видеть мерцание в глазах дикарей, когда Тормунд смотрел на него сверху вниз.

«Никогда, пожалуйста. Я ненавижу быть без тебя». — шепчет Джон.

— То есть ты не можешь прожить и дня без моего члена, хм?

"Тор". Джон скулит.

Он чувствует, каким горячим и нуждающимся он становится, хотя Тормунд почти не прикасался к нему и даже не говорил почти ничего, чтобы его по-настоящему расшевелить.

Но они не встречались вместе почти две недели, так как были слишком заняты поездкой на дачу. Небольшая поляна с несколькими грубо построенными хижинами и хозяйственными постройками прижалась к выступу гор.

«Какой мальчик? Я нужен, хм? Думаю, хорошо, что я пришел сюда, когда я это сделал».

«Да, но если ты не трахнешь меня в следующие две минуты, я расплачусь».

«Да, да, перестань стонать, мальчик. Дай мне связать эту веревку, и я трахну тебя так сильно, что все услышат, как ты умоляешь меня».

/

Джон скулит, просыпаясь после того, как Тормунд начинает тереть один из его сосков между пальцами дикаря. Он уже приходил трижды и знал, что Тормунд тоже. Но сексуальный аппетит дикарей всегда был ненасытным.

Он пытается перевернуться, уйти от оскорбительного прикосновения дикарей, но Тормунд хватает его и тянет на себя.

«Я не возбужден, Тор».

"Но я." Тормунд говорит ему. Он поворачивает голову, чтобы укусить за ухо Джона, который может только вздрогнуть.

«Знаешь, ты невозможен. Почему бы тебе не найти кого-нибудь другого, с кем можно было бы переспать? Может быть, женщину?»

Джон понял, что попал в беду, по рычанию, вырвавшемуся из горла Тормунда.

Он пытается слезть с их кровати, чтобы выбежать из палатки, но пожилой мужчина несправедливо хватает его за лодыжку.

«Ты думаешь, что ты забавный вороненок? Предполагать, что я захочу кусочек кого-то другого, кроме тебя, оскорбительно».

«Я пошутил. Я не должен был этого говорить. Прости».

«Должен ли я отшлепать тебя? Помочь тебе усвоить урок? Напомнить тебе, кому ты принадлежишь».

«Я не могу пройти еще один раунд». Джон мягко признается. Он садится, скрестив ноги, чтобы положить голову на руку.

«Тебе больно? Дай мне посмотреть». Тормунд хватает его во второй раз за день.

Джон неуклюже упал вперед, хотя мягкий мех смягчил его падение. Он оказался лицом вниз на коленях Тормунда.

Поскольку они уже были раздеты, Джон смутился, когда Тормунд потянулся вперед, чтобы раздвинуть ягодицы. Его щеки вспыхнули красным, когда пожилой мужчина начал массировать его задницу, втирая круги глубоко в плоть Джона.

«Я проверю, но сначала тебе нужно успокоиться. Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда, воронёнок».

— Я знаю. Просто неудобно.

«Почему? Ты смущаешься? Я был внутри тебя еще час назад, любовь».

«Просто неловко, но покончим с этим, если нужно».

Тогда у Джона возникла лучшая идея, когда он понял, что его рот находится в идеальном месте, чтобы сосать член Тормунда. Это было наполовину твердо, но Джон знал, что если он только лизнет полоску вверх и сосет член своего любовника в рот, то Тормунд мгновенно станет твердым.

«Ты думаешь о том, чтобы сосать мой член, да? Лучше садись, мальчик».

«Я не мальчик. Я мужчина».

«Тогда покажи мне. Покажи мне, что ты можешь сосать член, как взрослый».

Джон был измучен, и его челюсть уже болела от того, что он сосал безумно огромный и толстый член своих любовников ранее, но он знал, что хочет показать Тормунду, что он может доставить удовольствие дикому человеку так, как ни один из любовников никогда раньше не делал этого.

В то время как пальцы Тормунда раздвигали его очко, чтобы нащупать любые слезы, которые могли произойти, Джон наклонил голову вперед ровно настолько, чтобы он мог лизать член Тормунда.

Он ухмыляется, когда его любовник громко стонет, когда язык Джона скользит по кончику Тормунда. Он хотел заставить Тормунда подождать, пока тот полностью проглотит свой член, но почувствовал, как старший мужчина начал вытаскивать пальцы.

Джон был не совсем возбужден, но пальцы другого мужчины внутри него чувствовали себя хорошо, и он подумал, что сможет кончить еще раз. Но это, наверное, был его предел. Хотя он никогда не проверял это раньше.

Ворона согнула шею, проглотив Тормунда одним глотком. У него не было времени, чтобы медленно растянуть рот, чтобы приспособиться к тому, насколько широким был член его любовника, так что это было больно, и его глаза начали слезиться, его челюсть сжалась от боли, когда он почувствовал, как член Тормунда коснулся задней части его горла.

