>Галадриэль — и, как следствие, Кларк — вызвали ярость по причинам как законным, так и глупым. Зрители осудили внешность Кларк за то, что она не соответствовала лору; они ругали ее за « склонность к ярости », утверждая, что она вела себя как « худший незрелый подросток »; они утверждали, что она «раздражающая», « ненужная фанфикшн » и « зануда »; они порицали ее за отсутствие поведенческого сходства с версией эльфа Бланшетт, которая была на тысячу лет старше. Илон Маск в Twitter набросился на Галадриэль за то, что она стала единственным «храбрым, умным и милым» персонажем, в то время как все мужские персонажи — «трус[ы], придурки[ы] или и то, и другое». (Он также утверждал, что «Толкин переворачивается в гробу».) Другие опубликовали абзацы о том, почему Галадриэль нужно было увидеть с семьей, чтобы временная шкала шоу имела смысл; один писатель опубликовал эссе в Forbes , в котором утверждал, что Галадриэль Кларк была «непривлекательным» главным героем, которому «не хватает базовых социальных навыков». Многие такие мнения были сформулированы продуманно, что привело к тонким дебатам по поводу текста Толкина. Но слишком часто нападки были не более чем женоненавистничеством и анти-«пробуждением», замаскированным под верность исходному материалу.

>Я была совершенно не готова, когда вышел первый сезон», — говорит Кларк, когда я спрашиваю его об этом раннем периоде реакции . «Я увидела действительно темную сторону того, что значит быть тем, кому [любой] может написать сообщение в Instagram, и действительно прекрасную сторону».

>Эта прекрасная сторона — позитивное взаимодействие с фанатами — заставила Кларк пройти через «негатив, в первую очередь со стороны мужчин». Она утверждает, что «большая часть критики, которую я получила от некоторых [фанатов], была за то, что заставляла других людей чувствовать себя свободными, наблюдая за [Галадриэлью]». На каждого зрителя, который не мог вынести всепоглощающего напора Галадриэль в первом сезоне, был другой, который находил это захватывающим, даже вдохновляющим. «То, что некоторым людям не обязательно нравилось в ней, нравилось другим», — говорит Кларк. «Она занимает место; она не извиняется. Я не хотела, чтобы она вела себя как человеческая женщина, которую научили не быть грубой».