"Ты прекрасно себя чувствуешь. Соси сильнее, мальчик! Не заставляй меня так кончать. Покажи мне, что ты хочешь меня. Покажи, что любишь меня, вороненок".

Джон хотел сказать одичалому, чтобы он отъебался, но он не мог с членом во рту, поэтому вместо этого он сосал сильнее, прижимая язык, пока его нос не уткнулся в ярко-рыжие волосы вокруг промежности Тормунда.

Он покачивал головой вверх и вниз, пока слюна не начала вытекать из уголков его рта.

Тормунд убрал пальцы только для того, чтобы ударить ими обратно в него. Это было слишком интенсивно, слишком приятно, и Джон чувствовал, что его мозг уходит в небытие. Он увидел черное, так как кончил в четвертый раз за день.

В то же время он почувствовал, как семя Тормунда коснулось его горла.

Джон только посмотрел на Тормунда, улыбаясь, несмотря на то, насколько он устал.

Как обычно, Джейк лежал в постели, совершенно голый, в объятиях Эймонда, они оба были прикрыты тонкой простыней. Окно балкона оставалось открытым, позволяя морскому бризу и лунному свету проникать в их комнату.

— Знаешь, мама собирается назвать тебя своей Десницей. Она захочет убедиться, что все точно знают, на чьей ты стороне, — заявил Джейк, проводя пальцами по обнаженной груди Эймонда.

«Конечно, есть более квалифицированные советники. Или, по крайней мере, тех, кого она любит или кому доверяет больше, чем мне, — усмехнулся Эймонд.

— Есть, безусловно. Но я безоговорочно доверяю тебе, и я ее наследник. Это будет ее способом заявить о себе лордам и твоей матери, да. Но это также будет личным для меня. Что она доверяет мне и что однажды я стану хорошим королем, — объяснил Джейк и поцеловал Эймонда в щеку. «И я думаю, что ты станешь отличным Десницей, так как я планирую, чтобы ты исполнял ту же роль для меня».

— Эймонд, ты отлично справишься с этой ролью. Я полностью верю в тебя, — серьезно сказал Джейк, поднимая голову, чтобы посмотреть в глаза своему возлюбленному.

«Я также довольно уверен в своих навыках», — с ухмылкой заметил Эймонд. На публике он был холоден. С надвигающейся на горизонте войной было к лучшему, если другие видели Эймонда Таргариена именно таким, особенно как Десницу Королевы. Иногда, к удовольствию Джейка, он позволял своей более нежной стороне проявляться.

Джейк наклонился и поцеловал более крупного мужчину.

— Ты не устал? Джейк застонал, когда Эймонд поцеловал его шею.

Джейк провел весь ужин, дразня своего дядю, водя руками вверх и вниз по его бедрам и по коленям. Они оба были так возбуждены, что едва успели вернуться в свою комнату, прежде чем оказались голыми. Джейк нетерпеливо толкнул Эймонда на кровать и оседлал его, вращая его бедрами и заставляя Эймонда все глубже и быстрее входить в это место, пока он не кончил с криком. С тех пор они лежали и отдыхали в постели.

Вместо ответа Эймонд целовать шею Джейка, потянувшись, чтобы обхватить его задницу. Он легко скользнул пальцем в молодого человека, так как тот все еще был открытым и влажным.

— Определенно не устал, — усмехнулся Эймонд, отстраняясь от шеи Джейка. Сильными руками — слава богам Старой Валирии за все те тренировки, которые он продолжал ежедневно делать с Деймоном, — Эймонд перевернул его и навис над ним.

В мгновение ока Эймонд уже держал в нем три пальца, пока Джейк корчился под ним. Другой рукой он схватил последний кувшин с маслом, который они получили от мейстера; они прошли через многое с тех пор, как прибыли на Драконий Камень.

— Эймонд, пожалуйста, — заскулил Джейк.

— Все для тебя, маленький принц, — прошептал он и поцеловал своего возлюбленного, глотая стон Джейка своим ртом.

Движения Эймонда были медленными и уверенными. Эймонд следил за лицом Джейка, как будто он получал дополнительное удовольствие, доставляя Джейку максимально возможное удовлетворение. Прошло совсем немного времени, несмотря на то, что это был второй раз за эту ночь, прежде чем они оба достигли своего апогея.

Измученные и довольные (но не грязные, поскольку Эймонд старался держать рядом с собой и масло мейстера, и мягкую влажную ткань), они наслаждались лунным светом и ветерком.

Новый день обязательно принесет непредвиденные сюрпризы, политические интриги, перешептывания и даже раздоры. На данный момент, однако, два принца-дракона могли оставить все это за дверью своей комнаты и просто наслаждаться тем, что они вместе.